Воронцов. Перезагрузка. Книга 3
Шрифт:
— Да, я уже Семёну сказал, — вставил Илья. — Он с утра ушёл на лесопилку, говорил, что щепки уже запалит.
— Ну, отлично, — кивнул я. — Тогда и спешить некуда. Пусть всё как следует подготовит.
Машка унесла посуду в дом, а мы с Ильёй остались обсуждать дневные работы. Он рассказал, что ночью был дождь и немного подмыл дорогу к лесопилке. Я то думаю — почему так спалось крепко.
Позавтракав, я решил обойти владения. Первым делом направился к ангару, где хранились заготовленные доски. Открыв тяжёлую дверь, я с удовлетворением отметил, сколько там досок навозили —
— Ну и отлично, — пробормотал я себе под нос. — На первое время хватит.
Закрыв ангар, я направился к месту, где строился новый дом. Вот что меня разбудило — мужики уже вовсю работали, поднимая стены. Они уже выгнали их в рост человека, и сейчас укладывали очередное бревно, аккуратно подгоняя его к предыдущему. Захар, распоряжавшийся на стройке, заметил меня и подошел ко мне.
— Доброе утро, барин! Как спалось?
— Хорошо, пока вы тут стучать не начали, — усмехнулся я. — Но дело нужное, так что прощаю.
Захар довольно погладил бороду:
— Работаем споро. За пару дней под крышу выгоним, если погода не подведёт.
Я оглядел строение, прикидывая объём работ.
— Вы тогда горбыля с лесопилки навозите, — сказал я. — Будет и на стропила, и на пол.
Петька, стоявшийся рядом, кивнул и тут же побежал за Зорькой, чтобы отправиться за горбылём.
Я же окликнул проходившего мимо Степана.
— Как там наши ездовые, которых от лихих людишек взяли?
Степан остановился, вытирая пот с лица.
— Да нормально, барин. Послушные. Пробовали верхом — хорошо ходят, не брыкаются и не кусаются. А вот к возу непривычны, пугаются, когда сзади что-то гремит.
— Ну, значит, будут для верховой езды, — решил я. — Оно и лучше, пожалуй.
Степан кивнул, соглашаясь, а я вспомнил ещё кое-что:
— Ты с репы парусину уже убрал?
— Да, барин, — отозвался он. — Ещё вчера. Хорошо взошла, ровненько. К осени, если заморозков не будет, то самое то получится.
Я довольно кивнул. Репа — дело нужное, без неё зимой никак. Да и скотине корм хороший.
— Картошку надо бы окучить, — сказал я, вспомнив ещё одно важное дело.
Степан нахмурился:
— А это как?
— Бери тяпку, пошли покажу.
Тот быстро метнулся к себе и вышел с тяпкой — длинной деревянной рукоятью с металлическим наконечником. Мы дошли до поля, где зеленели ряды картофельной ботвы. Растения уже вытянулись чуть больше чем на пол локтя и выглядели крепкими, здоровыми.
Я взял тяпку и на двух-трёх кустах показал, как нужно окучивать: подгребать землю со всех сторон к стеблю, образуя вокруг него холмик.
— Вот так, видишь? — пояснял я, работая тяпкой. — Земля должна закрывать стебель почти до листьев. Тогда картошка лучше растёт и клубней больше завязывается.
Степан удивлённо почесал затылок:
— Это что же, каждую так нужно?
— Да, Степа, каждую, — подтвердил я, выпрямляясь и отдавая ему тяпку.
— Так это ж сколько работы, — пробормотал он, окидывая взглядом поле.
— А ты думал, — усмехнулся я. — Бери или ребятню, или баб в помощь, но окучить нужно. Иначе пропадёт
или мелкая вся будет.Степан вздохнул, но спорить не стал:
— Сделаем, барин, не переживайте.
Мы возвращались назад, когда заметили приближающуюся к нам Настасью. Она махала руками и что-то кричала издалека.
— Чего это она? — нахмурился Степан.
— Сейчас узнаем, — ответил я, ускоряя шаг.
Настасья, увидев, что мы идём к ней навстречу, перешла на бег, придерживая подол сарафана.
— Барин! — выпалила она, запыхавшись. — Семён мальца прислал сказать, что поддув работает хорошо и печь растоплена. Говорит, чтоб вы шли смотреть, как сможете!
— Вот как? — я невольно улыбнулся. — Быстро они управились. Ну что ж, пойдём посмотрим.
— А мне как быть с картошкой? — спросил Степан.
— Ты начинай, а я как освобожусь, подойду проверить, — ответил я. — И да, возьми в помощь ребятишек постарше, да баб тоже озадачь — покажи им, что делать. Они быстро сообразят.
Степан кивнул и направился за помощниками, а мы с Настасьей пошли в сторону лесопилки. Мужики же догнали нас по дороге.
— А правда, что этот поддув будет сам воздух в печь гнать? — спросила Настасья по дороге. — Бабы судачат, что без мехов кузня работать станет.
— Правда, — подтвердил я. — Вот увидишь сама. Там винт такой хитрый, который от водяного колеса крутится и воздух гонит.
Настасья покачала головой:
— Чудно всё это. А не опасно?
— Не опаснее обычных мехов, — заверил я её. — Зато спину надрывать не придётся, качая их целый день.
Мы подходили к лесопилке, когда услышали радостные возгласы. Похоже, испытания проходили успешно. Я ускорил шаг, чувствуя, как внутри растёт предвкушение.
У входа в кузню собралась небольшая толпа — мужики, несколько баб пришедших с деревни посмотреть на новое чудо барина и ребятишки, которые с восторгом наблюдали за происходящим. Увидев меня, они расступились, пропуская вперёд.
— Ну как? — спросил я Семёна, который стоял возле печи с довольной улыбкой.
— Глядите, барин, — он указал на печь, из которой вырывалось пламя, гудящее как разъярённый зверь. — Крутится винт, и воздух так и гонит, ровно, без перебоев. Жар такой, что железо за пять минут до красноты разогреет!
Я подошёл ближе, наблюдая за работой механизма. Большое колесо, приводимое в движение от водяного привода, через ремень передавало вращение на меньшее колесо, к которому был присоединён винт. Винт крутился в глиняной воронке, направляя поток воздуха по трубе прямо в печь. Система работала идеально — равномерно, без рывков.
— Молодцы, — похвалил я, чувствуя гордость за своих мужиков. — Отличная работа!
Семён расплылся в улыбке.
— А теперь смотрите. Ещё и скорость менять можно!
Я перекинул ремень на другую пару колёс, и винт закрутился быстрее, увеличивая поток воздуха. Пламя в печи взревело ещё сильнее, взметнувшись вверх.
— Ишь ты! — восхищённо выдохнул кто-то из толпы. — Как дракон дышит!
Даже Настасья смотрела с открытым ртом.
— И правда работает, — пробормотала она. — Кто бы подумал…