Вооружен и очень удачлив. Трилогия

— Спасибо, — холодно сказала чертовка, обиженно задирая носик. — Ношеное не принимаю! Тем более снятое с чужого трупа! Лучше ищите эту вашу бородавку, и пошли отсюда. Мне здесь как-то… неуютно.

Толстяк пожал плечами, склоняясь над дисплеем.

— А что ее искать? Вот она, прямо под нами: кругленькая, выпуклая — прямо загляденье. Пятый, куда будем парковать капсулу?

— Думаю, самый оптимальный вариант — в ноздре. Просторно, и ветер не задувает. Координаты запомнил?

— Забил в память.

— Отлично, снижаюсь.

Еще несколько минут назад мы были слепы как новорожденные котята и никак не могли различить среди скалистых нагромождений фигуру покойной Ены. Теперь же, когда она столь удачно «нашлась», в глаза упрямо лезли всевозможные, уже ненужные детали: крепко сжатые пальцы рук, оттопыренные локти, выпуклый живот, слегка согнутое колено… В какой-то момент даже возникло странное ощущение — я сажаю капсулу точно во впадинку над верхней губой спящей великанши. Сейчас ее веки дрогнут во сне, она чихнет от щекотки и прихлопнет меня, словно нахальную муху, каменной ладонью. Шлеп — и мокрое место… Шлеп — и больше никаких проблем…

Но вот дно нашего многострадального транспорта царапнул острый выступ, ноздря-пещера спокойно приняла нас, и горячее дыхание Второй обожгло мое ухо.

— Приехали? — настороженно осведомилась чертовка, прижимаясь грудью к моему плечу.

— Кажется, да. На уровне Нижнего города под нами должен быть Нер. Держимся вместе, чтобы не провалиться в разные порталы. Готовы?

Бородавка у окаменевшей Ены была под стать ей самой: размером с коня, не меньше. Выстроившись цепочкой, мы по очереди нырнули сквозь камень, стараясь ни на градус не отклониться от прямого угла. Третий при этом умудрился довольно ощутимо пнуть меня копытом по колену, но я не успел даже обидеться, как твердая корка неожиданно кончилась и началась мягкая пористая земля, пронизанная звериными норами и водяными жилами — тело покойной великанши было каменным лишь сверху.

Пробиваться сквозь землю было не в пример легче. Уже через минуту наша троица благополучно миновала нулевую отметку и провалилась под свод гномьего города.

Здесь царила темнота и тишина, нарушаемая лишь редкими всплесками волн. Над темной водой висели пласты тяжелого тумана. Склизкие береговые камни были облеплены тусклой чешуей, распространяющей вокруг почему-то не рыбный, а сладковатый цветочный запах.

— Это и есть река мертвых? — нетерпеливо осведомился Третий, и слабый шепот показался почти оглушительным.

— Тсс! — зашипел я. — Теперь прямо по течению. Старайтесь держаться ближе к воде, чтобы нас не засекли. Где-то тут должен найтись одинокий плод…

Чертовка спланировала ниже, вытянула руки и тут же взвилась к самому потолку, словно ошпаренная.

— Что опять не так? — строго уточнил я одними губами.

— Одинокий плод? Да тут их сотни! — ошарашенно выдавила Вторая. — И яблоки, и груши, и какие-то персики, что ли?..

— Где? — встрепенулся толстяк, отпихивая меня столь энергично, что я лишь чудом не провалился под воду. — Где персики?

— Вот, — указала чертовка пальчиком. — И вот.

Глаза моего лучшего друга буквально засияли, а на лицо наползло умоляющее выражение.

— Можно? — обернулся он ко мне. — Хоть кусочек…

Естественно, я собирался сказать «нет». Но, видимо, Третьего так измучил непривычно пустой желудок, что он совершенно наплевал на многолетнюю дружбу, на служебную субординацию и даже на инстинкт самосохранения. Изящно оттолкнувшись от берега, толстяк плавно полетел над водой, обеими руками загребая плавающие фрукты и методично отправляя их в рот, будто исправно работающая машина. Попытка чертовки остановить его подсечкой успехом не увенчалась — Третий не почувствовал удара и продолжил начатое с неугасающим энтузиазмом.

Вздохнув, я щелкнул когтями, сотворяя горящий метательный шарик.

— Не смей! — тут же вцепилась в мой локоть Вторая. — Рядом магические порталы! Огонь может их разрушить. А ты, Третий! Сколько можно жрать? Третий, ты меня слышишь? Остановись, болван, ты сейчас проглотишь Плод Вечности!

В ответ толстяк еще быстрее заработал челюстями.

Я зло затушил огонек и уже размахнулся, чтобы показать лучшему другу кузькину мать и зимующих раков, но тут до меня с некоторым опозданием дошла интересная философская истина.

А ведь все по плану! Серьезно! Черненькая дэвушка ведь так и сказала: нужно руководствоваться инстинктом, а не разумом. Как червяк. А кто из нас троих самый лучший претендент на звание червяка? Ответ очевиден — Третий. Он еду не просто чувствует нутром на расстоянии — он ради нее живет.

Нервно хихикнув, я присел на берег, обхватив колени и выжидательно уставился на толстяка. Рядом плюхнулась взлохмаченная Вторая.

— Почему мы ничего не делаем? — уныло спросила она.

— Потому что за нас все делает наш коллега. Не дрейфь, детка, пока ничего страшного не произошло.

— Да? А если этот боров проглотит Плод Вечности?

— Не проглотит. Плод насквозь пронизан порталами, а он у нас эстет, и всякой гадостью не питается. Порталы ведь невкусные. О! Что я говорил? Вот оно, слабое звено в демонской маскировке! Настоящего эксперта не проведешь!

Действительно, Третий как раз в этот момент застыл неподвижно, внимательно принюхиваясь к яблочку в своей руке.

— Не пойму, — озадаченно пробурчал он. — Странное что-то…

— Готовься… — тихо предупредил я Вторую. — Лови!!!

Чертовка высоко подпрыгнула и ухватила небрежно отброшенный плод обеими руками.

— Ой! Кажется, кожица на боку слегка продралась…

— Дай сюда! — разозлился я. — Ох, и напарнички же мне достались! Не полевые работники, а разрушители какие-то! Один жрет все подряд без разрешения, другая порталы маникюром расковыривает! Как теперь в это яблоко прикажешь лезть, а?

— А в него надо лезть? — перепугалась Вторая.

— Ну да! И как можно быстрее, пока контролирующие Нижний город демоны нас не засекли!

— Ты уверен?..

— Да! Вперед!!! — Я аккуратно обтер яблоко о собственный подол и приглашающе раскрыл ладонь.

Чертовка нерешительно попятилась.

— Третий! — воззвал я.

Толстяк наградил меня бесшабашным взглядом абсолютно счастливого черта и отвернулся.

И что теперь прикажете делать?

Шлепающий звук колес по мокрой земле раздался удивительно вовремя: он заглушил скрежет моих зубов. Вдоль берега кто-то ехал, и этот самый кто-то был для нас весьма нежелательным свидетелем.