Вопреки всем запретам

Еще долго после мы стоим под обжигающими струями воды. Он держит меня и зацеловывает спину. Каждый миллиметр кожи, каждый позвонок. Когда дыхание приходит в норму и туман хоть немного рассеивается, он укутывает меня в огромное полотенце и подняв на руки несет в спальню. Усаживает меня на край кровати, а сам на пол у моих ног, положив на сомкнутые колени подбородок. Молчит и смотрит в глаза. Сердце щемит от нежности, любви, тоски. Я запускаю руку в его волосы и медленными движениями массирую его.

– Что же нам делать, Ром? – обнимая ладонями его лицо, заглядываю в глаза, пытаясь увидеть в них ответы. Но его таинственный взгляд, устремлённый на мои губы, ничего мне не говорит.

– Тебе ничего. Я все сам сделаю, - подскочив, опрокидывает меня на спину на матрас и начинает целовать. Медленно, обстоятельно, заглушая в моей голове сумбурные мысли.

– Я ведь серьезно, - хмыкаю я, когда он отстраняется.

– Серьезно, - он приподымается на локтях и теперь нависает надо мной.

– Не убегай больше, - ловя мой взгляд умоляет он, - Я устал без тебя… Пробовал, хреново вышло. Как чокнутый все две недели за тобой таскался. Все из рук без тебя сыпется. На работе взысканий кучу нахватал, - обводя большим пальцем изгибы бровей и уголки губ, с грустью во взгляде, он раскрывает передо мной душу.

– Но…проблема то не решена, Ром… Твои родители все также против, - после моих слов, Рома убирает руки от моего лица и отвернувшись в сторону несколько секунд задумчиво смотрит в даль.

Потом, словно стряхивая с себя оцепенение, вертит головой и напряженно прищурившись, говорит:

– Чертенок, одно прошу. Твоя задача - просто быть рядом и любить меня. Я все решу… я принял решение. В ответ я молча вглядываюсь в его глаза, пытаясь понять насколько он честен со мной. И к своей радости понимаю, что ни капли не сомневаюсь.

– Я.С.ТОБОЙ. До конца. А ты? – его напряженный, ожидающий взгляд, тут же теплеет, когда рома замечает улыбку на моих губах и еле слышное: «Да».

Следующая ночь – наша. Подаренная нам судьбой, Богом. Все равно кем, я кого угодно готова благодарить за него. За его иступленные ласки, за одурманивающий запах его кожи, за возможность чувствовать его, любить. Я вижу, как сильно он нуждается во мне, как сильно истосковался. В эту ночь, между нами все происходит с особой нежностью, трепетностью. Мы не можем надышаться друг на друга. Без устали, без остановки, изучаем заново, ласкаем друг друга, уделяя внимание каждому сантиметру наших тел. И когда, в самый волнительный момент, я снова роняю слезы, он стирает их губами с уголков моих глаз, а после зацеловывает их. Я понимаю, что Рома со мной. Навсегда. Я верю ему и сама сделаю все что угодно, лишь бы быть с им рядом. Это моя половинка, мой мужчина. Мы с ним, словно кем-то разорванные частички единого целого, чувствуем себя полноценными лишь рядом друг с другом. Мне для него жизни не жалко, все что у меня есть – достану и преподнесу на раскрытых ладонях. И даже если весь мир будет против, я буду отстаивать нас до последнего удара сердца.

На следующий день, проснувшись ближе к обеду, мы приняли вместе душ. После которого, снова завалились на кровать, наслаждаясь друг другом. Когда мой желудок уже начал нещадно ругать безалаберную хозяйку за устроенную ему голодовку, поцеловав сонного рому, я отправилась на поиски кухни. А почему бы мне не приготовить любимому завтрак в постель?

Кухню, несмотря на мой топографический кретинизм, я нашла довольно таки быстро. И порывшись в холодильнике, решила не изобретать велосипед, а ограничиться стандартной яичницей с беконом и кружкой крепкого кофе. стоя на кухне в одной Роминой футболке, которая больше походила на мини платьице, чувствуя себя на седьмом небе от счастья я напевала себе под нос песенку и пританцовывала на месте. Сняв с плиты сваренный кофе. я услышала сзади сея посторонние звуки. Надувшись на Ромку, за то что не дал мне устроить ему сюрприз, я обернулась, с четким намерением отругать негодяя, но замерла на месте, увидев стоящую в проеме двери Наташу.

– Я так понимаю, у нас новая кухарка появилась? – я буквально кожей ощущаю ее взгляд, полный презрения и ненависти.

Глава 13.

– Наташ, что ты сказала? – сзади рыжей фурии Наташи, маячит фигура Ольги Алексеевны. Переступив порог кухни и увидев стоящую у плиты меня, она пренебрежительно фыркает, искажая лицо в недовольной гримасе.

– Ольга Алексеевна! – входит в азарт Наташа, - Нет, ну вы посмотрите на эту особу! Ее в дверь выгоняешь, она в форточку лезет, - медленно наступая на меня, загоняя в угол шипит злорадствует она. Тем временем, как Ольга Алексеевна с присущей ей царской осанкой, подходит к кухонному столу и отодвинув стул усаживается на него.

– Деточка, ты бы хоть оделась что ли, а то так и мужа моего встретишь сейчас в одном преисподнем, - барабаня по столу кончиками длинных красных ногтей, окидывая меня надменным взглядом ухмыляется она. А я только и успеваю переводить затравленный взгляд между собеседницами, неуверенно переступая с ноги на ногу. Сетуя на себя, за то, что не могу в стрессовых ситуациях взять себя в руки и дать достойный отпор.

– Ольга Алексеевна, а может мне ей мордашку то подпортить? Если культурную речь она не понимает, - приближается ко мне Наташа, на вызывающе близкое расстояние.

– Что здесь происходит? – удивленный голос Ромы заставляет ее отпрянуть, а меня немного прийти в себя. Все присутствующие в комнате одновременно поворачивают головы в его сторону. В дверях, скрестив перед собой руки, стоит он в одних плавках, с заспанным и удивленным видом.

– Общаемся с твоей подружкой, - как ни в чем не бывало, с улыбкой на лице отвечает его мать.

– Ты чего в трусах по думу шляешься?
– оттолкнув Рому в сторону, в дверях во всю свою стать появляется его отец. Вот только его тут не хватало, - нервно усмехаюсь про себя.

– Привет отец, вы чего так рано вернулись? – со спокойным видом Рома пожимает тому руку.

– Да вызвали меня, проблемы кое-какие нарисовались, - задумчиво оглядывая присутствующих говорит он, - Вот и Наташку захватили, она хотела с тобой увидеться.

– Хотела, а тут сюрприз такой, - протягивает Наташа, указывая на меня пальцем. А меня так и подмывает скрутить и засунуть его ей в одно место. Кто ее воспитывал вообще? Это ж надо говорить обо мне таким образом, будто я неживой человек вовсе. Тем временем, Ромин отец, наконец-таки обративший внимание на меня, молча, с недовольным видом проходится по мне взглядом, от которого хочется спрятаться поглубже. Увидев это, Рома подскакивает ко мне, закрывая своей мощной грудью.