Вор

— Неужели?

— Да, в детстве моя мать рассказывала мне эти старые истории. Я знаю их все, и знаю, что их страна называется Эйдисом.

— Что касается названия, Ген, могу сказать тебе, что Эйдис является старым названием, принятым еще до оккупации. Со времен захватчиков мы изменили произношение многих слов, а эддисийцы привыкли веками ничего не менять. Так что теперь мы называем Эйдис Эддисом, в соответствии с требованиями прогресса.

— Это их страна, — проворчал я. — Им лучше знать, как она называется.

— Ген, я не говорю, что Эйдис является неправильным названием. Оно правильное, просто устарелое. Но весь цивилизованный мир использует новое. Какие еще ошибки я сделал?

Я перечислил все, что запомнил. Большинство недочетов были пропусками истории. Когда я закончил, он сказал:

— Всегда интересно послушать местное изложение народного фольклора. Но ты, Ген, не должен считать истории твоей матери единственно верными и правильными. Я изучал их много лет, и уверен, что обладаю самыми точными знаниями. Часто случается так, что эмигранты, вроде твоей матери, не могут вспомнить детали оригинального повествования и заменяют их выдуманными. Многие из этих мифов были созданы великим поэтом много веков назад, но простые люди неизбежно искажают их первоначальный смысл.

— Моя мать ни словечка не исказила за всю свою жизнь, — горячо возразил я.

— О, не обижайся, — миролюбиво сказал халдей. — Я уверен, она не хотела лгать, просто она не была образованным человеком. Необразованные люди зачастую не понимают подлинного смысла вещей, о которых говорят каждый день. Может быть, она даже не знала, что твое имя Ген происходит от имени Евгенидес.

— Она очень даже знала, — настаивал я. — Это вы ничего не знаете. Тем более о моей матери.

— Не глупи. Конечно, я знаю о твоей матери. Она упала из окна четвертого этажа и умерла, когда тебе было десять лет.

Ветер вздохнул в сосновых ветках над моей головой. Я забыл, что это было записано в моем личном деле. Царские суды имеют обыкновение собирать подробное досье на карманников, так что вся история моей жизни уже была записана мелким почерком на стопке листков, хранящихся в тюремной канцелярии.

Халдей заметил, что попал в цель и решил развить свой успех. В его голосе сочилось снисходительность.

— Но, может быть, я ошибаюсь. Может быть, Ген — это фамилия? Должность Царского Вора в Эддисе, например, передается по наследству. Вполне возможно, что нынешнего Вора зовут Евгенидесом. Может быть, он твой родственник? Кузен, например, или кто-то еще.

Он усмехнулся. Я чувствовал, как пылает все мое лицо, даже лоб.

— Евгенидес, — я почти заикался, — Был богом воров. Мы все носим свое имя в его честь.

Я отскочил от огня и бросился на свое одеяло. Ночь была прохладной, поэтому я плотнее завернулся в шерстяной плащ и признался себе, что халдей обошел меня в этом споре. Кажется, все остальные, согласились с ним.

* * *

На следующий день халдей выглядел довольным, как сытый кот. Пол приготовил завтрак, а затем мы свернули лагерь, стараясь не оставлять следов нашего пребывания вблизи тропы. Софос с Амбиадесом набрали сухих игл и засыпали ими остывшее кострище.

К полудню мы перевалили через горный хребет и стояли перед крутым спуском с перевала.

— Я не пойду вниз, пока не пообедаю, — объявил я. — Не собираюсь умирать на пустой желудок.

Я не блефовал и говорил совершенно серьезно, так что, когда халдей попытался заставить меня, я просто сел на землю. Он пару раз стукнул меня своим дурацким кольцом, но я не двигался с места. Затем мы пообедали.

После обеда начался спуск по склону. Я хотел, конечно, идти последним, но Пол не позволил. Поэтому я встал предпоследним и беспокоился только о камнях, которые сыпались из-под ног Пола. В халдея, шедшего первым, летели камни, обрушенные Полом, Софосом и Амбиадесом. Я специально для него послал вниз пару камешков, но мне стало не по себе, когда один, вылетев из-под ботинка Пола, угодил прямо в затылок Софосу. Мы не могли остановиться и посмотреть, тяжело ли он ранен, пока не закончили спуск. Нам пришлось преодолеть еще семьдесят пять футов, и как только мы благополучно достигли твердой скалы, Пол проверил голову мальчика.

— А ну-ка, повернись, — сказал он.

— Все в порядке, — ответил Софос, в глазах которого все еще стояли слезы. — Крови нет.

Он для убедительности показал свои руки. Пол потер шишку на затылке и согласился, что Софос, вероятно, жить будет.

— Извини, парень, — кажется, он всерьез переживал свою оплошность. — Может, тебе нужно отдохнуть?

— Мы могли бы еще раз пообедать, — с надеждой предложил я и получил в ответ сердитый взгляд от халдея.

Софос сказал, что чувствует себя хорошо, и мы продолжили наш путь. Русла реки здесь не было, так что идти было нелегко. Мы пробирались по склону горы козьей тропой между скал. Я чувствовал себя каким-то беззащитным и беспокоился, что нас могут увидеть сверху. Меньше всего мне хотелось быть пойманным во время тайной вылазки в Эддис в компании царского халдея из Суниса, и лучше этого горного склона, по колено заросшего травой, места для нашей поимки было не найти. Я спросил халдея, почему мы идем среди белого дня через открытое пространство, когда нас может увидеть любой встречный.

— Не любой, — поправил он меня. — А только тот, кто идет по той же тропе. Ею очень редко пользуются. Пока мы не оставляем следов нашего присутствия, никто не узнает, что мы здесь прошли. В Аттолию ходят другой дорогой.

Я посмотрел на вершины гор и сказал:

— И все же здесь кто-то есть. Разве нас не могут увидеть из леса?

— Маловероятно, что там кто-то бродит.

Я фыркнул.

— Успешный вор никогда не полагается на вероятность, — сообщил я.

— Успешный вор? — переспросил халдей. — Знаешь такого?

2:0. Я огорчился и выбыл из соревнования.

* * *

Через четверть мили, преодолев отрезок особенно крутого склона, мы спустились к небольшой площадке, вымощенной каменными плитами и обсаженной старыми оливами. В задней части площадки, представлявшей из себя всего лишь более глубокий уступ, угадывалось широкое отверстие, ведущее вглубь горы. Растущее из расщелины скалы фиговое дерево наполовину скрывало вход в пещеру. Начинаясь где-то в темноте, по выдолбленному в плитах желобу бежал ручеек. К скале был пристроен маленький храм, не больше девяти футов высотой, сложенный из мраморных блоков с миниатюрной колоннадой под фронтоном.

— Вот, — халдей обвел рукой площадку, — Здесь мы должны были обедать. Смотри внимательнее, Софос. Это твой первый языческий храм.

Он пояснил, что в пещере находится алтарь богини весны, построенный, скорее всего, тысячу лет назад, и указал на мастерство каменотесов, идеально подогнавших друг к другу мраморные глыбы.

— Глядя на этот маленький храм, можно понять, как устроены большие. Надо только изменить масштаб. Здесь тоже четыре колонны, как в главном храме богов всех времен года, и все остальные части точно повторяют конструкцию больших зданий.

Софос казался совершенно очарованным. Они вдвоем вошли в храм, чтобы посмотреть статую богини, и вышли весьма впечатленные. Амбиадес откровенно скучал. Халдей заметил выражение его лица и сказал:

— Вот так, Амбиадес, религия помогает управлять народом. И вот почему отец Софоса считает, что ни одна страна не должна иметь больше одного пантеона богов. Позволь привести несколько примеров.

Мы шли по пути, который вода из источника пробила в камне за многие тысячелетия. Идти было легко. Кое-где в особенно крутых скалах были выбиты ступени. За тысячу лет паломники неплохо обустроили доступ к святыне.