Вооружен и очень удачлив. Трилогия

— Кому принадлежит данная тетрадь? — перебил таможенник, поднимая с земли и суя под нос смеющемуся Хендрику мятую тетрадку. — Это ваше?

— Выбросьте, — мрачно посоветовал дипломат.

— Похоже на конспекты моего бывшего слуги, — пожал плечами красавчик. — Как он там, интересно? Я ему два паунда задолжал, даже неловко. Отдать бы при случае, а? Смешной парень… Да не хмурься ты, Оскар! Хватит уже! Давайте тетрадь сюда, прихвачу на память. Кто знает, дядюшка, вдруг там точный рецепт эликсира бессмертия, который ты так страстно алчешь получить. Хотя, по-моему, тебе еще рано думать о таких глупостях.

— Между прочим, за эту неделю я поседел!

— Между прочим, я за эту неделю заполучил мозоли на руках и изжогу от магической кормежки!

— А кто виноват?!

— Только не говори, что опять я!

— Ох!

— Что с тобой, дядюшка? — всполошился Хендрик, подхватывая под локоть пошатнувшегося дипломата.

— Ох!

— Оскар, держись! Что, что с тобой?

— Внуков хочу, — слабым голосом простонал Оскар, приоткрывая хитрый глаз.

— Тьфу! А я уже испугался!

— И правильно испугался. Говорю тебе напрямик, без дипломатии: надоела кочевая жизнь, хочу бросить якорь. Эх, если бы не происшествие в доме Чайхана…

— Не жалей, дядюшка, я тебе еще лучше невестку найду.

— Знаю я, как ты находишь…

— На этот раз никаких глупостей, ей-богу!

— Молчи уже, хронический клятвопреступник.

— Хочешь, самыми страшными словами поклянусь? Слушай: торжественно обещаю, что в самое ближайшее время сделаю предложение руки и сердца первой же симпатичной богатой даме, которая будет любить меня!

— Даже если она будет не слишком молода? — лукаво уточнил Оскар.

— Даже если она будет уже не юна, — скрепя сердце, согласился Хендрик. — В случае же нарушения мной этой клятвы, пусть обрушатся на мою голову черные тучи! Пусть подхватит меня вихрь и унесет в неведомые земли, где нет ни еды, ни воды, ни женщин!

— Аминь, — серьезно кивнул Оскар и повернулся к таможеннику, который так заслушался, что забыл вынуть руку из седельной сумки, болтающейся на боку коня. — Не могли бы вы быстрее ковыряться в наших вещах, любезный? У нас дела.

— Это тоже ваше? — Служака вытянул со дна сумки увесистый бархатный кошель с монограммой ШВ.

— Н-н… — начал Хендрик.

— Да! — твердо отчеканил Оскар, выхватывая воровской кошель из рук таможенника и прижимая его к груди. — Точнее говоря, мое.

— Счастливого пути. Будем рады видеть вас еще раз в нашем городе, — деревянным голосом доложил таможенник. — Ганс! Открывай.

Под скрип ворот гости города вскочили в седла. Их удаляющиеся фигуры еще долго были видны на фоне яркого неба, омраченного единственной черной тучей. Эта малютка сформировалась незаметно, прямо из воздуха, и выглядела довольно грозно, несмотря на скромные размеры.

— Неужели снова польет? — расстроился Ганс, запирая ворота.

— Не похоже, туча удаляется, — успокоил его напарник.

Туча действительно удалялась. Она плыла точно за спинами всадников, стараясь держать некоторую дистанцию, но не потерять при этом из виду белокурого молодого человека в черной мантии, гордо скачущего на позаимствованном у вора коне.

— А что, Хендрик, — улыбнулся Оскар, — дорога длинная. Не прочтешь ли ты мне одно из заклинаний, которые записаны в этой тетрадке? До смерти любопытно.

— Ничего интересного, — махнул рукой красавчик. — Абракадабра — она и есть абракадабра. Лично мне больше понравилось одно коротенькое магическое упражнение. Смотри.

Вскинув руки в небо, Хендрик крепко сжал кулаки, зажмурился, потом резко щелкнул пальцами и одновременно гортанно вскрикнул. Красавец конь нервно всхрапнул и сбился с ритма.

— И что? — не понял Оскар. — Что это означает?

— Магический заряд выстреливает в выбранном направлении и разрушает любое препятствие, на которое нацелился маг.

— И на что ты нацелился?

— Ни на что, просто в небо пальнул. А ты чего ожидал? Я же не потомок Мерлина.

— Это точно. Ты пройдоха, треплющий мои старые нервы.

— Оскар, сколько можно собачиться? Погода прекрасная, у нас снова две лошади, в нашем распоряжении набитый кошель и целый мир!

— Хендрик, говорю тебе как дипломат…

За кадром

— Пятый! Вторая! У вас ЧП, срочно к дужурному! — Эти слова поначалу показались мне сном. Я сладко потянулся и стукнулся лбом о приборную панель. Рядом шумно сопели Вторая и Шива: кошка от умиления, напарница от мощного аллергического насморка.

— Пятый! Вторая!

Сквозь стенки капсулы я узрел бетонное покрытие ангара. Пока боевая группа выволакивала из капсулы стреноженного чертенка, мы счастливыми глазами разглядывали трещинки на колоннах, масляные пятна от протечек горючего на потолке, недокуренный бычок, упавший мимо урны. Словом, все то, что называется родиной и что начинаешь ценить только в длительной и неприятной командировке.

Техники покатили капсулу в мойку, мило переругиваясь на тему, чья очередь ударно поработать щеткой.

— Пятый! Скорее, а то опоздаете! — разорялся дежурный в микрофон.

Еще сонные, мы с напарницей на ходу выпрыгнули из капсулы и рванули по коридору к рубке со всех ног, но успели лишь к самому концу катастрофы. На большом экране было прекрасно видно, как острые осколки сферы дождем извергаются вниз, на город. Звон, шуршание — и с таким трудом, такими трудностями создаваемый купол рассыпался на наших глазах вдребезги.

— О нет! — простонал я. — Вся работа насмарку! Неужели опять Положительные?

— Если бы. — Дежурный застучал по клавишам, вручную переводя время на пять минут назад. — Они сами от удивления глаза вытаращили. Смотрите.

С каменными лицами мы пронаблюдали, как два всадника шутливо препираются:

«— А что, Хендрик, не прочтешь ли ты одно из заклинаний… до смерти любопытно.

— Ничего интересного…»

Тут я был с красавчиком категорически не согласен. Смотреть, как обычный смертный тыкает пальцем в небо и разваливает черную сферу, создаваемую командой чертей в течение недели, очень интересно. И поучительно.

Особенно для тех сотрудников, которые пишут характеристики на этих простых смертных. И особенно для тех из них, кто прибыл в наше болото из самой столицы и любит этим фактом прихвастнуть.

Кажется, на моем лице отразились весьма недобрые мысли. Во всяком случае, Вторая тихо отползла к выходу и выкрикнула уже на бегу:

— Я подниму отчет!

Из коридора донесся крик сбитого с ног писаря: Вторая по сложившейся уже привычке бежала напролом, не опускаясь до того, чтобы уступать дорогу низшему персоналу.