Вопреки. Том I

– В этом проблема.

– У всех есть слабое место. А если нет, надо сделать. Нужно что-то дать, а потом отнять, - слова сами вырываются из меня, я понимаю, что говорю себе во вред. Моё слабое место сейчас - чувство к нему. Или же он сам, не знаю... и самое больное сейчас для меня быть от него подальше, ведь я живу от момента до момента, когда вижу его.

И я себя за это ненавижу.

– А какое у меня слабое место?

– Сейчас вас что-то мучает. Какое-то воспоминание...

Я не всегда успеваю логически обосновать свои вспышки интуитивных выпадов, но чаще всего это и не нужно. Он посмотрел на меня тяжело, не верит мне, осторожничает, изучает. Я чувствую этот колкий холод.

– А у тебя?

– Разрешите мне промолчать, Милорд.

У меня тоже воспоминание, даже два. Первое: момент, когда она взял меня за подбородок и сказал, что не хочет меня больше никогда видеть, а второе: когда он лежал на моих руках бездыханный.

Хозяин задумался на несколько секунд, а потом вынес вердикт:

– Тебя опять ждёт ссылка, - сказал он мне, я застыла.

Догадался или "пальцем в небо"? Он забирает у меня счастье видеть его.

– Вы не хотите меня больше видеть. Никогда. Это я помню, - бесстрастно говорю я, но в душе ураган.

– Тебе сейчас опасно быть в зоне видимости Совета, ты наделала много шуму и будет сильный резонанс.

– Сальтерс...

– Его будут судить публично.

– Свидетели...

– Я не передавал ему полномочия, все слышали его заявление, свидетелей полный замок. С тебя через пару недель будут сняты обвинения, но твой статус уже обнародован.

– Ваша репутация пострадала.

– Хуйня. Меня лишь обвинили в том, что я отмазываю своих шлюх, но ты ведь не одна из них? Не моя по крайней мере...

Обидно... но этого следовало ожидать.

– "Отмазывать" и "оправдывать" - разные вещи, - безжизненно звучит мой голос.

– Не суть. В любом случае, я уже решил, - он улыбнулся мне такой улыбкой, которая обычно подразумевает "смирись!", и я в свою очередь прикусила губу, потому что я знаю, что мой спор с ним на этом окончен.

Он словно ждал моего тяжелого вздоха, потому что снова улыбнулся и кивнул, как будто в поощрении. Хорошо же он меня изучил, раз знал, что это вздох действительно значит примирение с его непоколебимой волей.

Затем он взмахнул рукой, и между нами появилась прямоугольная коробка довольно большого размера, откуда он медленно и с некоторым трепетом достал сложенную вдвое шахматную доску.

Ох, чёрт... шахматы. Он хочет сыграть... со мной? Только не это! Чёрт! Он поднял на меня свои изучающие глаза и проурчал как-то уж больно довольно:

– Но что я вижу? Миледи залилась румянцем, а это значит лишь одно: шахматы - не одна из её сильных сторон, так?

Дальше я повела себя не совсем внятно. Сжав ладони между собой, я сначала поднесла их к губам, как делаю, когда не хочу признаться в чём-то, потом, заметив это, я резко зажала ладони между коленями. Ох и глупый у меня был видок наверно, ведь при этом осанка моя превратилась из дворянской в крестьянскую, да и выглядела я как провинившаяся школьница, а никакая не "Миледи"! Чёрт! Чёрт!

– Не просто не сильная, - призналась-таки я и опять почувствовала, что вся моя кровь прилила к щекам, - Я не играю в шахматы. Вообще.

Да чёрт побери, что со мной!? Я резко встала и отошла, чтобы собраться с мыслями.

Ох, Алиса, глупая девчонка!

Может и хорошо, что Хозяин ссылает меня подальше от своего пагубного воздействия?

– Сядь, - приказал он мягко, и я подчинилась, - Ты будешь играть в шахматы, я об этом позабочусь.

Что это за взгляд? Взгляд повелителя, который снова действует, согласно своему сценарию. Чёртов стратег!

– Обязательная программа для Примагов?
– тихо спрашиваю я, восстанавливая нахальный тон.

– Можешь и так считать, - нахмурился он, - Приступим к азам.

Затем он брал каждую фигуру по отдельности, поднимал её на уровень между наших глаз и говорил, как эта фигура ходит, затем ставя её на шахматную доску. Он говорил медленно и вкрадчиво, его голос снова завораживал. Я поняла две вещи: во-первых, Винсент Блэквелл - очень одарённый учитель, потому что слушать из его уст даже скучные вещи очень интересно, а во-вторых, ни хрена из этой затеи не выйдет, и я знаю почему.

Сдержала вздох, потому что это было очередное признание самой себе: я не могу концентрироваться, когда он рядом. Я больше не могу так, и всё изменилось, когда он чуть не умер. Это меня подкосило, и только сейчас я начала понимать, как сильно. Этот человек, который в эти минуты объяснял мне правила, думая, что я что-то слушаю, стоял на пороге смерти, и это было так для меня ужасно, что...

– Ты белая, как мел. Почему? Не из-за шахмат же?
– он отстранился и распластался на мягкой спинке кресла, - Я не буду повторять второй раз, тебе ясно?

Киваю. Что тут не ясного? И тогда он скрестил руки в ожидании какой-то моей реакции, а я ведь не очень могла говорить из-за своей непонятной гордыни и... недавно пережитой трагедии. Слова застряли в горле, но слава богу, что хотя бы глаза остались сухими, а не снова вообразили себя парковыми фонтанами.

Боже, я же при нём расплакалась, как дура! Уж лучше б напилась и обблевала, чем лить слёзы. Как же я могла?

Я не могу быть слабой. Нельзя. И поэтому амурные игры не для меня... не могу себе этого позволить! Ненавижу себя за слабости, ненавижу любовь. Любовь - это новые оковы, а у меня их и так предостаточно...

Опустила взгляд на доску и внимательно посмотрела на чётко расставленные фигуры на доске. С моей стороны были белые фигуры, со стороны Хозяина - чёрные.

Стоп!

"Чётко расставленные фигуры"? Ничего подобного: короли с ферзями были перепутаны местами, и я быстрым движением, но довольно неловко при этом, поменяла их местами.

Улыбка на щетинистом подбородке моментально сняла гнёт напряжения в помещении:

– Ох и врунья! Не играешь в шахматы?
– и в этот момент улыбка стала шире и обнажила такие красивые белые зубы, а глаза моего Хозяина улыбались.

Живой. И довольный.

А я - кисель. Да-да, именно кисель!

– Не играю, - подтвердила его слова я и снова закусила губу, - Но фигуры знаю и знаю где место пешке, а где ферзю.

Снова улыбка. Чёрт, да что такое? Сегодня я просто купаюсь к благосклонности Герцога! Не похоже на него. Очевидно, я уставилась на него очень въедливо, потому что он вдруг изменился в лице, оставаясь при этом довольным, но уже не позволял себе панибратство.

– На сегодня, думаю, всё.

Я даже выдохнула. Будто камень с шеи сняли, и я тут же откинулась на диване, прикрыв глаза. Неожиданно в меня прилетела деревянная фигурка, потом следующая, потом одна за другой начался обстрел шахматами, и я резко села в ожидании объяснений, а Хозяин смотрел сурово: