Воля богов!

Приблизившись к троянскому лагерю, герои залегли и поползли, прячась за трупами.

Вскоре они заметили при тусклом свете луны человека, бодро идущего, помахивая копьём, в сторону греческой стены. Не сговариваясь, лазутчики пропустили его мимо себя и, развернувшись, двинулись вслед за ним. Сначала они шли пригибаясь и прячась, а после, когда расстояние до греческого лагеря стало больше, чем до троянского, погнались открыто. Только тут троянец заметил их. На короткое время он остановился, думая, что его догоняют товарищи, чтобы что-то ему сказать, но, увидев врагов, припустился со всех ног. С перепугу он даже не сообразил, что бежит прямо в руки к врагам - путь к своим ему отрезали Одиссей и Диомед. Так бы он и бежал, пока не наткнулся на греческую стражу, если бы Диомед, боясь, что его пленник и вся слава достанется другим, не крикнул: "Стой! Убью!" и не кинул в сторону убегающего копьё. Тот мгновенно остановился. Копьё воткнулось в землю, пролетев над его правым плечом. Когда лазутчики к нему подбежали, он весь дрожал и стучал зубами от страха.

– - Не убивайте!
– взмолился он.
– Я Долон, сын глашатая Эвмеда. Он за меня какой захотите выкуп даст. Я у него единственный сын.

– - Спокойно!
– ответил Одиссей.
– Не думай о смерти. Говори нам правду. Что ты здесь делаешь? Кто тебя и зачем послал?

– - Я не виноват! Не по своей воле! Меня Гектор заставил. Он мне коней Ахилла обещал подарить, если я разведаю, как вы стережёте свой лагерь.

Одиссей ухмыльнулся.

– - Губа у тебя, я вижу, не дура. Коней Ахилла! Не простые это кони. Божественной породы. С ними никто кроме хозяина сладить не может. Говори теперь правду: где Гектор, где хранится оружие, где стоят кони, как охраняется лагерь, когда собираетесь на нас нападать?

– - Конечно, я скажу правду, - быстро заговорил Долон.
– Гектор совещается с другими командирами там, у памятника Илу. Постов мало. Не спят лишь те, кто за огнём в кострах следит, и те, кто сам не хочет. Да и то только троянцы - союзникам вообще всё равно, у них же в городе ни жён, ни детей нет.

– - Понятно, - сказал Одиссей.
– А что, союзники с троянцами одним лагерем стоят или отдельно?

– - Отдельно. У каждых свой лагерь. Если вы ищите, где проще проникнуть - идите вон туда. Там с краю остановились фракийцы. Они совсем недавно к нам присоединились и никого не знают - они, если и не спят, за своих вас примут. Там и их царь Рез со своими конями. Эх, видели бы вы его коней!
– при этих словах Долон даже перестал дрожать.
– Белые как снег, быстрые как ветер. И колесница вся в золоте, в серебре. А доспехи у царя такие, что богу в пору носить. Вы сами пойдите и убедитесь. Меня свяжите и здесь оставьте. Потом спасибо мне скажете.

– - Мы тебе прямо сейчас спасибо скажем, - ответил Диомед, доставая нож, - и заодно попрощаемся. Приятно было поговорить.

– - Но вы же обещали, - начал было Долон.

– - Ничего мы тебе не обещали, - ответил Диомед и перерезал ему горло.

– - Завтра надо будет принести его доспехи в жертву Афине, - сказал Одиссей.
– Если, конечно, она нам сегодня поможет пробраться во фракийский лагерь.

Крик цапли в темноте был ответом на эти слова.

Одиссей пометил место, и лазутчики снова направились к стану троянцев.

Фракийский лагерь они обнаружили точно там, где его указал Долон. Его действительно никто не охранял. Воины спали на разложенных на земле подстилках. Рядом с ними аккуратными рядами лежали доспехи. Царь Рез спал посередине, возле него стояли привязанные к колеснице его знаменитые кони.

Диомед, стараясь не производить шума, стал резать спящих. Одиссей оттаскивал мёртвые тела в стороны, расчищая путь коням. Он опасался, что ещё не привыкшие к войне кони побоятся идти прямо по трупам. Так, зарезав дюжину фракийцев, Диомед добрался до царя, который стал на сегодня его последней жертвой. Одиссей отвязал коней и вывел из лагеря, погоняя своим луком - взять с колесницы бич он не сообразил. Диомед стоял, думая, стоит ли ему продолжить резать фракийцев или лучше вытащить из лагеря царскую колесницу. "Уходить надо!" - послышался шёпот. Диомед и Одиссей одновременно резко обернулись, схватившись за ножи. Рядом стояла всё та же самая цапля и глядела на них умными зелёными глазами. "Только тебя нам тут не хватало!" - подумал Диомед.

– - Мне тоже так показалось, - польщённо ответила цапля.

"Говорящая цапля!" - подумали оба лазутчика.

– - Да нет, это такая маскировка, - сказала цапля.
– Мы же в разведке. Скажите, меня не узнать! Я сначала думала совой обернуться, но так бы все сразу догадались.

– - Спасибо за помощь, - нашёлся Одиссей.
– Мы тебе завтра жертвы принесём.

Цапля Афина изобразила что-то вроде книксена.

– - Уходить надо, - повторила она, - а то другие боги нас тут заметят. Папа сильно заругается, если узнает, что я вам помогала.

Лазутчики вскочили на коней и поскакали к лагерю.

Предостережение Афины было не напрасным. Не прошло и минуты, как Аполлон пинками разбудил оставшихся в живых фракийцев. "Тревога!" - понеслось по троянским станам. Но было уже поздно. Лазутчики даже успели подобрать на обратном пути труп Долона.

Греческие командиры, ожидавшие возвращения героев, не долго гадали, кто это к ним скачет. Радость встречи тут же сменилась восторгом от вида чудесных коней Реза. Быстро рассказав о своих приключениях, Диомед пошёл привязывать коней, а Одиссей отнёс труп Долона к своей палатке, чтобы подготовить жертвоприношение Афине.

Вскоре Диомед подошёл к палатке Одиссея и, заглянув туда, увидел царя Итаки, что-то пишущего при свете лампады.

– - Чего это ты?
– удивился Диомед.

– - Да так, стихотворение сочиняю, - ответил Одиссей, поспешно прикрывая рукой свои записи.

– - Да ты что?! Не знал, что ты поэт.

– - Я и сам не ожидал. Ко мне сейчас муза внезапно пришла.

– - Интересно. Дашь почитать?

Одиссей замялся.

– - Нет, это очень личное.

– - Письмо Пенелопе?

– - Ну да. Что-то вроде этого.

– - Понятно. Я сейчас купаться иду. Пошли, освежимся.

– - Иди, я сейчас допишу и к тебе присоединюсь.

Искупавшись и приняв ванну, герои присоединились к остальным командирам и пировали с ними до самого утра.

Подвиги Агамемнона

Чуть только рассвело, в лагерь греков с неба спустилась богиня раздора Эрида. Забравшись на корабль Одиссея, стоявший в самой середине, она набрала полную грудь воздуха и на всю округу заорала: "Подъём!"

Её голос долетел аж до Олимпа. Сам собой засветился экран ясновизора, и на нём крупным планом появилось лицо Агамемнона, призывающего воинов готовиться к бою. Он выглядел очень браво и бодро, хоть и не спал всю ночь. Удачная ночная разведка воодушевила его, он снова поверил в то, что боги на его стороне, рвался в бой и надеялся на успех.

С экрана грянули совместно сочинённые Герой и Афиной фанфары, которые разбудили богов, ещё не проснувшихся от божественного вопля из греческого лагеря.

Боги собирались у ясновизора. Лично участвовать в сегодняшней битве Зевс разрешил только Эриде, да и то лишь потому, что стервозная богиня точно никому не будет помогать. Все были недовольны этим решением. Ворчали, что Зевсу тогда уж и самому не следовало бы вмешиваться в войну. Никто не мог предсказать, кому Зевс отдаст победу, но все сходились на том, что он ведёт себя неспортивно.

Властелина богов эти разговоры не беспокоили. Он водрузился на трон, стоявший на самой высокой вершине Олимпа и оттуда наблюдал за подготовкой к бою. Рядом не было никого. Никто не мог даже попытаться угадать или прочесть его мысли. Даже Гермес был сегодня не с ним, а вместе с остальными обитателями Олимпа, в толпе богов, располагавшихся перед ясновизором.