Волшебство на грани

Я напряженно глянул на мишень, и тут, ровно посреди неё примерещилось довольное лицо моего отца, который приговаривал: «Да, я вас кинул, и ни о чём не жалею!». Я почувствовал, как закипаю от злости, а в следующий миг мишень чуть не разлетелась, от попавшего ровно «в яблочко», магического заряда. Даже стёкла затряслись.

– Довольно. – Попросил меня мистер Зорт. – Я всё понял.

Я отошёл в толпу одногруппников, вставая рядом с Карси. Мистер Зорт тем временем сделал пометки в блокнотике и спросил, появились ли желающие. Таковых не обнаружилось, и он снова принялся искать «жертву».

Следующей он вызвал Раису Демонс. Одета она, кстати, была в джинсовое платье бежевого цвета. На спине платья был вышит нитками мулине слабо заметный белый кот. Странно, обычно люди приклеивают заплатки с всякими зверюшками, а она вышивает…

От этих глупых раздумий меня оторвал голос преподавателя, просил Раису прицелиться. С выражением «Вы все такие глупые», она оглянулась на нас, затем повернулась к цели, взмахнула рукой и попала белым лучом прямо в центр мишени, не оставив на ней и следа.

Мистер Зорт её похвалил и пригласил следующего. Удивительно, но Афанасий вышел по собственному желанию, хоть и готов был провалиться сквозь землю. Он не любил, когда на него смотрит большое количество народа, это сбивало парня с толка.

Он, как и следовало ожидать, так и не попал в центр мишени. Зато выбил самое ближнее к ней окно и опрокинул вниз цветочный горшок, на что испуганный за университетское имущество преподаватель потребовал прекратить. Афанасий уныло поплелся обратно, а мистер Зорт, что-то прошептал, стекла в разбитом окне встали на место, да и окно было абсолютно целым, даже цветок вернулся. И что он так волновался?..

***

После занятий мы с Карсилиной решили прогуляться по королевскому парку. Да и погодка позволяла. Солнышко, птички радуются, а на небе – ни облачка!

– Так и не хочешь узнать, что рассказал мне твой отец? – в очередной раз поинтересовалась Карси.

– У меня нет отца. Пожалуйста, не начинай. – Отмахнулся я.

– Но…

– Этому человеку удалось запудрить твой мозг.

Это высказывание обидело её. Она уязвлено посмотрела на меня и сказала:

– Ты не пытаешься понять!

– Мне это ни к чему. Я и так знаю, что он предатель…

– Ну почему ты такой злой!

Она оттолкнула меня и побежала в направлении башни. Я крикнул «Не злой!» и побежал следом.

Она с грохотом отворила входную дверь, та крякнула и ударилась о кирпичную стену, Карси вбежала вверх по винтовой лестнице и закрылась в небольшом помещении на самом верху.

Я не пытался открыть дверь с помощью магии, понимая, что Карси закрылась на простую задвижку, к тому же, не очень крепкую. Эту дверь, при желании, можно выбить простым пинком. Но если бы я так сделал…

– Кари, хватит дуться! – Попросил я, переводя дух от бега по ступенькам. – Это смешно!

Тишина, затем медленные шаги и возмущенная фраза:

– Ты – эгоист!

– Ну, Кари...

– Ты не справедлив к своему отцу! – не унималась принцесса.

– Он это заслужил! – в очередной раз повторил я.

Карси насчет отца каждый день терзала «ты к нему не справедлив, ты к нему не справедлив», думала, сломаюсь и побегу просить прощения у Прохора Платоновича. Не дождется!

– Даже не пытаешься разобраться! Придумал себе непонятно что и веришь!

– Но я прав. – Упрямился я.

– Эгоист! – снова буркнула она. – Это глупо! Ты должен выслушать своего отца!

– Ничего я ему не должен!

– Как ты понять не можешь! Я с ним разговаривала, он объяснил, почему всё так! И, знаешь, мне его очень жалко, Прохор Платонович несчастный человек.

Я промолчал, чувствуя, как в глубине подсознания просыпается совесть, которую хотелось придушить. Прохор Мылченко и, правда, выглядел не очень счастливо. Я присел на ступеньку, стараясь побороть жалость к нему.

– Вот видишь, я права! – заметила Карри, мне нечем было возразить. – Знаешь, почему он до сих пор не отремонтировал особняк? Он живет воспоминаниями! Не хочет расстаться с прошлым, ему очень тяжело. А ты, упрямый, как кирпичная стена… Я не хочу с тобой разговаривать, самый чёрствый человек на этом свете!

Я был чуточку пристыжен, понимая, что зашел слишком далеко в ненависти к отцу. Может, стоило его выслушать?

– А что он тебе сказал? – я надеялся, Карси ответит.

В ответ – молчание, она сомневалась, сказать мне или нет.

Вроде только что объявила, что не разговаривает со мной, с таким нехорошим.

А через минуту сдалась. Обижаться на меня долго у неё не получалось:

– Вот сам у него и спроси! – послышалось из-за двери. – Узнай, наконец, правду!

Я поднялся со ступенек и предпринял попытку помириться:

– А давай, ты сейчас открываешь дверь и перестаёшь дуться, а я сегодня же иду разговаривать с отцом?

– Точно пойдёшь? – усомнилась она.

– Пойду, чувствую, меня под конвоем поведёшь.

Дверь помещения медленно отворилась, и вид у Карси был такой довольный! Еще бы, не каждый день удаётся меня переспорить.

– Больше этот мухаслон не обсуждается. – Сказал я ей, входя в маленькую круглую комнатку.

«Мухаслон» – такая ерунда, из-за которой люди начинают ссориться. А проблема, на самом деле, ничтожная, вырастает до гигантских масштабов только из-за упрямства сторон!

Спорим на что угодно, с вами подобное происходило? Например, вы случайно разбили бокал, а на вас за это кричат, что вы такой растяпа редкостный. Да мало ли таких ситуаций!

Между тем, солнце медленно клонилось к закату, озаряя оранжевым светом почти ушедшего за горизонт ярко-апельсинового диска все окрестности. В королевском парке зажигались фонари, вокруг которых тут же начинали виться стайки глупых мотыльков.

Мы вышли на треугольный балкон с фигурчатой балюстрадой, дул прохладный ветерок и шелестел листьями деревьев в парке. Над нашими головами располагался циферблат со стрелками, механизмы этих огромных волшебных часов были скрыты от посторонних глаз на чердаке башни, ну, или их вообще не было. Хотя, часы шли, и ни разу не ломались.