Вооружен и очень удачлив. Трилогия

База неделю спустя

Пока в зале аплодировали, по экрану весело бежали титры.

— Да-а… — завистливо протянул Третий. — Везунок ты, Пятый. Пока меня накачивали медикаментами, ты умудрился заработать благодарность в приказе и внеочередную нашивку. И ни одной царапинки, как есть, везунок! Говорят, к тебе даже корреспондент из газеты приходил, правда? Еще и зарплату теперь прибавят… Нет, почему именно ты, а? За что подобная честь? Ведь полно у нас гораздо более достойных кандидатур.

Насчет более достойных кандидатур это он, как я понимаю, на себя намекнул. Тонко, ничего не скажешь. И ведь не объяснишь товарищу, что завидовать, в сущности, особо нечему.

Корреспондент действительно приходил. Вчера. Очкастый такой, шарахается от каждого громкого звука, сразу понятно, что трус и слабак. Записал с моих слов два предложения (больше нельзя, остальное есть сведения особой секретности) и щелкнул мою комнату для рубрики «Так живут настоящие герои». Как назло, я убрать не успел перед его приходом. Вышло, что настоящие герои живут в грязи и беспорядке.

Пока я спешно рассовывал по углам самые компрометирующие настоящего героя предметы (новая коллекция шелковых трусов «Неделька» и фотоальбом «Мое детство в инкубаторе»), корреспондент уже закрыл затвор и резвой рысью смылся к моей напарнице. Вот у нее он почему-то не спешил. Торчал три часа и истратил все запасы пленки, что взял с собой: Вторая в полевой форме, Вторая за рулем капсулы, Вторая в лазарете смазывает раны, Вторая там, Вторая сям…

Что же касается «ни одной царапинки», то это просто оскорбление, даже говорить не хочу. Были и царапины, и раны, и ушибы, и шрамы. Другое дело, что мои шрамы никто не фотографировал, пленка кончилась.

Ой. Кажется, от возмущения я чересчур сильно начал гримасничать. Шелковая повязка соскользнула с лица, и Третий удостоился чести видеть мой никак не исчезающий фингал под глазом. Спасибо напарнице, чтоб ее…

— Кто это тебя? — развеселился Третий. — Неужели враги?

Я решил не отвечать, но он и сам догадался.

— Понятно, понятно! Наслышан о твердой ручке прекрасной разведчицы, — злорадно хихикнул Третий. — И заметь: поделом! Очень уж ты сурово обходился с барышней во время операции. Такая красотка!

— Она была ангелом! — напомнил я.

— Все они ангелы, как копнешь, — тоном разочарованного в жизни донжуана сообщил мой друг. — А почему вы сразу этого не сделали?

— Чего «этого»? — поднял брови я.

— Ну, не приворожили его к ней, — туманно пояснил Третий, запуская зубы в копченую колбаску с задорно торчащими хвостиками веревок, которую выудил из рюкзака. Судя по количеству таких же хвостиков, разбросанных вокруг, он жрал все время, пока крутили фильм. Друг называется. А я и не заметил…

— Так почему? — не сдавался Третий. — Сразу, как обнаружили пропажу чертенка, зачитали бы приворот — раз, два, три, — и он сам приползает. Живой или мертвый.

Моя гордость собой плавно испарилась, помахав на прощание ручкой. Действительно, догадайся мы применить банальный людской приворот — и не было бы изнурительных поисков, драк, пентаграмм и прочего.

— Не сообразили, — признался я, стыдливо пожимая плечами.

— То есть пока люди не приворожили черта нечаянно, вы не смогли додуматься сделать это специально? — уточнил Третий, проворачивая мысленный нож в ране моей уязвленной гордости. — И вас за это задание наградили?

Я растерянно погладил новую полоску на погоне и вдруг опомнился.

— Ты совсем заморочил мне голову! Как мы могли приворожить чертенка, если у него сначала и тело толком не сформировалось! Ни кожи, ни рожи, ни волосинки на теле!

— А потом? Когда у него появилась шерсть? — не унимался Третий.

— Пусть Организация скажет спасибо, что мы его вообще нашли! Ты думаешь, внеочередные нашивки дают просто так? Ха! Вчера машина подсчитала: вероятность успешного завершения дела была равна одной десятимиллионной! И отстань от меня с глупой критикой! Тоже мне изобретатель-самородок выискался!

— Всегда мечтала познакомиться с настоящим изобретателем! — На соседнее сиденье плавно опустилась Вторая во всей красе: золотые волосы, розовые щечки, бюст так и норовит выпрыгнуть из платья с оборочками и — о ужас! — ярко-голубые глаза и два симпатичных крыла за спиной!

— Опять?!

— Не кричи, это маскарадный костюм, — хмыкнула она, довольная произведенным эффектом, и поправила крылья. — Сегодня Хеллоуин — не забыл?

Какое облегчение! Совсем из головы вылетело! Конечно, забыл!

— А почему глаза голубые? — строго спросил я. Таким тоном обычно родители интересуются у трудного подростка: «Почему в комнате пахнет табаком? А ну, отвечай!»

— Линзы, — свысока уронила Вторая и начала кокетливо крутиться перед Третьим, демонстрируя белые туфельки (естественно, на шпильках), выглядывающие из-под оборок.

— Меня зовут Вторая. А вас?

— Третий! — Редко кому удается втянуть бочкообразный живот до плоского состояния, но моему постоянному напарнику это удалось. — Хотите колбаску? — Толстяк галантным жестом извлек из кармана надкусанное угощение и протянул красавице. — Прошу!

Но справедливость на свете все же есть.

Вторая протестующе замахала руками на предложенную колбасу (что вы, что вы, я ем, как птичка) и уже решительно трясла кружевами перед носом загипнотизированного Третьего, как вдруг упала в кресло и неженственно закашлялась.

По проходу важно шествовала моя кошка с выводком котят, идущих как гусята — друг за другом.

Третий хихикнул и хлопнул себя по лбу.

— Так это ты развесил объявления в гараже!

— Какие объявления?

— «Отдам в добрые руки отпрысков Шивы. Приучены к туалету».

— Я, — обреченно подтвердил я.

— Но они же сдохнут у нас! — тут же забеспокоился толстяк. — Ни земного света, ни воздуха, ни…

Я только улыбнулся. Животному, которое сумело выжить в доме Чайхана и не погибнуть от рук затейника Коралла, ничего не страшно. Даже ад.

— Не вопи, напарник. Кошки — самые живучие существа во Вселенной. После чертей, конечно.

— И ангелов, — добавила Вторая, сморкаясь в зеленый платочек полевого образца с изящной вышивкой 476/675-2.— Ну так что, вы собираетесь переодеваться, ребята? А то к началу опоздаем. Вы, кстати, кем на карнавале будете?