Вопреки всем запретам

– Ты как? – его глаза судорожно осматривают мое тело, видимо в поисках причиненных травм. Он крепко держит меня за предплечья, а я смотрю на его напряжённые скулы, нахмуренный лоб, и понимаю, что он еле сдерживает себя от ярости.

– Все нормально, цела, - лишенным эмоций голосом произношу я и судорожно обнимаю себя руками. Видя мое невменяемое состояние, Рома притягивает к себе и обнимая одной рукой, другой вытаскивает телефон из кармана.

– Алло, Паш привет, это Хаустов, пришли на адрес: Садовая, дом12, наряд. Тут два мужика, на девушку напали. Нет, они без сознания. Давай быстрей.

Затем Рома останавливает проходящих мимо нас мужчин, объяснив ситуацию, просит помочь постеречь преступников. А меня уводит в припаркованную рядом машину. Пребывая в глубоком оцепенении, немигающим взглядом я смотрю перед собой. Только спустя двадцать минут, когда Рома, дождавшись наряда, возвращается в машину, я прихожу в себя.

– Ты как? – обеспокоенно смотрит он на меня, недовольно нахмурившись.

– Н-нормально, - зуб на зуб не попадает. Я не могу спокойно усидеть, от пробравшей меня дрожи.

– Оксан, - он осторожно дотрагивается до моего лица и поворачивает меня к себе.

– Все в порядке, теперь все хорошо, слышишь?- успокаивает он меня, а я с запозданием, сконцентрировав на нем взгляд, чувствую как горло начинают душить подступающие слезы.

– Кивни хотя бы, - нервный смешок и глаза по доброму, успокаивающе смотрят на меня. Дождавшись ответа, он притягивает к себе мою голову и больно, сильно сжимает.

– Ты о чем вообще думала, глупая? На кой черт шляешься одна по темным улицам? – рвано, срываясь на шепот говорит он, а я молча глотаю слезы. Некоторое время мы сидим крепко прижавшись друг к дружке. Потихоньку осознавая весь ужас не случившегося. Дождавшись, когда мне немножко полегчает, он отодвигается и заводит мотор.

– Заедем в отдел, мне нужно дела закончить. А потом поговорим, - он выруливает авто на дорогу, продолжая крепко сжимать мою ладонь.

По приезду в отдел, я немного отхожу от первоначального шока. В кабинете, Рома заставляет меня выпить бокал виски, пока сам оправдывается за столь резкий уход перед начальником. Вернувшись через пятнадцать минут обратно, он застает меня в уже спокойном состоянии. Собрав документы, сообщает, что сегодня я ночую у него. Из-за выпитого, моя реакция явно замедляется. Ибо как объяснить тот факт, что я беспрекословно соглашаюсь на поездку в логово зверя…

– Не боись, - целует он меня в щеку, когда мы подъезжаем к его дому.

– Родители на все выходные укатили в горы с друзьями.

– Это не может не радовать, - бурчу я, выбираясь из машины.

– Но ты должен учесть в будущем мой героический поступок! – подняв палец вверх, говорю я, на что получаю от Ромки насмешливый взгляд.

– Вообще то я тебе сегодня жизнь спас, так что ты мне должна… - подмигивает он, подталкивая меня в спину у входной двери.

Уже находясь в его комнате меня начинают раздирать сомнения. А правильно ли я поступила, придя к нему. Ведь проблема наша решения как такового не имеет. Просто лишний раз подразнить свою душу. Рома, заметив мое ухудшившееся настроение и внезапную зажатость, усаживается на край кровати, в то время как я падаю в рядом стоящее кресло. Несколько минут мы сидим в полном молчании. Его уставший взгляд и мой затравленный.

– Я в душ, - поднявшись на ноги, подарив мне грустную улыбку, говорит он и уходит.

Я сижу в мягком кресле, поджав под себя ноги. Вокруг тихо и темно…совсем как на душе. Только шум воды в душевой не дает мне спокойствия. Он – там. Тот, к кому так дико тянет. Держусь из последних сил, а сердце упрямое, рвется к нему. Сама не своя, я поднимаюсь на ноги и открываю заветную дверь. Первые несколько секунд мои глаза застилает густой туман. Сквозь прозрачные створки душевой я вижу его гибкое тело: мощную спину с перекатывающимися мускулами, крепкие высокие ноги. Быстрыми, небрежными движениями, чтобы не передумать, срываю с себя одежду и приоткрыв дверцу встречаю на себе его удивленный взгляд.

– Я соскучилась, - не своим голосом от охватившего предвкушения шепчу я. А в ответ – искушающая улыбка, оголяющая последний нерв и сильные руки, затягивающие к себе под горячие струи воды. Меня пробивает электрический разряд, когда его губы накрывают мои. Он целует осторожно, не спеша, нежно, будто бы боясь спугнуть. В этот момент я понимаю, что больше не смогу убегать. Что готова сгорать от черной ревности к другой, быть ему кем угодно: любовницей, слугой, лишь бы иметь возможность чувствовать то что чувствую сейчас. Он притягивает меня к себе одной рукой, в то время как другая его рука ласкает мою грудь. Я зарываюсь пятерней в его волосы и тяну изо всех сил. И плачу. Плачу и благодарю Бога за то, что вода так хорошо скрывает мою слабость. Он отрывается от моего лица и проводит кончиками пальцев по контурам губ. Так, как умеет делать только он.

– Посмотри на меня – хриплый, полный чувственности шепот у самого лица. Я послушно открываю глаза и тону в черноте его.

– Я люблю тебя, - шепчет он, беспокойно ища что-то в моем взгляде. И видимо найдя искомое, слегка улыбается, краешком полных губ. Но и этого достаточно для того чтобы перезапустить мое сердце. Для того, чтобы остановившись, оно забилось в ином ритме, созвучном с его. А потом снова срывающие все покровы поцелуи, взрывоопасные, оголяющие прикосновения рук и тел. И этот огонь не потушить. Рома разворачивает меня спиной к себе и проведя руками по всей длине, разжигает нестерпимое желание. Не помня себя, от охвативших эмоций, я подаюсь ему навстречу, желая его, прося. Но у него другие планы. Продолжая не спеша ласкать мою спину, он проникает в меня сначала одним, а потом двумя пальцами. И медленно, планомеренно разжигает внутри меня пожар. Так, что меня спирает дыхание и летят искры из глаз. Мне мало, мало этого! Хочу его всего. Продолжаю подаваться навстречу, и в нетерпении скребу ногтями гладкую поверхность душевой кабинки.

– Ром, - всхлипываю я, понимая, что спешить он и не думает.

– Что чертенок? – дразнящим голосом спрашивает он.

– Хочу тебя, - хнычу я, а он смеется и продолжая свои ласки, медленно, неспеша наполняет меня собой. А меня разрывает, раздирает на мелкие кусочки. Мне бесконечно хорошо и невыносимо больно. Больно от понимания того, что только так, рядом с ним я могу жить. И никак иначе. Достигая своей нирваны, он до синяков, до боли сжимает мою талию и со всей мощи двигается внутри меня. Резко, рвано, грубо - у него свой способ показать мне свою боль.