Воплощение снов

— Вы хорошо себя чувствуете? — помолчав, спросила экономка. Нейл кивнул, с трудом принимая вертикальное положение.

— Да, госпожа Бэрр, — вяло отозвался он, — спасибо… Кажется, стоит натянуть гамак потуже, он снова провис до самой земли.

— Как скажете, ваша милость. Может быть, принести вам воды со льдом?

— Было бы неплохо… Подайте в беседку, если вам не трудно, я сейчас умоюсь и приду. Если есть свежая почта, несите туда же.

Женщина склонила голову и отошла. Нейл, кривясь, потер поясницу. Проклятый гамак! Всё тело ломит, как у девяностолетнего старика. «Вздремнул, называется, часок на свежем воздухе, — подумал он, опуская ноги на землю и нащупывая босыми ступнями сброшенные ботинки. — Надо было лечь в доме» Он обулся и потянулся до хруста в суставах. Потом растер пальцами затекшую шею, посмотрел на небо — солнце низко стояло над верхушками сосен — и, позевывая, поплелся по тенистой дорожке в беседку. Она располагалась с другой стороны дома, Нейл, еще не до конца проснувшись, тащился еле-еле, а экономка, несмотря на возраст, женщина была бодрая и исполнительная, так что в беседке хозяина встретил чисто вытертый стол с запотевшим графином фруктовой воды, миской спелых слив и тощей стопкой почтовых конвертов. Целых три, однако! Нейл, весело хмыкнув, опустился на скамью. Налил в стакан ледяной воды с тонкими ломтиками яблок, выбрал из миски сливу покрупнее и придвинул к себе конверты. Все из столицы. Одно от отца, одно от Зигги, и еще одно — надписанное округлым каллиграфическим почерком госпожи Делани. Значит, от Мелвина. Его уже начали учить писать, и воспитательница сочла, что в еженедельных письмах к брату мальчик лучше всего совместит приятное с полезным… Нейл вскрыл этот конверт первым. Улыбнулся, скользнув взглядом по строчкам коротенького, изобилующего ошибками послания, написанного корявыми печатными буквами, и отложил в сторону. С интересом прочел письмо Зигмунда — к их переписке, начатой случайно, Нейл за два месяца попривык и в какой-то момент, к немалому собственному удивлению, поймал себя на том, что ждет очередной весточки от товарища с приятным предвкушением. Зигги, забавный конфузливый «тюфячок», всегда воспринимавшийся им как некое приложение к Райану Рексфорду, в письмах внезапно открылся Нейлу совсем с иной стороны. Печатным словом он, несомненно, владел куда лучше, чем устной речью, в его описаниях людей и ситуаций, неизменно красочных и емких, сквозил мягкий, тонкий юмор, и если бы не горячая увлеченность «самым прелестным существом в Геоне», в лице герцогини эль Тэйтана, читать его письма было бы настоящим удовольствием… Впрочем, даже к этой слабости Зигги Нейл тоже уже начинал привыкать. «Любопытно, что же там всё-таки за герцогиня такая? — подумал он, складывая исписанные мелким убористым почерком листочки. — И неужели действительно так прекрасна, как разливается бедняга Зигги?.. Надо будет спросить у Сандры» Он, добродушно посмеиваясь, откусил половину сливы и вскрыл последний конверт.

«Здравствуй, Нейлар, — писал отец. — Надеюсь, у тебя всё благополучно, и ты не слишком скучаешь в Белой усадьбе — хотя, боюсь, я выдаю желаемое за действительное. Что ж, по крайней мере, воздух Предгорья гораздо чище столичного, и одно это уже неплохо… Управляющий прислал мне отчеты по имению за июль, и мне отрадно видеть, как хорошо ты освоился в новой роли. Однако не удивлюсь, если она уже успела тебе надоесть, поэтому не буду тянуть со своей новостью до конца письма. Твоя мать давно собиралась навестить Белую усадьбу и она скучает по тебе — так же, как я и твой брат, поэтому мы решили провести последние дни августа в Нижнем предгорье, всей семьей. Когда ты получишь это письмо, мы, вероятно, будем уже в пути…»

Слива застряла у Нейла в горле.

«…однако прибыть полагаем не раньше двадцатого числа, так что у тебя останется пара дней, чтобы отдать соответствующие распоряжения прислуге. Госпожа Делани едет с нами, и жить будет вместе с Мелвином, в твоей бывшей детской, так что необходимо будет поставить туда еще одну кровать и, наверное…»

Нейл закашлялся. Плотные чернильные строчки, расплываясь в глазах, слились в одно мутно-синее пятно. «Уже в пути»?.. «Двадцатого числа»?.. Сегодня же восемнадцатое! Уже восемнадцатое, осталось неполных два дня, а то и один — ведь они могут приехать утром… Демоны! Почему отец не написал ему раньше?! Нейл опустил задрожавшую руку на стол. Письмо выпало из пальцев. Двадцатое августа. Демоны, демоны, демоны!.. Он с трудом удержался, чтобы не выругаться в голос. Дом в двух шагах, и охрана где-то поблизости, нужно вести себя как обычно. Нужно встать, найти экономку и передать ей, что он ждет дорогих гостей… Постаравшись при этом ничем не выдать своих истинных чувств. Двадцатое уже послезавтра, и, конечно, в присутствии отца ни о каких воронках нечего будет думать — но одна ночь у него все-таки есть. Эта ночь. Значит, придется рискнуть.

Нейл отдал «соответствующие распоряжения», нашел в себе силы написать ответ Зигги и даже впихнул в себя ужин, хотя кусок не лез ему в горло. До темноты он просидел в гостиной за кофе и приключенческим романом, механически переворачивая страницы, а когда всё в усадьбе затихло, поднялся наверх, в свою спальню. Сдвинул занавеси, запер дверь и бросил сомневающийся взгляд на постель. Еще только половина одиннадцатого, отправляться раньше полуночи смысла нет, но и ложиться нельзя — можно уснуть и очнуться уже только утром. Подумав, Нейл уселся за стол, придвинул поближе свечу и раскрыл прихваченный из гостиной роман где-то на середине. Может, хоть так получится убить время. Он склонился над книгой, скользя по странице невидящим взглядом. Благодаря отменной памяти егеря и его службе гонцом во время оно, риски перехода сведены к минимуму, точка выхода теперь стоит как влитая, и можно не опасаться наделать шума, но… восемьдесят миль! Да даже сорок, только в одну сторону — он еще никогда за раз столько не покрывал. А что, если не дотянет? Или дотянет, но найдет только пустую комнату, если подругу сегодня увезли на какой-нибудь столичный бал? Или Сандра окажется не одна — есть же у нее мать, сестра, горничная, в конце концов?.. Он, опомнившись, тряхнул головой. Нет, лучше об этом не думать, только дергаться зря. Он решил идти — и он пойдет. А уж там помоги ему боги!..

Однако подстраховаться на случай, если Кассандры не окажется дома, Нейл счел нелишним. Отодвинув книгу, он взялся за перо и как раз успел закончить подробное письмо подруге в начале второго ночи. Перечитал, вложил в конверт, запечатал и сунул в карман жилета. Потом посмотрел на стенные часы — еще минут двадцать, для верности, и можно будет идти. «У меня всё получится, — как заклинание, повторял про себя Нейл, неотрывно глядя на ползущие по кругу стрелки. — Не может не получится. Не может быть так, чтобы всё это было напрасно — не может и не должно!..»

* * *

В два часа пополуночи в центре маленькой девичьей спальни беззвучно закружился мутный воздушный смерч. Нейл шагнул из него, не скрипнув ни одной половицей, и, быстро оглядевшись, с облегчением перевел дух. Всё-таки дотянул!

Знакомая комната, освещенная лишь блеклым лунным светом, что струился сквозь ветви клена, ни капли не изменилась с тех пор, как он был здесь последний раз. Словно не год прошел, а всего неделя, подумал Нейл. Улыбнулся, прислушиваясь, как монотонно скребется в своем ящике Шишша, шагнул в сторону от окна, обвел взглядом спальню, и улыбка его медленно погасла. Комната была пуста. Темный зев камина, рядом старое громоздкое кресло, у противоположной стены узкая кровать, приготовленная ко сну — постель не смята, значит, в нее еще не ложились… Нейл опустил плечи. Сбылись его опасения, Сандры нет дома — наверное, она сейчас в столице, отплясывает на каком-нибудь очередном балу. Если б он смог заранее предупредить ее!..

Молодой человек оглянулся на распахнутое настежь окно, перевел взгляд на дверь с торчащим в замочной скважине ключом и, тенью скользнув к порогу, осторожно нажал на ручку. Не заперто. Что ж, этого и следовало ожидать. «Ну, — постаравшись смириться с поражением, подумал он, — по крайней мере, письмо я писал не зря» Сунув руку в карман жилета, Нейл обвел спальню задумчивым взглядом. Куда бы пристроить конверт, чтобы нашла его именно Сандра, а не кто-нибудь из прислуги? На стол не положишь, в книгу не сунешь… Он с сомнением покосился на кровать. Нет, класть под подушки тоже не лучшая идея. Вдруг горничная, перед тем как уложить хозяйку в постель, решит взбить их как следует?..

Задумавшись, Нейл не сразу уловил тихий звук шагов по ту сторону двери и очнулся только тогда, когда медная ручка плавно пошла книзу. «Демоны! — про себя выругался он. — Кого еще сюда принесло посреди ночи?!» Искать ответ не было времени. На воронку его не оставалось тоже. Маг попятился, затравленно обернулся — и зайцем метнулся за портьеру, нашаривая в кармане амулет. Только бы не барон! «И только бы никому не пришло в голову задернуть портьеры, — обмирая, подумал он. — Тогда мне крышка».

Дверь спальни, открывшись, мягко захлопнулась вновь. Нейл, затаив дыхание, прислушался. Негромко скрипнуло дерево, кто-то глухо, протяжно вздохнул…

— Чтоб вам всем провалиться!.. — вдруг жалобно донеслось следом, и молодой человек вздрогнул от неожиданности, напоровшись бедром на торчащий из стены крюк. Сандра? Поколебавшись мгновение, он на полдюйма сдвинул край занавеси, и у него отлегло от сердца. Да, это была она и, слава богам, без всякой родни и горничных. Привалившись спиной к двери, Кассандра стояла у порога — простоволосая, в наброшенном поверх длинной ночной рубашки клетчатом пледе, такая по-детски трогательная со своими нахмуренными бровями и сердито-обиженным выражением лица, что губы Нейла против воли задрожали в улыбке… Он беззвучно щелкнул пальцами, накрывая спальню защитным куполом. А потом тихонько позвал:

— Сандра!

Взгляд девушки, бесцельно скользящий по потолку, словно споткнулся. Глаза широко раскрылись.

— Нейл?..

Тот сунул голову в петлю цепочки и шагнул из-за портьеры ей навстречу.

— Сандра, — повторил он. И улыбнулся. — Я пришел.

Глава XXXI

Кассандра ждала. С тех пор, как она встретила у изгороди госпожу Делани и вынужденно открылась Орнелле, в сутках словно вдвое прибавилось часов, но она ждала — терпеливо, надеясь и веря, что потерянный друг к ней вернется. Орнелла превзошла себя, очаровывая простодушного сына маркизы де Шелоу, и рисковая затея увенчалась успехом: байка о несуществующем кузене у Зигмунда не вызвала никаких подозрений, а просьбу передать товарищу книгу он воспринял с таким энтузиазмом, что герцогине, по ее же словам, впервые в жизни стало совестно за свое «бесстыжее кокетство»… Тем не менее, посылка была отправлена и получена, сияющий от сознания выполненного долга Зигмунд доложился Орнелле, однако день шел за днем, а всё по-прежнему оставалось, как есть. Ни самого Нейла, ни даже письма от него Кассандра так и не увидела. Но ведь не мог же он не понять, кто на самом деле прислал ему весточку! Ведь она сама, своей рукой подписала книгу, и картинку с чертополохом раскрасила, и… Конечно, он понял! Иначе уж точно сообщил бы товарищу, что вышла ошибка, справочник не его и никаких «Кевинов» он знать не знает!

Только почему же молчит тогда?

Кассандра терялась в догадках, изводя и себя, и Орнеллу, а время летело — вслед за июнем кончился июль, но сын герцога эль Хаарта так и сидел себе в Нижнем предгорье, не делая ровным счетом ничего. Зигмунду он писал, Кассандра знала это наверняка — сын маркизы де Шелоу теперь был частым гостем в столичной резиденции герцогини эль Тэйтана и часто вспоминал о товарище. А Нейл… «Неужели он совсем забыл про меня? — думала Кассандра, каждый раз возвращаясь домой от подруги несолоно хлебавши. — Или не простил? Конечно, я поступила дурно, из-за меня его сослали в Предгорье, но… Ох, Нейл! Неужели мы больше никогда не увидимся?» Она гнала от себя горькие мысли, пусть день ото дня это давалось всё тяжелее, и продолжала надеяться — уже непонятно, на что. Она все так же ездила с матерью в гости, стараясь казаться беспечной и всем довольной, однако с тех пор, как первое письмо Зигмунда де Шелоу отправилось в Белую усадьбу, Кассандра хваталась за любую возможность на ночь остаться дома. Нимало способствовал этому долгожданный приезд Кристобель — старшая дочь барона прибыла в Геон первого июля, вместе с мужем и, как выяснилось, первенцем под сердцем, из-за чего чувствовала себя неважно, восточного пригорода почти не покидала, и младшая вцепилась в нее как клещ. Объявив матери, что она слишком соскучилась по сестренке, чтобы раскатывать по балам в то время как Крис, бедняжка, скучает в четырех стенах, Кассандра осела под крышей родного дома. Дни она проводила с сестрой, по которой действительно сильно истосковалась, пару раз в неделю нехотя выезжала с визитами в сопровождении баронессы, а ночью, запершись в своей спальне на ключ, забиралась в кресло и до рассвета не сводила глаз с призывно распахнутого окна. Она ждала. Отказываясь верить, что никого уже не дождется.