Вор под кроватью
Шрифт:
— Вам повезло, что вы нашли тачку раньше, чем дорожная инспекция, — они бы живо её эвакуировали.
— Не вышло бы, Малыш. У него были дипломатические номера, такие автомобили не эвакуируют. Однако номера не защитили его от дырок в груди, верно? Возможно, мы и не имели права обыскивать машину, да только я вначале не заметил этих номеров, понятно? Заметил, лишь когда мы её уже обыскали.
— Как удобно!
— В бардачке — его паспорт и права да ещё какие-то верительные грамоты от латвийского консульства. Мужика звали Валдис Берзиньш, в посольстве сказали, что он работал представителем
— Простите мой латышский, — пробормотал ч. — Так что, вырезки на латышском языке?
— А чёрт их разберёт, есть и на русском, судя по буквам. У них такой странный алфавит, как греческий, только ещё хуже.
— Кириллица, — подсказал я.
— Нет, я же говорю тебе — русский, не кирильский. А другие вырезки с нашими буквами, да только и их хрен поймёшь. Одна, правда, на английском, в ней говорится о некоем Чёрном Биче из Риги и что он может скрываться в Америке.
— Чёрный Бич из Риги. Интересно. А как его зовут на самом деле?
— Там написано, целая строчка букв, произнести невозможно. Он какой-то военный преступник.
— Господи, наверняка ещё один старик с трясущейся головой, который служил надсмотрщиком в концентрационном лагере. Полагаю, сейчас он всё равно не сможет вспомнить, какие преступления против человечества совершил. — Я немного подумал. — Кстати, а сколько лет было Лайлу?
— Не помню. А что?
— Просто изначально его имя тоже, скорее всего, занимало целую строчку букв. Если этот Чёрный Бич из Риги действительно военный преступник, к концу войны, то есть к тысяча девятьсот сорок пятому году, ему должно было быть не меньше двадцати пяти лет, так? Значит, сейчас ему уже за восемьдесят.
— Ладно, забудь. Лайлу было не больше пятидесяти.
— Рэй, между ними явно есть какая-то связь. Не с вырезкой о Чёрном Биче, но между Берзиньшем и Лайлом.
— Ну да, они оба русские.
— Ты же сам сказал, что Берзиньш — латыш? Однако Латвия входила в состав ныне почившего Советского Союза. Вернее, после Второй мировой войны Советы присоединили её территорию к своей наряду с другими балтийскими странами. Слушай, Рэй, а могу ли я осмотреть квартиру Лайлов? Которая на Тридцать четвёртой улице?
— Ты что? Она же опечатана.
— Ах так!
— А что?
— Мне хотелось там всё осмотреть.
— Ну да, проще некуда, почему бы не попросить ребят из убойного отдела: «Друзья, знакомьтесь, наш друг, закоренелый вор Берни, которого мы вначале подозревали в убийстве, хочет осмотреть место преступления. Надеюсь, вы ничего не имеете против?»
— Я подумал, может, мы с тобой смотаемся туда в частном порядке?
— То есть ты предлагаешь мне провести тебя тайком. А для чего?
— В этой квартире убили двух человек, — сказал я. — Довольно жестоко убили, заметь. Да ещё и привратника замочили,
упокой Господи его душу. И всех их положили по одной причине: кто-то что-то там искал.— Но ведь мы не знаем, что именно!
Нет, но в голове у меня начинала созревать пока ещё смутная идея.
— Мы знаем одно: они не получили то, что искали.
— Берни, я видел сейф. Обчищен так, что чуть не облизан.
— Значит, если Грааль был в сейфе, «уголовники» взяли его.
— Какой ещё к ядрёной матери Грааль? Кто это вообще такой, чёрт его дери?
— Это просто символ, не волнуйся, — сказал я примирительно. — Так я называю вещь, которая представляет для всех столь невиданную ценность. Как Святой Грааль, понимаешь? Так что, если бы он был в сейфе, преступники захватили бы его. Но его там не было, верно?
Рэй, нахмурившись, впился в меня маленькими бульдожьими глазками:
— А по какой причине они не стали бы его туда класть? Вот сейф, пожалуйста, храните в нём свои драгоценности.
— Да, это странно, — согласился я. — Но они вроде бы собирались продавать свой Грааль, так? Возможно, они купили сейф для того, чтобы хранить в нём вырученные деньги. Наличку. А что, если они хранили Грааль в другом месте?
— Ну, тогда «уголовники», как ты их называешь, давно добрались бы до него. Они пытали Лайла и Шнитке, пока те не…
— Ты нашёл подтверждения того, что их пытали?
— Вообще-то нет, просто по паре пуль в башке у каждого.
— Наверное, это было больно, — заметил я. — Но говорить их вряд ли заставило бы.
— Зачем обязательно пытать? Они могли выдать место под дулом пистолета… А может, уголовники сами его нашли. Знаешь, почему я так считаю? Если бы негодяи не взяли с собой твоего этого… Грааля, то мы бы нашли его.
— Но ведь они его не нашли! Иначе с чего бы им вламываться ко мне?
Он вздохнул:
— Алло, Берни, Малыш, это мы обыскали твою квартиру, забыл? У нас был ордер на твой арест, и это автоматически дало нам право на обыск.
Я рассказал Рэю о втором «обыске», а когда он стал возмущаться, что я сразу не сообщил ему об этом, упомянул проблему Эдгара с иммиграционной службой.
Рэй выглядел обиженным.
— Мы бы не стали доносить на него этим чёртовым расистам, — проворчал он. — Да у нас половина парней — ирландцы, и у каждого есть родственник с липовой грин-картой. Или вообще без неё. Но я понимаю, почему он так взволновался. Ладно, это меняет дело. Если с привратником обошлись так же, как и в прошлый раз, значит, тут действовала одна и та же шайка, и, если бы они нашли Грааль, больше бы уже не искали его. Ну так знаешь, что я тебе скажу? Его вообще не было в квартире Лайла.
— Ты так думаешь, потому что обыскал его квартиру и ничего не нашёл.
— Ну да.
— А что ты искал, Рэй? И где ты это искал?
— Могу ответить на второй вопрос: искали мы везде, всё перерыли, ни одного сантиметра не оставили. Что мы искали? Ну, полагаю, мы бы узнали это, если бы нашли.
— Я профессиональный вор, — сказал я. — И знаю побольше твоего о том, где надо прятать вещи и как их искать. И у меня даже есть подозрение, что именно нам следует искать!