Воронье
Шрифт:
— Вы хотите узнать, когда был куплен выигрышный билет?
— Нет, мне нужны данные за следующий день. За четверг.
— Хорошо.
Мистер Ху был очень услужлив. Он провел Барриса в свой маленький кабинет и вставил диск. Это была старая дешевая система, с «рыбьим глазом». Покупатели входили в магазин, торопливо обегали его, останавливались у кассы и снова убегали. У одной толстой пары была такая смешная походка, что мистер Ху разразился смехом, но тут же спохватился и снова закаменел лицом.
Внезапно на экране возник Шон Макбрайд, который вошел в магазин.
— Медленнее.
Кадры пошли по одному. Макбрайд, весь в поту, выглядел усталым. Он остановился
— Что она дала ему?
— Для шин, — сказал мистер Ху.
— Манометр? — уточнил Баррис.
Мистер Ху кивнул.
— Давайте дальше, — сказал Баррис.
Мистер Ху перепрыгнул к кадрам второго появления Макбрайда. Теперь за прилавком стоял мистер Ху, а Черилл у окна. Макбрайд протянул манометр мистеру Ху и отошел поговорить с Черилл. Их было еле видно. Через минуту Макбрайд покинул магазин.
И тут же в магазин вошли пара мужчин с телекамерами.
Вот как оно было. Шон исчез.
— Вы помните этого парня? — спросил Баррис.
— Нет, не помню.
— У вас есть изображение его машины? Имеется у вас внешняя камера?
Мистер Ху проверил другой диск. С камеры, которая глядела на насосы, — но в течение всего времени, о котором шла речь, в поле зрения не появилось ни одной машины. Хотя ничего удивительного, поскольку Макбрайд не заливал горючее. Он подкачивал шины, так что мог припарковаться у воздушного насоса.
Но Баррис и мистер Ху обратили внимание, как кто-то отъехал со стоянки; изображение было довольно расплывчатым, но это вполне могла быть машина Макбрайда.
Баррис покачал головой:
— Хорошо. Можете выключить.
Что мистер Ху и сделал.
— Я полагал, — сказал Баррис, — что магазин, продающий билеты, имеет с них какой-то доход.
— Только не я, — сказал мистер Хью. — Я всего лишь управляющий.
Он удовлетворенно улыбнулся. Словно был полностью счастлив, что не принимает участия в дележке этого пирога, — и в то же время доволен, что крылатая Фортуна предпочла приземлиться на плечо какого-то другого бедняги, а не на его.
ШОН вместе с Митчем нанес визит большой финансовой шишке Генри Лонсдейлу. Тот жил в безвкусной усадьбе на Блэк-Банкс, неподалеку от острова Сен-Симон. Полосатые стены, нависающие балконы, окна со стеклами, покрытыми морозными узорами. От подъездной дорожки горничная провела их мимо беседки с колоннами в кабинет, под который был оборудован вестибюль в двадцать футов высотой. Одна стена была отведена под рыбацкие трофеи и почетные грамоты за успехи в рыболовстве.
Появившийся Лонсдейл представился. Шон спросил его:
— Вы в самом деле выиграли открытое первенство по ловле морского окуня?
— Какое? Ах да, в 2006 году.
— Ух ты. И какой экземпляр вы вытащили?
Лонсдейл пожал плечами:
— Думаю, на 59,3 фунта или что-то вроде того.
— Господи. И какая была наживка?
— Если мне не изменяет память, в ведре у меня было полно летучих рыб. Но все зависит от техники заброски. Я видел вас по телевизору, мистер Макбрайд. Насколько я понимаю, вы тоже любите рыбачить?
— В общем-то случалось в Огайо. Откуда я родом. Но большеротый окунь никогда не попадался, хотя мне нравится иметь с ними дело.
— Ну, на этом побережье такой добычи достаточно. Я буду рад пригласить вас на охоту за красной неркой.
— Я был бы очень признателен.
Не подлежало сомнению, что рыбная ловля была
главной страстью Лонсдейла в жизни. Он сказал Шону, что больше не собирается посвящать себя финансам.— Будет всего несколько клиентов, только чтобы не отвыкнуть, — решительно сказал он.
Шон хотел бы с годами походить на него.
У большого стола с каменной столешницей его ждали три доверенных помощника — банкир, бухгалтер и юрист. На них были костюмы едва ли не по миллиону долларов, и, обмениваясь рукопожатиями, они смотрели вам прямо в глаза, делая вид, что принадлежат к сильным мира сего. Но Генри Лонсдейл в своих теннисных туфлях и легких хлопчатобумажных брюках без труда превосходил их. Пока они переговаривались между собой, он с размаху опустился на свой стул, подтянул к себе двенадцатистраничный меморандум о взаимопонимании, пролистал его — и, покончив с ним, сразу же приступил к делу. Смотреть на него было сплошным удовольствием, на то, как легко он отделял зерна от плевел. Вычеркнул одну фразу, заменил другую, крест-накрест перечеркнул ненужные подробности, ввел в смятение своих бедных помощников острыми вопросами и претензиями, отбрасывая все возражения и не терпя промедлений. Ну и шоу! Пораженный Шон не сказал ни слова, но пару раз громко рассмеялся. И лишь после того, как дело было завершено к всеобщему удовлетворению, он осмелился спросить:
— Да, кстати, Генри… Как вы думаете, сможете ли выдать часть наличностью?
Все заулыбались. Наконец Лонсдейл сказал:
— Наличностью?
Шон кивнул:
— Да, мне понадобится немного наличных.
— Все пройдет наличными.
— То есть?
— Все целиком. Мы говорим, что необходимо вообще избавить вас от наличных в тот момент, когда все будет улажено. Обеспечение безопасности, долгосрочные инвестиции, так что вы сможете начать зарабатывать на вашем капитале…
— Но я хотел начать избавляться от него.
— Это я понимаю, — сказал мистер Лонсдейл. — Но нам необходимо создать базис…
— Я не хочу создавать базис. Нет времени.
— Нет времени? Почему же?
— Потому что мир идет к концу.
С какой глупой серьезностью они восприняли его слова. Банкир, бухгалтер и юрист перепугались, и выражение физиономий у них стало как у огорченных коров.
Шон расплылся в широкой улыбке:
— Вы только посмотрите на себя, ребята!
Их лица продолжали сохранять серьезность.
— Да я шучу.
Один за другим они позволили себе рассмеяться.
— Не надо никакой спешки, — заверил он их. — И еще… могу я вам кое-что сказать? Вы знаете, что я сообщил на том телешоу, будто собираюсь все раздать? Так вот — небольшая поправка. Хмм… Не все.
Смех усилился. Он превратился во взрыв визгов и стонов. Но Шон думал, что это понятно — одна только мысль, как он раздает свое состояние, должна была стать оскорблением для их натур. Шон терпеливо дождался, пока смех стихнет, после чего сказал:
— На самом деле я могу потратить часть денег.
— Конечно, — согласился Лонсдейл. — У нас будет несколько ликвидных миллионов долларов. Это вас устроит?
— Великолепно.
— Скажем, пять миллионов. Пока хватит?
— Прекрасно. И когда они появятся?
Лонсдейл повернулся к банкиру:
— Дейв? Если мы все оформим к четвергу, когда вы сможете их конвертировать?
— Зависит от Федеральной резервной системы, — сказал банкир. — Я думаю, они смогут провести такое количество наличности через Саванну к понедельнику. Если сегодня нам удастся все подписать. Так что, думаю, к четвергу все будет выполнено.