Волшебство по наследству
Шрифт:
– Да постой же ты! – сказал он. – Я устал за тобой бежать!
Яна послушно остановилась, отвернув в сторону лицо.
– Ты плачешь? – все-таки заметил Витя. – Что случилось?
– Ничего, – односложно ответила Кузнецова.
– Когда ничего не случается, не плачут.
Яна повернула к нему мокрое лицо и выпалила:
– Ну, допустим, случилось! Ты все равно мне не поможешь!
– А вдруг?
– Тогда... помоги...
Шереметьев молча смотрел на нее, ожидая продолжения. Яна глубоко вздохнула и, наконец решившись, тихо попросила:
– Не уходи больше от меня никуда, пожалуйста... не бросай одну...
Витя исподлобья глядел на нее и ничего не отвечал.
– Вот видишь, – горько сказала Яна. – Ты не можешь мне помочь. Я знала...
– Но... как
– Может быть...
– Но это же...
– Понимай, как хочешь, – не дала ему договорить Яна. – И можешь прямо сейчас же уйти к ней обратно.
– И ты, конечно, не станешь меня задерживать?
Яна помотала опущенной головой. Слезы застилали ей глаза. Шереметьев подошел ближе. Испуганная Яна подняла к нему лицо. Он вытер пальцами задержавшуюся на ее подбородке слезу и коснулся губами щеки.
– Ты соленая, – сказал он.
– Ты меня простишь? – всхлипнула Яна.
– За что?
– Ты знаешь...
– Я люблю тебя, – просто сказал Шереметьев.
– А я тебя... – прошептала Яна.
С того вечера, когда после дискотеки ее догнал Шереметьев, Яна носила себя, как священный сосуд. Она даже по тротуарам старалась ступать осторожнее, чтобы ненароком не расплескать свое счастье. С того момента, как она ощутила на щеке прикосновение Витиных губ, мир существенно изменился к лучшему: его краски стали ярче, люди добрее, и даже апрельский дождь пополам с невесть откуда взявшимся мокрым снегом – совсем не противным.
Единственным, что отравляло Янино существование, было параллельное существование в этом прекрасном мире Юльки Широковой. Бывшая подруга и ранее довольно безвредная врагиня превратилась в жестокого агрессора и бесстрашную террористку. Она устраивала Яне мелкие пакости в виде пролитого в школьную сумку клея, а также довольно большие неприятности. Одной из таких больших неприятностей для Кузнецовой стало уничтожение Юлькой ее контрольной работы по английскому языку. Конечно, Яна за руку ее не хватала и не видела, как она рвет или выбрасывает ее двойной листок, но до англичанки он не дошел. В кабинете английского Юлькино место находится как раз перед Яной, и именно Широковой Кузнецова передала свой листок вместе с остальными, присланными ей с последней парты. Контрольную, конечно, можно переписать, а можно даже не переписывать. Одна пара все равно не сможет пробить брешь в плотном строю Яниных пятерок, но дело в принципе. Яна чувствовала, что Широкова на этом останавливаться не собирается. И каждое школьное утро начиналось для Кузнецовой с обжигающего, ненавидящего взгляда, которым одаривала ее при входе в класс Юля Широкова.
На следующую пятницу Людмила Семеновна, их классная руководительница, назначила празднование дней рождений всех, кто родился весной. Эта традиция – отмечать всем вместе дни рождения по сезонам – повелась с пятого класса и до сего времени пользовалась неизменным успехом у одноклассников. Но сейчас несколько девочек держали нос, что называется, против общего ветра. Конечно, ими были Таня с Яной, личные интересы которых с некоторых пор выходили за пределы интересов 8-го «Б». Не слишком стремилась провести время среди одноклассников и Юля Широкова.
– Надоели уже эти детские утренники, – презрительно высказалась она на классном собрании, посвященном подготовке к празднику.
– Кто еще так думает? – спросила Людмила Семеновна, и лицо ее приняло столь огорченное выражение, что Яна опустила голову к парте как можно ниже.
Класс напряженно и обиженно молчал. Парни, разумеется, знали о романах девчонок с девятиклассниками и были не в восторге. Одноклассницы завидовали Кузнецовой с Самохиной и жаждали какого-нибудь реванша, только не знали, каким образом его добиться.
– Я уверена, что все так думают, только кишка тонка признаться, – тонко улыбалась Юлька, в десятый раз поправляя наманикюренными пальчиками жесткую от лака челку.
– Не слушайте ее, Людмила Семеновна, – лениво проронил Колька Брыкун. – Мы все придем, а если Широкова дома посидит, так никто не
огорчится. Я вам точно говорю.Юлька еще презрительнее хмыкнула и демонстративно выключилась из собрания, уставившись в окно.
Несмотря на то что день рождения Яны был именно весной, на этот раз классное мероприятие тоже не вызывало у нее былого восторга. Она с большим удовольствием провела бы время с Витей, но обижать одноклассников с Людмилой и идти с ними на конфликт ей не хотелось. Она даже согласилась участвовать в «Поле чудес», которое тоже было у них традиционным с пятого класса. Яна обычно являлась ведущей игры и даже гордилась тем, что ее когда-то выбрали на эту роль, хотя претендовали многие, в том числе и Юлька Широкова. На игру Яна всегда надевала шикарную черную с серебряными блестками мантию, блестящую диадему с ярко-розовым пером надо лбом и брала в руки «волшебную» палочку в виде прозрачного гладкого стержня, кончик которого был украшен красиво ограненным стеклянным стразом. Разумеется, ей завидовали все девчонки в классе, а сама себе она казалась настоящей волшебницей «Поля чудес».
Этот наряд на праздник дней рождений в узкой черной лакированной коробке всегда приносила классная руководительница, родная сестра которой была ассистенткой известного иллюзиониста петербургского цирка. Одноклассники всегда завороженно следили, как Людмила Семеновна осторожно открывает коробку и достает из нее блистающее чудо. Сейчас же даже восхитительный наряд волшебницы не вызывал у Яны положительных эмоций, а классное развлечение казалось глупым и смешным, даже несмотря на то, что в телевизионное шоу «Поле чудес» по пятницам играла вся страна.
– Знаешь, Таня, я с ужасом жду нашу классную тусовку, – пожаловалась она Самохиной. – Терять целый вечер только ради того, чтобы отбрыкиваться от Брыкуна и противостоять злобе Юльки Широковой, мне ох как не хочется...
– Надо себя настроить на другое, – посоветовала ей Таня.
– Это как?
– Давай будем считать, то мы идем на праздник дней рождений, чтобы отдохнуть и развлечься. И никакие Юльки с Кольками не смогут нам испортить хорошего настроения.
– Только тебе, Тань, я могу сказать, что у меня теперь резко портится настроение, когда рядом нет Вити.
– Я тебя очень понимаю, но не можешь же ты быть с ним каждую минуту.
– Не могу...
– Поэтому ты лучше думай не о том, как тебе скучно будет на нашем вечере, а о том, как потом будет здорово с Витей встретиться.
– Ты себя именно так успокаиваешь? – улыбнулась подруге Яна.
– Примерно так, – серьезно ответила Таня.
Несмотря на опасения Кузнецовой, начало праздника было довольно удачным. Восьмиклассники начали с украшения своего кабинета – по стенам развесили специально купленные по такому случаю яркие гирлянды из переплетенных между собой букв праздничных поздравлений, новогодние разноцветные лампочки и старые фотографии, начиная со снимков пятого класса. Рассматривая снимки, Яна успокоилась и развеселилась окончательно. До чего же смешными они были в пятом классе! Да и в шестом тоже. В седьмом они уже гораздо более походили на себя сегодняшних. Только Яна в прошлом году волосы носила подлиннее и завязывала их в хвостики, а в остальном она и сейчас такая же.
Она еще раз проглядела все фотографии и с неудовольствием заметила, что на каждой из них Колька Брыкун стойко держался около нее. Вот банный лист! На одном фото он был снят в профиль, и Яна вдруг поразилась, какой он у него чистый и благородный – прямо как у древнегреческого бога на плакате в кабинете истории. Она с удивлением обернулась и сразу поймала Колькин взгляд. Он с готовностью улыбнулся Яне, которая тут же поспешила отвернуться. Но ее глаз успел зафиксировать четкий разлет бровей, прямой нос, красиво вырезанные губы... Надо же! Она никогда не вглядывалась Кольке в лицо. За человека его не считала. Да и никто в классе не считает. Вот что значит сложившийся имидж – хулиган и двоечник Брыкун за потенциального Ромео их девчонками никогда не рассматривался. Они все млели от длинноногого и интеллектуального Сереги Николаева, который все свои вечера вместо дискотек, как назло, гробил у компьютера.