Вор черной масти

В подвале, который оказался специальной тюрьмой МГБ, меня первым делом меня повели в уборную, откуда я попал в душ, где у меня отобрали все лагерные вещи, заставив сложить их в мешок, который куда-то унесли. Вода в душе оказалась горячая, и я с огромным наслаждением мылся, наверное, полтора часа. Я много раз натирал себя хозяйственным мылом, подставляя измученное тело под струи воды, смывая с себя лагерную грязь и яйца платяных вшей.

Меня в душ сопровождали два охранника, которые к моему удивлению не торопили меня, не повышали голос и вообще вели себя как наблюдатели, не более. Один из них, после того как я закончил мыться, даже протянул мне широкое полотенце, что меня страшно удивило. Я уже успел привыкнуть в лагере, что охрана не считает политических заключенных за людей и вдруг такая нехарактерная любезность. Это меня не только удивило, но и насторожило.

Мне принесли чистое белье, не сильно поношенное, которое пришлось мне впору. Одели меня в гимнастерку военного образца, но без погон и петлиц, солдатские штаны, сапоги правда были сильно стоптаны, но и они по сравнению с моей полуразвалившейся обувью, подвязанной тесемками выглядели почти новыми. Мне выдали бушлат, зимнюю шапку и снова сводив в уборную, ввели в небольшую подвальную комнату без окон в особняке, в которой меня ожидал ужин, показавшийся мне роскошным. Жареная картошка с котлетами и черным хлебом, стакан горячего чая с сахаром и лимоном. Даже салфетка была! Я, увидев еду и получив подтверждение, что это приготовлено для меня с жадностью набросился на еду, не обращая никакого внимания на своих конвоиров. Когда с едой было покончено, я, набравшись наглости, попросил закурить, и мне, молча, протянули папиросу Казбек, которую я с наслаждением выкурил. Затушив окурок, я спросил, что мне делать дальше. В ответ мне предложили ложиться спать на деревянном топчане, который стоял тут же в комнате. Мне сказали, что завтра за мной придут. Я смертельно устал от дороги, поэтому, как только за моими конвоирами закрылась дверь, я прилег и моментально уснул нисколько, не заботясь о завтрашнем дне. Какой зэка в моем положении будет думать об этом, если у него есть возможность выспаться в тепле и сытости за много дней.

03 апреля 1949 года. 09 часов 18 минут по местному времени.

Управление УМГБ города Читы.

***

За столом в подвальном кабинете, куда меня привели, сидел майор ГБ. Признаться, я не смог до конца привыкнуть к синей форме, в которой ходили МГБешники, но майорские погоны ничем не отличались от тех, которых я знал. На его груди был приколот один длинный ряд наградных колодок.

– Заключенный номер Н-283, осужденный по статье 58-10 прибыл, - отрапортовал я бесцветным скучным голосом.

Майор, не вставая из-за стола, показал мне рукой на стул, стоящий по другую сторону стола и жестом пригласил садиться.

Мне очень захотелось сдерзить в ответ, что я уже давно сижу или что-нибудь в этом роде. Но в моем положении лучше не спорить. Поэтому я, молча, подчинился и по лагерной привычке стал рассматривать свои руки. Я только сейчас обратил на них внимание более пристальное, чем раньше. Кожа на кистях приняла какой-то серо-синюшный оттенок, покрылась сетью болезненных трещинок и нарывов. В дополнение грязная каемка под ногтями и въевшаяся грязь производила впечатление, что я не мылся минимум два месяца. Но насколько я помню, я мылся вчера, когда меня водили в душ.

Майор кивнул сопровождающему сержанту и тот вышел, прикрыв за собой дверь.

– Я - майор Государственной Безопасности, моя фамилия - Волосников Николай Яковлевич, - представился он и поинтересовался.
– Вы меня знаете?

– Нет, - ответил я.

– Вас устраивает ваше настоящее положение, гражданин?
– спросил майор.

– Не устраивает, гражданин начальник, - буркнул я в ответ.

– Тогда может быть вы расскажите мне, кто вы все-таки такой?
– попросил майор и, прикурив папиросу выпустил клуб табачного дыма вверх. Меня он казалось, не замечал. Наивным прикидывается. Он не может знать, что я достаточно начитанный человек, который имеет представление о маленьких хитростях следственного отдела. Или майор хитрит, пытаясь подловить меня?

– Расскажу, если вам это действительно интересно, - вздохнул я.
– Все, что знаю.

– Назовите ваше настоящее имя, фамилию, отчество, - попросил он.

– Рабер Михаил Аркадьевич, - ответил я.

– Это ваша настоящая фамилия?

– Самая настоящая, - подтвердил я.
– Другой у меня нет и никогда не было.

– И вы ничего не помните о своем прошлом?

– Не помню, - мне казалось, что я достаточно тонко играл.

– Вы родились в СССР?
– вдруг спросил майор.

– Разумеется!

– Какими иностранными языками вы владеете?

– Русским, Иврит и Английским свободно, - сказал я.

– Откуда у вас оказались шутовские поддельные документы на ваше имя?

– Этого я не знаю. Я действительно ничего не помню, - ответил я.

– Но то, что вы родились в СССР, вы откуда-то помните. Как вы можете это объяснить?

– Никак не могу.

Майор долго молчал, пристально рассматривая меня.

– Допустим, - произнес он.
– У вас случилась амнезия. Предположим. Но ведь вы здравомыслящий и грамотный человек. Каким образом вы можете объяснить, что у вас найден паспорт несуществующей державы и еще датированный 2009 годом? И деньги, которые не примет ни один банк в мире? Зачем они вам понадобились?

– Я вполне согласен с вами, гражданин начальник. Это полная нелепость. Но я - гражданин СССР. Будь я агентом чужой державы, меня бы снабдили самыми совершенными документами, которые ни у кого не вызовут подозрений. Это относится и к деньгам. Но тут… Я не знаю, просто не знаю, откуда у меня все это.

– Логично. Послать агента, что бы он сразу засветился в чужой стране - это абсурд, если только…

– Что?
– быстро спросил я.

– Если только вы не являетесь тайным резидентом нашей разведки в ГУЛаге…

Я пожал плечами.

– Я не большой специалист по ГУЛагу, - произнес я.
– И к разведке не имею никакого отношения.

– Перечислите, пожалуйста, какие мировые разведки вам известны?

Я попытался вспомнить, какие разведки существовали в то время. Моссада еще не было, это очевидно…

– Хорошо. Генеральное управление внешней безопасности. Это разведка Франции, Центральное Разведывательное Управление - САСШ, МИ-6 - Британская служба, АйСиАй - Пакистанская разведка… Достаточно?

– Вполне, - удовлетворенно ответил Волосников и быстро спросил: - Вы завербованы Английской разведкой или ЦРУ? Или, может быть, Абвером?

– Ни к Абверу ни к другим перечисленным спецслужбам я не имею никакого отношения, - заверил я.

– Вы будите отрицать, что не знаете адмирала Канариса[1], генерала Лахузена[2] или Мензиса[3]?

– Не буду отрицать, что мне известны эти имена, упомянутые прессой. Но лично я не знаком ни с кем из них, потому что никогда не пересекал границу СССР.

– Назовите мне имена руководителей разведок других стран?

– Не могу назвать, потому, что не знаю имен. И ничего не могу сообщить о работе этих спец служб…

Волосников зашел с другой стороны:

– Вам известно, ну скажем, имя Адольфа Эйхмана?

– Знакомо, - не стал отрицать я.
– Карл Адольф Эйхман, оберштурмбанфюрер СС, гестаповец, шеф отдела IVА4б, ответственный за окончательное решение еврейского вопроса в Венгрии. Как и его заместителя Курта Бехера, тоже бывшего оберштурмбанфюрера СС…