Вопреки. Том 5

Наверное, думает, что ему показалось, потому что глазам своим не поверил - это очевидно. Поднимает поднос, и принимает у меня заказ. Мне нужен только зелёный чай.

– Суп - это всё, что ты заказала?
– спрашиваю первое, что пришло на ум, ведь я не знаю, что говорить.

Кивает и берёт ложку рукой, а я замечаю лёгкую дрожь в её руках. Она очень медленно зачерпывает горячий бесцветный суп, дует и отпивает. В этот момент на её лице столько изменений, что я стараюсь зацепиться за каждое, чтобы сложить картину воедино, и то, что я вижу отдаёт болью в моём сердце.

– Когда ты в последний раз ела?

– конкретно спрашиваю я, оценивая всё, начиная с её трепета к самой дешёвой еде, общей дешевизне кафе, дороговизне Лондона, и самое главное - истощавшим рукам, которые и без того неестественного цвета, - Ответь.

Только одно радует: демоны не едят обычную пищу. Это маленький огонёк моей надежды.

– В пятницу, - шепчет она, а вспоминаю киоск с газетами, в которых парень огласил вслух, что сегодня понедельник.

Она не ела 96 часов. С последнего бизнес-ланча.

Принесли чай, и я заказал, наверное, всё, что любит моя девочка, а она вообще-то чревоугодница жуткая. Стейк, овощи-гриль, картошку, десерт с пралине и фруктовое желе.

Не остановила меня, ничего не сказала, она была безразлична и размеренно ела свой суп, будто какой-то робот.

– Почему Лондон?
– спросил я в попытке завязать разговор.

– Тут нет солнца, - отвечает спокойно, а моё сердце снова сжимается от боли, но я обещал ей быть сильным.

– Ты помнишь, что произошло?

У неё ведь вечные проблемы с памятью...

– А что произошло?
– спокойно говорит она, уходя от ответа.

– Ты помнишь кто ты?

– Я - это я, вопрос глупый. А ты помнишь кто ты?

– Главное, чтобы ты помнила кто я.

Знаю доподлинно, что Алиса может прикидываться дурой и уходить от прямого ответа больше, чем Вечность.

– Это сложно забыть.
– переходит на слабый шёпот, - Откуда ты?

– Оттуда, где тебя нет.

Она посмотрела на меня очень пронзительно и выдохнула, словно долго не могла это сделать:

– Ты нашёл меня...
– бормочет очень тихо, а смотрит будто мы играли в какие-то кровавые прятки, - И ты жив.

– И ты...

– Разве?

Это не разговор, а словесная битва, которая не приносит ничего хорошего, ведь от каждого слова, мне всё больнее. Я отвык от чистоты магии, в Мордвине сейчас она гуще и не такая податливая, но рядом с Лис... она как слеза. И она реагирует на меня моё настроение куда активней, поэтому суп в тарелке моей девочки закипает.

Она смотрит на это задумчиво и вроде даже удивлённо, будто магия для неё не такая уж очевидная вещь, что не очень укладывается в моей голове, ведь она явно хотела телепортироваться из туалета. А может я ошибаюсь, и она просто снова ничего не помнит? Тогда всё куда позитивнее...

Только ведь её глаза чёрные, кожа мертвенно-бледная, и она избегает солнца.

– Дай руку, - мягко говорю я и протягиваю ладонь ей навстречу.

Она осторожно тянется рукой, но не ко мне, а к столовому ножу, который сжимает с силой, а под столом я чувствую, как трясутся её ноги. Её глаза устремлены на мою открытую ладонь с опаской.

– Почему ты меня боишься?

Не отвечает, выглядя дико. Что произошло? Как больно это видеть... она так одичала, а я знаю, что, должно быть, то, что она перенесла, было невыносимо для человека, но она, такая хрупкая и на деле ранимая, каким-то чудом это выдержала, и вот она здесь... но мне всё равно больно. Больно, что я не был рядом, не укрыл от бед.

Приносят аппетитный стейк и овощи с рисом, а ноздри моей девочки втягивают аромат вкусной пищи, с какой-то дикостью. Суп не пах вообще, и был похож на воду с капустным листом, а стейк пахнет вкусно. Она немного подняла голову и всё ещё дышала ароматом пищи, будто борясь с искушением, а я видел в ней голодного зверя, который боится попасть в ловушку.

– Ешь. Я хочу, чтобы ты хорошо питалась, - говорю я с болью и мне даже кажется, что я от такого зрелища сейчас расплачусь, потому что контролировать голос сложно, - Как давно ты ела мясо?

– На прошлой неделе, - сквозь большие муки говорит она, но в целом я успокаиваюсь, - Мясо полезно.

Алиса говорит о пользе еды - что-то новенькое.

– Какое мясо ты ела?

Проходит, наверное, секунд двадцать, прежде чем ответ слетает с её губ с какой-то мукой, но прежде, она всё же поднимает на меня глаза:

– Птицу.

– Курицу?

– Голубя.

БЛЯДЬ!

У меня с собой нет ни цента. Я даже за ужин заплатить не могу, но тут сыграет телепатия без всяких проблем. Боже, да что я за мужчина такой? Слабак. Моя девочка живёт в нищете, питаясь водой пять раз в неделю и ловит голубей, как... бездомная кошка, а я, её мужчина, проявляю слабость!

Есть кое-что... снимаю перстень с печатью с пальца, вытаскиваю из кармана часы и кладу на стол:

– У меня больше с собой ничего ценного нет. Могу отдать ещё кристалл... я такой олух - не взял в собой денег! Ну о чём я только думал? Прости, Лис... я что-нибудь придумаю, достану денег. У меня полно вложений тут, только на их обналичивание уйдёт немного времени.

Хлопает глазами. Она растеряна. Свет мерцает, потому что моя девочка сильно нервничает, как и я на самом деле, но я отвлекаю себя нарезкой мяса на маленькие кусочки.

Мы ели в тишине из одной тарелки, а она не прикасалась к пище, пока я не съел кусочек. Так кормят диких обезьян: они не попробуют предложенную пищу, пока ты сам не покажешь им, что её можно есть.

Да что с ней?

Съела немного, но видно, что наелась. Когда принесли желе, она смотрела такими глазами, будто таких изысков вообще себе не позволяет. Я ведь знаю, как она любит желе... обожает!

Она часто задышала как собачка, когда я поднёс ложку с кусочком дрожащей вкусной массы к её губам, а она... резко встала и убежала в туалет. Всё это время свет мерцал, а я сидел, спрятав лицо в ладонях, и земля уходила из-под ног от такой ситуации.

Вернулась спокойной, укутавшись в пальто и спокойно съела половину, протянув вторую мне. Смотрела как я ем, сидя абсолютно недвижно. Больше эмоций на её лице я не видел, а по чёрным глазам ничего не понять.

– Наелась?

Кивает, выходя из режима Алиса-экспонат-музея-Мадам-Тюссо.

– Пойдём покажешь где ты живёшь.

– Нет.

– Не покажешь где ты живёшь?

– Не покажу.

Страшно представить, если честно. Почему-то вообразил себе картонную коробку, а рядом кошачий лоток.