Волшебство не вызывает привыкания - 2

Прямо у входа гудел странный аппарат, состоявший из нагромождений каких-то малопонятных механизмов. Судя по силовым кабелям, идущем от него в электрический щиток, утопленный в стену, передо мной находился обыкновенный генератор. Только в качестве топливного элемента у него сбоку торчала вполне знакомая Сфера Энергии, опутанная проводами и металлическими пластинами.

Рядом стоял небольшой ящик, доверху набитый голубоватыми шариками. В основном – первого-второго уровня. Такие чаще всего выпадают из обычных неинициированных людей или слабеньких монстров. Судя по количеству запасных батареек, ради освещения подвала жертв полегло немало.

Хотя энергия тратилась не только на лампы. Чуть дальше висели ширмы из плёнки, на которых темнели характерные бурые разводы. Я отодвинул одну и невольно поморщился от ядрёного запаха, наотмашь ударившего в ноздри. Такое только на старой скотобойне можно почувствовать.

Похоже, что здесь химеролог систематически разделывал всех, кто попадался в лапы шайке отморозков. Отдельные «запчасти» до сих пор хранились тут же, засыпанные льдом в разнообразных ёмкостях – от пластиковых бочек до алюминиевых цистерн. Чего здесь только не было – органы, конечности, куски тел…

Настоящая лавка запасливого мясника, у которого не бывает отходов. Только среди всего этого ассортимента попадались и определённо человеческие останки, переведённые системой в категорию сырой пищи. В ином случае они бы давно рассыпались в прах. Я заглянул в парочку контейнеров и ещё раз убедился, что правильно сделал, не отпустив Дениса восвояси.

Ведь он обязательно бы продолжил свои изыскания, только в другом месте.

От царившего в подвале холода ступни уже порядком онемели, но до полного нуля местной температуре было ещё очень далеко. Однако, порозовевший от крови лёд выглядел так, будто его только достали из морозильника, и даже не думал таять. Без покойного Фроста вся эта морозная свежесть точно не обошлась.

Возле одной из обклеенных плёнкой стен пристроился самодельный верстак с разнообразным живодёрским инструментом. Болгарки, дрели, лобзики… Некоторые аппараты питались от сети, но большинство имели съемные аккумуляторы. Судя по размерам рабочего места, трудился Денис отнюдь не в одиночку.

И они ещё себя спасителями называли, ага.

В одном из ящиков, расположенных под толстой столешницей, я с огромной радостью обнаружил промышленный перманентный маркер. Таким абсолютно на любой поверхности можно смело писать, от стекла до бетона. Одна проблема – хрен потом сотрёшь, но в моём случае это как раз огромный плюс.

Левая рука с каждой минутой слушалась всё хуже, так что с посланием затягивать было нельзя. Но когда я уже хотел возвращаться к генератору, мимо которого ребята точно не пройдут, из дальнего конца помещения послышался странный звук, похожий на сдавленный кашель. Я замер на месте, весь обратившись в слух, и через несколько секунд уловил его снова. Кто-то там определённо был.

Как в хорошем фильме ужасов, нужно было сходить проверить, что там шумит. Поэтому я без раздумий двинулся дальше, прихватив с собой заляпанный кровью разделочный топор, на всякий пожарныйслучай. Не мой любимый Ибупрофен, но на худой конец сойдет, а с толстым мне и зачарованная алебарда не поможет.

Предосторожность оказалась излишней – источником звука являлся измученный зверолюд с обширной залысиной на макушке и поседевшей бородой, сидящий в узкой самодельной клетке. И она тут была далеко не одна. Примерно треть подвала, скрытую за многочисленными занавесками и ширмами, занимал своеобразный зоопарк, где содержались будущие подопытные. Большая часть вольеров из грубо сваренной арматуры пустовала, но изгрызенные прутья, обглоданные кости или свежий помёт внутри дружно намекали на то, что раньше экспонаты находились в каждом из загонов.

Сейчас основными постояльцами камер являлись бедные родственники Вани Потеряшкина. Голодные, изможденные, и зачастую изувеченные, они испуганно жались в дальних углах, боясь привлечь к себе внимание лишним шумом. От их простенькой домотканой одежды остались одни лишь лохмотья, не спасавшие хвостатых хозяев от переохлаждения. Тот самый заключённый, выдавший себя и сородичей, оказался болен и практически задыхался от непрекращающегося кашля. Увидев в моей руке топор, он хлопнулся на колени и принялся что-то бормотать, показывая рукой на соседние клетки, где сидела миниатюрная растрёпанная женщина в окружении троих детишек. Возможно, что его личных.

Стоило мне сделать ещё шаг, чтобы осмотреть дальние вольеры, как он бросился к прутьям призывно протянув руки. Видимо, подумал, что я пришёл забрать их, и предлагал себя взамен.

– Не, приятель, так дело не пойдёт. А ну-ка, убери культяпки!

На зверолюда подействовал только взмах топора. Он одёрнул худые руки, и с удивлением уставился на сбитый обухом навесной замок, упавший ему в ноги. Ключей у меня не было, так что пришлось действовать по старинке. Конечно, можно было просто развернуться и уйти, понадеявшись, что их успеют обнаружить, но оставлять их в таком состоянии – значит, становится на одну доску с их пленителями.

Я отодвинул грубо сваренный засов и распахнул скрипучую дверь.

– Прошу на выход. Только давай без глупостей, мне ещё остальными заняться надо.

Заключённый осторожно потрогал замок, но клетку покинул далеко не сразу из-за очередного приступа кашля. Я не стал его дожидаться, и аналогичным макаром раскурочил ещё два запора, поманив пришельцев из иного мира наружу. Те на контакт пошли куда охотнее, и мои жесты поняли куда лучше. Женщина с детьми побежали обниматься с предположительно отцом, а две молодые зверолюдки просто встали неподалёку от меня, не зная, что им делать. Лифчики в их племени не носили, но мне сейчас было совсем не до девичьих прелестей – левая рука полностью отнялась, приходилось бить одной правой.

Четвёртый замок никак не хотел поддаваться, но тут на выручку пришёл первый освобождённый, что-то благодарно проворковавший на своём наречии. Я предложил ему универсальную отмычку, и он, низко поклонившись, торжественно принял топор из моих рук. После чего играючи своротил толстую дужку одним ударом, аж искры сверкнули. Несмотря на болезнь, силы у него ещё оставались.

Меня же обступили женщины и дети, преданно смотря в глаза. Самая старшая указала на ранку, оставленную ядовитой невидимкой, и все дружно запричитали. Увы, мне от сочувствия легче не становилось, но их неподдельная искренность оказалась очень приятной. Хоть напоследок что-то хорошее сделал.

Только что с ними будет, когда меня не станет? Скоро сюда спустятся остальные сталкеры, ожидая встретить здесь затаившихся врагов. Зверолюды выглядели довольно безобидно, но боевые рефлексы никто не отменял. Ребята после битвы уставшие и нервные, могут жахнуть, не подумавши. Как-то надо освобождённых пометить, чтобы с первого взгляда можно было понять – они совершенно неопасны.

Написать, что ли, на каждом что-то вроде: «Не стреляй» или «Я – мирный»? Нет, слишком подозрительно. После двойников разведчики на любую надпись будут смотреть косо. Хотя… Есть один вариант.