Вор черной масти

– Выйди, старшина, я сам разберусь с доставленным. Надо будет, позову.

Так я попал на допрос, который проводил капитан Окунев. Окунев, в отличие от Лысенко был одет в военную гимнастерку старого образца с капитанскими погонами и вовсе не напоминал казака. Но его форма сильно отличалась от той милицейской, которую я привык видеть. Однако отвечать на его вопросы мне пришлось:

– Назовите свою фамилию, имя, отчество.

– Рабер Михаил Аркадьевич.

– Снять одежду, раздеться до пояса!
– приказал он.

– Зачем?
– этот приказ вызвал у меня легкий шок.

– Выполнять!

– гаркнул он.
– Быстро!

Я, поняв, что спорить бесполезно, снял телогрейку и стянул тенеску через голову. Капитан впился взглядом в мое тело.

– Повернись!
– он отдавал команды.
– Лицом ко мне. Руки поднять. Опустить. Покажи ладони. Раздвинь в стороны пальцы.

Видно мое безоговорочное исполнение его команд успокоило Окунева. Как тогда я был наивен. Капитан не просто так, заставил меня физкультурничить в его кабинете, а искал на моем теле татуировки, следы от ранений, мозоли на руках, подозревая во мне беглого преступника. Но к его великому неудовольствию, мое гладкое, упитанное тело и отсутствие каких-либо примечательных следов, лишь свидетельствовало об обратном. Капитан, обманувшись в своих предположениях, приказал мне одеться и продолжил допрос:

– Год рождения?

– 1968.

Капитан неодобрительно посмотрел на меня:

– Не понял! Повтори.

– Одна тысяча девятисот шестьдесят восьмой, - тщательно выговаривая слова, повторил я.

– Не порите чушь, гражданин, - рявкнул Окунев, ударив рукой по крышке стола.
– На дворе декабрь 1948 года! Не знаешь разве? Счет времени потерял? Ты никак не мог родиться через двадцать лет позже сегодняшней даты!

Услышав про 1948 год, я запротестовал:

– Не может этого быть! Вы, господин капитан, что-то путаете. Сейчас 2011 год.

– “Господин капитан”! Ну, ты шутник!
– засмеялся капитан Окунев.
– Где так говорить научился? Ну а лет тебе сколько?

– Прошу мне не тыкать!
– рассердился я.
– Я знаю свой возраст, знаю, что мне полных сорок три года. Это указано в моем паспорте.

– В каком паспорте?
– капитан взял в руки мой паспорт, лежащий перед ним на столе.
– В этом? Это ты называешь паспортом, империалистический шпион?

– Но я вовсе не шпион, - заявил я.
– Я - гражданин России, известный в финансовых и деловых кругах человек! Я требую адвоката! Я отстал от поезда. Я хочу позвонить жене. За что меня вообще тут держат? Я хочу написать заявление! Мне нужно срочно позвонить в банк! Я не понимаю, что здесь происходит!?

Выплеснув все эти бурные реплики я остановился перевести дух, воззрившись на капитана. Но он и ухом не повел.

– Не шпион?
– ухмыльнулся капитан.
– Проверим. В какой банк тебе надо звонить?

Видимо грубость этого человека укоренилась в нем с детства. Он по-прежнему мне тыкал.

– В N-ский банк, - ответил я.

– И что это за банк? Заграничный? Где он находится? В Китае? Японии?

– В России. В городе Чита. Филиалы в Омске, Иркутске, Москве, Санкт-Петербурге и ряде других городов. Это очень известный банк, его знают многие.

– В Санкт-Петербурге?
– капитан непонимающе смотрел на меня.
– Такого города нет! Есть Ленинград! Зачем ты мне рассказываешь мне эту филькину грамоту? Я хочу услышать правду, а не сказки.

– Это не сказки!
– твердо возразил я.
– Я говорю чистую правду! Но вы не ответили на мой вопрос: за что меня подвергли задержанию? За то, что я выпил немного? Я готов заплатить штраф. Сколько я должен?

Капитан никак не отреагировал на мои высказывания, пропустил мимо мой повторно заданный вопрос, но спросил сам:

– Что означают ваши денежные купюры?

Я изумленно уставился на него:

– То есть как, что означают? Это - деньги! Американские доллары и Российские рубли!

Странные вопросы он мне задавал!

– И что можно купить на эти деньги?

Я немного подумал, сказал:

– Сумма не очень большая, но при известной экономии на нее можно жить примерно погода, и вполне обеспечено.

– Значит, ты хотел расплачиваться этими бумажками, выдавая их за билеты государственного банка СССР?

– Ну, разумеется!
– ответил я.
– Это же не фальшивые, а самые настоящие деньги.

– Так, понятно. Значит не фальшивые?
– капитан уже с трудом сохранял спокойствие, его просто распирало от смеха. Он извлек из кармана купюру в один рубль и, развернув, держа двумя руками, показал мне:

– А эту бумажку в магазине или на почте примут?

Я, увидев перед собой денежный билет, который имел хождение на территории СССР с начала 1948 до реформы 1961 годов и не смог сдержать улыбку:

– Нет. Эти деньги точно не примут! Они уже не действительны.

Капитан спрятал рублевую бумажку в карман, уточнил:

– Выходит, гражданин, по твоим словам, у меня фальшивые деньги, а у тебя нет?

– Нет, не фальшивые, они старые, давно вышедшие из употребления.

– Оставим деньги в покое, - решил капитан, потрясая моим документом.
– Где ты взял этот паспорт?

– В милиции, где же еще?!
– ответил я.

– В какой милиции?

– Какая милиция бывает? В паспортном столе. Не знаете, как паспорта выдают?

– Знаю, - ответил Окунев.
– Но не такие странные. Первый раз такой паспорт вижу! Сам делал? Силен!

– Я не занимаюсь подделкой документов, - возразил я.
– Не умею этого делать!

– А кто его тебе сделал?

– Да я уже говорил: в милиции получил! Почему вы не хотите понять самого элементарного?

Капитан Окунев остался невозмутим:

– Значит, будем считать, что паспорта у тебя нет.

– Как нет?
– я даже слегка привстал и, показывая на стол капитана, бросил: - А разве вы не мой паспорт в руках держите?

– С немцами воевал?
– вдруг спросил капитан.

– С какими немцами?
– не понял я.

– С фашистами!
– разозлился Окунев, удивляясь моему тупоумию.
– На фронте был?

– Нет, не воевал!
– я тоже смотрел на Окунева, поражаясь какие идиотские вопросы он мне задает.
– Война с немцами давно кончилась.

– И как давно?
– капитан замер, ожидая моего ответа.

Я посмотрел в сторону, быстро подсчитал в уме даты и выдал:

– Шестьдесят шесть лет назад.