Воробьиная сила

Хоть я и сильно опасался это делать, пришлось включить форсированный режим и вносить коррекции. Именно тут обнаружился факт, который заставил бы меня прыгать, словно ребёнка, если бы я остался способным на настолько сложные движения. Раньше после длительного использования форсированного режима на меня накатывало плохое самочувствие, лопались сосуды в глазах и носу, а иногда случались и микроинсульты. Теперь всё изменилось. Даже после десяти минут использования форсажа я ощутил лишь ментальную усталость, но не привычное полное опустошение, а, скорее, ментальный аналог приятной мышечной боли после хорошей регулярной тренировки в спортзале. Поэтому всё, что мне требовалось для исправления ситуации — заняться пересчётом собственной моторики, введением поправочных коэффициентов и, следовательно, приведением двигательного аппарата в то состояние, в котором он был до ритуала. Это требовало кропотливой работы, но работы именно того типа, к которому я оказался полностью готов.

К сожалению, как бы я ни пытался, из всех последствий ритуала «безнаказанность» форсированного режима оказалась единственным улучшением. Способность видеть элир, сплетать хотя бы слабейшие магические потоки, так и не появилась, я не обрёл способность даже просто включать-выключать свет. Но я не отчаивался, так как прекрасно понимал, что нахожусь в самом начале пути, являясь с точки зрения магии кем-то сродни младенцу или даже новорождённому птенцу воробья. Теперь оставалось лишь вложить время и усилия на развитие собственного дара, для этого имелось множество способов и методик. Некоторые из них были безумно неприятными, пусть и вполне действенными, но для начала их использования требовалось окончательно прийти в себя.

Когда закончились все поздравления, похлопывания по плечам, объятия и поцелуи, которыми меня награждали Незель, семья Ксандаша и родные, начались скучные дни реабилитации. Благодаря постоянному движению, прописанному Лексной комплексу гимнастических упражнений и, главное, глубоким здоровым снам в Царстве моей богини, я потихоньку приходил в норму. Не скажу, что ощутил себя магом или даже просто помолодел, но, наконец, привык к текущему состоянию.

Не расстраиваясь из-за того, что признаков магии у меня не появилось, я решил не медлить и идти дальше — к реализации плана, который я составил давно, но при этом не имел возможности реализовать. Я решил снова обрести молодость.

Сколь бы безумным и преждевременным это ни казалось, но больше для этого препятствий я не видел. Во время исцеления Мирены я использовал артефактный комплекс и сложный ритуальный узор, от меня тогда требовалась вовсе не магия, а вычислительные способности мозга. И пусть у меня до сих пор имелось множество поводов для жалоб, но с этим всё обстояло более чем хорошо. Да, со мной больше не было Склаве, но те же функции могло выполнять моё собственное сознание. В отличие от исцеления Мирены, меня не сковывали условия божественных Испытаний, а самую важную часть работы всё так же мог выполнить Тааг. Помимо форсированного разума, со мной оставались мои знания. Более того, исчезновение Склаве сопровождалось полным крушением всех запретов Эгора, так что теперь я получил возможность делиться любыми знаниями с кем угодно. А раз исчезли все препятствия, то и смысла откладывать я больше не видел.

Однако вскоре произошло происшествие, которое начисто зачеркнуло этот план. В то утро я направился на кухню, чтобы приготовить себе кофе и что-то перекусить. Я, конечно, мог бы отдать приказ управляющей системе, тогда завтрак принёс бы один из големов, но старался как можно больше двигаться. Впрочем, заниматься готовкой не хотелось, как бы это ни было полезно для моторики.

Можно было бы позавтракать чем-то существенным, достав из стазиса одно из готовых блюд, либо задействовав пищевой синтезатор, но я решил ухватить на завтрак хлопьев с молоком, которые в этом мире тоже имелись. На вкус они сильно отличались от знакомых мне земных, но принцип был всё тот же. Я достал из «холодильника» большую банку молока, из шкафчика — совершенно привычную картонную коробку с яркой этикеткой, взял глубокую миску и принялся сыпать в неё хлопья.

Не было никаких предпосылок, никакого резкого перехода. Вот я стою с коробкой в руке, а вот — ползаю по полу на четвереньках, стукаясь носом в рассыпанную по полу еду. Я пытался остановиться, подняться на ноги, отряхнуть налипшие на нос и щёки хлопья, вот только тело мне не подчинялось. Голова совершала ритмичные движения, я клевал эти хлопья, ударяясь носом об пол так резко, что вскоре закапала кровь.

Послышался женский вскрик, и две сильные руки подхватили меня с пола, подняли и прижали к себе.

— Ули, что случилось? — обеспокоенно спросила Кенира, вытирая мне кровь. — Я на мгновение перестала тебя ощущать, ты словно исчез, так что сразу я бросилась сюда. А ты… ты…

— Не знаю, — признался я. — Но, похоже, мне потребуется время, чтобы прийти в себя.

— Ты клевал кашу как цыплёнок, — заметила Кенира. — Кажется, последствия ритуала полностью не прошли.

— Очень похоже на то, — не стал отрицать я. — Не думал, что унаследую от воробья и какие-то глубинные инстинкты.

— Надеюсь, ты не уйдёшь от меня к какой-нибудь воробьихе, — шутливо спросила Кенира, но я чувствовал от неё волну сильного беспокойства.

— Конечно нет, — усмехнулся я. — Но на всякий случай вставь в причёску парочку перьев.

Она через силу хмыкнула, давая понять, что шутка вышла настолько же натужной, какой казалась и мне самому.

— Милая, не беспокойся, я справлюсь. Главное уже случилось, осталось лишь скорректировать последствия. А это лишь небольшие неудобства. Не волнуйся.

— Очень надеюсь на то, — улыбнулась она. — Ули, сам понимаешь, я не могу не волноваться.

Я прижал её к себе крепче и поцеловал, пытаясь всеми своими эмоциями показать, что всё будет в порядке, пусть не был в этом уверен и сам. Она благодарно кивнула и помогла мне добраться до стула.

— Сиди, я сейчас что-то нам приготовлю, а потом всё уберу.

— Последнее необязательно, — усмехнулся я. — Хорст, кухня, уборка.

Пока Кенира доставала новую коробку хлопьев, насыпала в миски и заливала молоком, дверь открылась и внутрь вполз невысокий плоский параллелепипед со скошенными углами. Пылеуборщик на мгновение застыл, словно пребывая в раздумьях, а потом решительно направился к рассыпанным хлопьям. Я не всё ещё не получил способность видеть магические потоки, так что для меня выглядело, словно мусор взлетает сам по себе, собирается в плотный спрессованный комок и исчезает где-то в верхнем отсеке. Закончив с рассыпанной едой, голем прокатился по кухне, несколько раз останавливаясь в разных местах, чтобы убрать невидимый мусор, а потом точно так же укатился прочь.

— Привет, пап, мама, — послышалось от дверей. — Что делаете?

В кухню зашёл Хартан, бухнулся на стул и откинулся на спинке. К счастью, он пришёл достаточно поздно, чтобы не застать меня в неудобном положении, иначе я был бы обречён на целую серию глупых шуток.

— А то ты сам не видишь, — ответила Кенира.

— Пап, у тебя кровь под носом, — сказал Тана.

— Последствия ритуала, — ответил почти что чистую правду я.

Хартан лениво вытянул руку, один из стазисных шкафов раскрылся, из него вылетела тарелка. На ней лежал аппетитный стейк с гарниром из овощного рагу. Я улыбнулся — несмотря на то, что Тана откровенно выделывался, для подобного трюка требовался очень тонкий контроль магии. От Кениры донеслась волна гордости и проказливого веселья. Один из ящиков раскрылся, из него вылетели вилка и нож, описали в воздухе крутую дугу и воткнулись прямо в исходящий паром стейк. Тана посмотрел на мать осуждающим взглядом, но всё-таки ухватился за столовые приборы и приступил к еде.

— Ты сегодня не идёшь на занятия? — спросил я.

— Иду, — ответил Тана с набитым ртом. — И вернусь поздно.

— Девчонки? — поинтересовалась Кенира.

— Нет, — махнул рукой он. — Вернее да, они тоже, но вечером у меня встреча с одним из заказчиков.

— С заказчиком? — удивился я. — Ты ещё занимаешься охранными системами? Я думал, необходимость в этом проекте уже отпала.

— Ну, это по крайней мере интересно, — пожал плечами сын, нанизав ещё кусок стейка на вилку. — К тому же после драки на арене я стал довольно знаменит. И теперь могу брать больше денег.