Воля к власти. Опыт переоценки всех ценностей

937. Огюстен Тьерри, прочтя в 1814 году суждение, высказанное де Монтлозье * в его книге «De la monarchie francaise» * , издал крик негодования и немедленно взялся за свой труд. * В записках этого эмигранта было сказано: «Race d’affranchis, race d’esclaves arrach'es de nos mains, peuple tributaire, peuple nouveau, licence vous fut octroy'ee d’^etre libres, et non pas а nous d’^etre nobles; pour nous tout est le droit, pour vous tout est de gr^ace, nous ne sommes point de votre communnaut'e; nous sommes un tout par nous-m^emes». *

Монтлозье, Франсуа Доминик, граф де (1755–1838) — французский политический деятель и писатель.

«О французской монархии» (франц.).

В 1814 Г. Тьерри (см. прим. 340) опубликовал (в соавторстве с Сен-Симоном) книгу «О преобразовании европейского общества».

«Раса освобождённых, раса рабов, отбившихся от наших рук, народ черни, новый народ, указ пожаловал вам право быть свободными, но не право быть благородными; только за нами это право, а за вами долг признательности; мы не верхушка вашего сброда, мы прежде всего сами по себе». (франц.).

938. До чего же аристократический мир сам себя всё больше и больше обескровливает и ослабляет! В силу своих благородных инстинктов этот мир отметает собственные привилегии, а в силу своей утончённой сверх-культуры обращает свой интерес к народу, слабым, сирым, бедным, поэзии всего убогого и т. д.

939. Бывает такая благородная и опасная неосторожность, позволяющая сделать глубокие выводы: это небрежность избыточно богатой души, которая никогда не утруждала себя ради друга, а знает только дружелюбное гостеприимство, только его практикует и умеет практиковать: сердце и дом открыты настежь для всех и каждого, входи, кто хочешь, будь то нищий, калека или король. Это и есть настоящее радушие к людям: кому оно свойственно, у того множество «друзей», но, вероятно, ни одного друга.

940. Учение * обращено к людям с изобилующей силой, — не к посредственностям. и — только одна ступень высоты: выше стоит «золотая природа». *

«Ты должен» — принцип безусловного послушания у стоиков, в христианских и арабских орденах, в философии Канта (неважно, послушание ли это высшему существу или понятию). *

Выше, нежели «ты должен», стоит «я хочу» (герои), выше, нежели «я хочу» — «я есмь» (боги греков).

ничего слишком (др.-греч.).

— «ничего слишком», древнегреческая поговорка; энкратия (воздержание) и аскеза (понимаемая как набор физических и дыхательных упражнений для сосредоточения) — правила древних сект, главным образом гностических, считавших их обязательной ступенью воспитания духа. Христиане этих правил не приняли (превратив аскезу в «умерщвление плоти»).

Du sollst — форма, которой по-немецки передаётся повелительное наклонение библейских десяти заповедей (например, «не убий», «не укради»). Максимально категорическая форма повеления или запрещения, принятая в сакральных и законодательных текстах (иврит, арабский, греческий, латинский), а также в немецком языке вплоть до 2-й половине ХХ в. в школе и в армии, отсюда «категорический императив» Канта.

Варварские божества не выражают никакого стремления к мере — в них нет ни простоты, ни лёгкости, ни соразмерности.

941. Смысл наших дворцов и парков (а вместе с тем и смысл всякого стремления к богатствам): убрать с глаз долой беспорядок и пошлость и создать родину для благородства души.

Большинство, правда, полагают, что и впрямь станут возвышенными натурами, если испытают воздействие этих прекрасных и покойных предметов: отсюда повальная мода на Италию, путешествия и т. д., отсюда же вся мания чтения, походов в театр. Они хотят подвергнуться формовке — вот весь смысл их культурной работы! Тогда как сильные, властные хотят формовать сами и не иметь вокруг себя ничего чуждого!

Вот так же люди уходят и к великой природе, не ради того, чтобы найти себя, а чтобы потерять в ней себя и забыться. «Быть вне себя» — как желание всех слабых и недовольных собой.

942. Есть только урождённая знать, знать по крови. (Пояснение для ослов: я имею в виду не словечко «фон» и не Готский альманах. * ) Когда же заходит речь об «аристократии духа», то тут обычно не бывает недостатка в поводах для утайки; ибо это, как известно, нечто вроде почётного титула среди честолюбивых евреев * . Но один только дух не облагораживает; скорее ему самому потребно нечто, что его, дух, облагораживает. Что же ему для этого потребно? Благородство кровей.

«Фон» (нем. von) — дворянская приставка к имени, «Готский альманах» — справочник всех ныне живущих представителей знатных родов, дипломатов высших рангов и различных статистических данных, издаваемый ежегодно в г. Гота (Германия) на французском и немецком языках, начиная с 1763 г.

В 70–80-е гг. прошлого века во Франции (после падения Наполеона III) и в Германии (после создания империи) многие лица еврейского происхождения были удостоены различных почётных званий, государственных наград или возведены в дворянское достоинство, что ещё в начале века считалось невозможным. К ним относились, правда, главным образом финансисты, реже деятели искусства или науки.

943. Что такое благородство?

— Тщательность во всём внешнем, пусть даже с некоторым оттенком фривольности в слове, одежде, поведении, если этот оттенок отделяет, держит на расстоянии, не позволяет не отличить. *

— Замедленность жеста, а также долгий взгляд. Истинно ценных вещей на свете не так уж много, и они сами собою тоже тянутся к чему-то ценному. Мы скупы на восхищение.

— Достойное перенесение бедности и лишений, а также болезни.

Вполне «аристократическая» точка зрения, сформулированная ещё графом Э. Булвер-Литтоном (1803–1873), английским писателем, политиком и дипломатом: «Самое главное для аристократа — изящная небрежность» («Пелэм, или приключения джентльмена»). Впрочем, сам автор называл этот роман пародией на знать, к которой принадлежал. Этот роман, в своё время нашумевший в Европе, очень любил А. С. Пушкин.

Взгляды сэра Булвера во многом схожи со взглядами Ницше. Так, у него есть пьеса о Ришелье, которым он восхищается так же, как Ницше Цезарем и Наполеоном, и философские размышления на тему: «Грядущая раса» и «Будущая порода людей» (на русском языке не издавались).

— Уклонение от мелких почестей, недоверие к тому, кто лёгок на похвалу: ибо хвалящий всерьёз полагает, будто понимает, что он хвалит: однако понимать — Бальзак, этот типичный честолюбивец, хорошо это разгадал — comprendre c’est 'egaler * .

— Наши сомнения в сообщительности сердца уходят в самую глубь; одиночество не как избранный удел, а как данность.

— Убеждение в том, что обязательства можно иметь лишь перед равными себе, с прочими же придерживаться той мысли, что только inter pares * можно надеяться (к сожалению, далеко ещё не рассчитывать) на справедливость.

понимать — значит уравнивать (франц.).

среди равных (лат.).

— Ирония к «одарённым»; вера в урождённое благородство также и в нравственном.

— Всё время чувствовать себя тем, кто привык «раздавать» почести, тогда как сыскать того, кому дозволено чествовать тебя, отнюдь не просто.

— Всё время в маскараде: чем выше разбор, тем более нуждается человек в инкогнито. * Бог, если бы таковой существовал, хотя бы из соображений приличия объявлялся бы в миру только человеком.

— Способность к otium, безусловная убеждённость в том, что ремесло, труд в любом смысле хотя и не позор, но, конечно, вредят благородству. Не «прилежание» в буржуазном, мещанском смысле, как бы высоко мы его ни чтили, и не как те беспрерывно кудахчущие художники, что творят, словно куры: покудахчут, снесут яйцо, и снова кудахтать.

Постулат скорее восточный (даосизм, суфизм), чем западный, хотя и на Западе известно: «Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая» (Мф. 6:3), или у мистиков: tacere (лат.) как заповедь молчания о самом себе.

— Мы «покровительствуем» художникам и поэтам и вообще всяким мастерам своего дела: но как существа высшие по роду, нежели те, которые только что-то умеют, нежели просто «продуктивные люди», — мы себя с ними не смешиваем.

— Привязанность к формальному: желание брать под защиту всё сопряжённое с формой, убеждённость в том, что вежливость одна из величайших добродетелей; недоверие ко всем видам самораспускания, включая всяческую свободу прессы и мысли, ибо при них дух начинает самодовольно и с удобствами прохлаждаться, раскинув члены.

— Благосклонность к женщинам, как к существам, возможно, более мелкого, но более тонкого и лёгкого рода. Какое счастье встречаться с созданиями, у которых на уме только танцы, глупости и наряды! Они всегда были предметом восхищения всех истинно глубоких и серьёзных мужских душ, чья жизнь отягощена огромной ответственностью.

— Благосклонность к правителям и священникам, ибо они поддерживают веру в различность человеческих ценностей по меньшей мере символически в отношении прошлого и худо-бедно фактически в настоящем.

— Умение молчать: но об этом при посторонних ушах ни слова.

— Способность враждовать долго: отсутствие лёгкой «отходчивости», миролюбия.

— Отвращение к демагогии, к «просвещению», к «уютности», к запанибратству черни.

— Собирательство редкостных дорогих вещей, потребности возвышенной и разборчивой души; не хотеть иметь ничего общего. Свои книги, свои пейзажи.

— Мы недоверчивы как к скверным, так и к хорошим опытам, и не так скоры на обобщения. Частный случай: как же ироничны мы к частному случаю, ежели у него хватает дурновкусия подавать себя как правило!