Воля Императрицы

Браяр также почувствовал боль. Они с Дадже поглядели на свои ладони, прежде сжимавшие круг. На кремово-коричневой ладони Даджи был такой же зарубцевавшийся бугорок, как и на ладони Сэндри. Когда она тронула его, бугорок тоже утонул в её плоти, оставив после себя лишь круглый шрам. Бугорок у Браяра выжег кружок среди росших у него под кожей растений, но его самого уже не было. Вокруг его свежего шрама растения цвели экстравагантными красными, пурпурными и синими цветами. Шрам попал как раз между глубокими отметинами, оставленными впившимися в его ладони много лет назад шипами.

Трис, за мили от них, смотрела на то, как маленькое солнце засияло и погасло там, где в её ладони утонул бугорок. По её телу мгновенно разлилась подобное лесному пожару тепло, частично уняв боль в её недавно заживших костях.

— Каждый раз, когда я думаю, что понимаю магию, я узнаю, что я вообще ничего не понимаю, — пробормотала она, и с широкой улыбкой посмотрела на Амброса. — Мне это нравится.

Сэндри сделала несколько шагов назад через врата, и посмотрела на Ишабал:

— Мы же предупреждали, что добром это не кончится.

Маг императрицы с посеревшим лицом сидела у подножья выросших из помоста деревьев.

— Что с вами такое, Вимэйси Лэдихаммэр? — спросила Сэндри.

— Откат, — пробормотала Ишабал. — Я возвела барьер, и всё ещё была с ним связана. Когда вы… сделали то, что сделали… барьер забрал с собой значительную часть меня.

Она подняла взгляд, сверкая тёмными глазами:

— Я поправлюсь, — угрюмо сказала она. — Со временем.

Сэндри увидела под кожей пожилой женщины лишь слабое серебряное свечение.

— Пройдет много времени, прежде чем вы сможете сотворить любую магию, в особенности — проклятья, — сделала она наблюдение. — Это только к лучшему. Я лишь жалею, что не могу жить с тенью на моём сердце, которую я схлопотала бы, устроив вам практику по кувыркам по длинным лестничным пролётам, как вы сделали с Трис. За это вас следует особо наказать.

Ишабал посмотрела в холодные глаза Сэндри.

— Дава, — сказала она. — Сделай это.

— Нет, — парировала Сэндри. — Я предпочитаю поддерживать свою магию в чистоте.

Ишабал вздохнула:

— Что ж, юный маг. Что ты теперь будешь делать? Взойдёшь на трон? У тебя на это хватит сил, это ты нам показала.

Маги и охранники, стоявшие прежде на помосте вместе с ней, ретировались вверх по шедшей в Наморн дороги, подальше от трёх молодых людей. Лица у них посерели так же, как у Ишабал.

Сэндри сделала шаг назад:

— Сила? Я еду домой.

Она посмотрела на Даджу и Браяра:

— Мы едем домой. И уж лучше бы Трис тоже поехать домой. Завтра мы вернёмся. Если вы её не пропустите…

— Я не могу её остановить, — честно сказала Ишабал. — Вообще, я ухитрюсь быть в нескольких милях отсюда.

— «Ты это слышала?» — спросила Сэндри. — «Хочешь отомстить?»

— «Нет», — ответила Трис. — «На это уйдёт слишком много времени, и хлопотно это».

— Трис говорит, что лучше бы ей вас не видеть, — крикнул Браяр.

Они с Даджей слышали состоявшийся разговор.

— Она говорит, что если вы снова перейдёте ей дорогу, то ей придётся строго с вами обойтись.

— «Нет смысла позволять ей — никому из них — расслабляться», — твёрдо сказал он девушкам. — «Мы же хотим, чтобы они нескоро забыли этот день».

Он потрусил обратно, чтобы забрать свой шаккан и их лошадей, и прошёл вместе с ними обратно через арку.

— «А пока мы покинули Наморн, и въехали в Оларт».

Вслух же Даджа произнесла:

— А вот и Жэгорз с Гудруни. Разве сейчас не полдень? Я проголодалась!

Сэндри забралась в седло своей кобылы. Браяр и Даджа поехали дальше, а она постояла у ворот, хмурясь.

«Незавершённые дела», — подумала Сэндри. «Что я могла забыть? Трис права: месть — это слишком хлопотно».

Она развернула свою лошадь, и последовала за остальными. Она догнала их как раз вовремя, чтобы услышать слова Браяра:

— Так, если память мне не изменяет, когда мы проезжали здесь в прошлый раз, то ели у Рэйти. У Торговцев был какой-то священный праздник с постом. У Рэйти была лучшая рыбная запеканка, какую я когда-либо пробовал. Интересно, она сегодня в меню?

Реакция на сотворённую ими магию наступила в полдень. Внезапно даже Браяр с трудом стал пихать в рот еду. Все трое молодых магов попросили у повара прощение за то, что не доели, и ушли в комнаты, которые Гудруни дальновидно для них сняла.

Когда они проснулись, оказалось, что они проспали всю ночь и до полудня. Амброс и Трис прибыли после заката, но Трис, вымотанная попыткой догнать их, проснулась только тогда, когда они приканчивали второй обед. Когда она поковыляла к их столику в саду, с Чайм на плече, Жэгорз бросился к ней, чтобы помочь.

— Я сделал так, как ты велела, — сказал он ей. — Я тебе это говорил вчера?

Он помог ей сесть на скамейку рядом с Браяром.

— Теперь они знают, что ты видишь на ветру. Я не думаю, что они считают тебя тщеславной.

Трис вздохнула:

— Ты несомненно прав. Жэгорз, благодарю тебя за то, что помог им. Я знала, что ты справишься. А теперь, пожалуйста, я хотела бы поесть, если можно. Я проголодалась.

Она посмотрела на блюдо Браяра:

— Это пирожки с капустой? Я согласна никогда больше в жизни не видеть ни одного пирожка с капустой.

Обслуживавшая их девушка подошла, чтобы дать Трис меню. Когда Трис выбрала себе блюда, все ненадолго замолчали. Тишину нарушил Жэгорз, сказав:

— Мне это нравилось.

Трис и остальные повернулись, чтобы взглянуть на него. Он решил сесть за на скамейке за соседним столом. Судя по наклону его очков с латунными линзами, он глядел в даль.

— Что нравилось, Жэгорз? — мягко спросила Сэндри.

— Когда мне уделяли внимание. Когда меня слышали. Когда я был полезен, — произнёс он мечтательным голосом. — Раньше со мной ничего такого не было, я был просто сумасшедшим. Я не хочу возвращаться к тому, чтобы быть сумасшедшим, который слышит всякую всячину, и иногда видит её. Мне нравится, когда мне уделяют внимание.