Воронежские страдания

– Простите, могу ли я переговорить с господином Турецким Александром Борисовичем? – сказал Корженецкий.

– А кто, извините, им интересуется? – вопросом на вопрос ответил приятный женский голос.

– Я говорю с кем-то из сотрудников агентства? – все еще не желал сходу расшифровываться Виталий Георгиевич.

– Естественно, раз вы сюда позвонили, – мягко, словно улыбаясь, ответила женщина. – Представьтесь, пожалуйста. Мой вопрос продиктован тем обстоятельством, что Александр Борисович в настоящий момент очень занят, и я могу решить, насколько срочно ваше дело. Это не моя инициатива, а его настоятельная личная просьба. Итак, я вас слушаю...

– Моя фамилия – Корженецкий. Не уверен, что Александр Борисович сразу вспомнит меня, но я, уверяю вас, благодарен ему по сей день за то, что он для меня сделал в свое время...

– Как вы сказали, ваша фамилия?! – растерянно воскликнула женщина. Можно было предположить по ее тону, что она если не изумлена, то уж крайне удивлена – это точно. И повторила: – Корженецкий?! А имя-отчество, простите?

Не понимая, чем вызван ее странный испуг, Корженецкий произнес, чуть запинаясь:

– Георгий Витальевич, но... простите, я не совсем понимаю?..

– Ничего! – вдруг засмеялась она. – Сейчас он вам сам все объяснит!

И Корженецкий, прижимая телефонную трубку к уху и чувствуя, как по виску почему-то катятся, стекая к подбородку, капли пота, услышал, что сказала женщина, очевидно, неплотно прикрыв микрофон ладонью: – Саша, ты что, провидец?.. Так это же он – собственной персоной...

К сожалению, Корженецкий не успел услышать, что ответил женщине Турецкий, но сразу узнал его голос в трубке:

– Здравствуйте, Георгий Витальевич. Турецкий. Будете смеяться: мы здесь только что говорили о вас – уши не горят, господин дуэлянт?

Александр Борисович нажал на клавишу аппарата, сделав связь громкой и глядя на Алю, с улыбкой прижал указательный палец к своим губам: тише, мол. И, ведя дальнейший разговор с Корженецким, уже не отрывал глаз от лица Алевтины, наблюдая за меняющейся гаммой ее чувств. Любопытным оказалось зрелище: она была очень искренна, и мысли отчетливо читались на ее лице.

– А чем это было вызвано? – осторожно спросил Корженецкий, забыв поздороваться. И тут же спохватился: – Извините, Александр Борисович, здравствуйте, очень рад, что вы живы-здоровы и продолжаете свою службу.

– В Генеральную, что ль, звонили? – спросил Турецкий небрежно.

– Да, но... тем не менее, нашел, как видите, хотя... ну, да ладно, бог с ними...

– А насчет «хотя» можете мне ничего не объяснять, я вас прекрасно понял, – Александр Борисович улыбнулся и подмигнул Але.

– Скажите, я мог бы немедленно с вами встретиться? Для меня это снова, как когда-то, вопрос жизни или смерти, можете мне поверить...

– Да уж... – откровенно насмешливо хмыкнул Турецкий. – Воображаю!

– Что вы воображаете? – мгновенно насторожился Корженецкий. – И, кстати, почему вы назвали меня дуэлянтом? Или я чего-то не понял? Ослышался?

– А вот подъедете и узнаете, – небрежно бросил Турецкий. – Не ослышались. Уверен, что у вас причина более чем веская.

– Вы правы, но... я теряюсь в догадках...

– А не надо. Вы сейчас где находитесь? В каком районе? Как далеко?

– Вы, наверное, решили, что я в Москве? Нет, я звоню из Воронежа. Однако готов к вам вылететь первым же самолетом, настолько это действительно для меня серьезно, Александр Борисович.

– Стоп! Дайте мне немного подумать... – Турецкий замолчал, размышляя. Потом убрал громкую связь, чтоб его разговор с Алевтиной не слушал Корженецкий и, зажав микрофон ладонью, спросил у нее: – Ребята нынче утром выехали в Воронеж, да?

– Билеты я им привезла. Они решили поездом. Антон сказал: в кои-то веки в командировку выбрался, так хоть отдохнуть денек! Петя с ним был согласен.

– Ну да, этот-то, конечно... Понятное дело, в поезде особенно хорошо пьется, по себе знаю... Так что будем делать, его вызывать сюда или самому туда слетать? Лету-то час-полтора, не больше. И посмотрю заодно, что там у них с этим дипломатом, я ж обещал Косте... А за Щербатым, Алечка, пусть-ка пока Филя поездит. Филипп, кстати, мой должник, у меня к нему просьба была, а он так и не доложил. Напомни ему. Это насчет гостиницы, где остановился Щербатый. И если возникнут какие-то неотложные вопросы, я – на связи. А ты – на хозяйстве. И поторопи, пожалуйста, Макса, он мне должен был по Корженецкому досье представить, лады?

– Лады, – печально ответила Алевтина.

– Ты чего? – засмеялся Турецкий, заранее зная ответ.

– Ты уезжаешь... – Она, похоже, обиделась. – А обещал включать в дела, показывать, советовать...

– Ну и правильно. Такая у нас работа. Только и ты не забывай, что начальник у тебя не я, а Всеволод Михайлович Голованов, и будь любезна слушаться его беспрекословно. Вот как и я слушаюсь. Даже если и не хочется, поняла? – он улыбнулся. – И на меня не обижайся, раз так поступаю, значит, есть причины.

– Поняла, – засмеялась и она. – Сейчас выясню, откуда, из какого порта, летишь, и закажу билет. Ты домой заезжать ведь будешь? Или мне тебя проводить? Опять же – машина...

Ох, хитрюга! Это она намекала на свой интерес к тому, что скажет Ирина Генриховна, которая, по Алькиному мнению, обязательно должна будет спросить: сам едешь или с собой эту новую свою сотрудницу берешь? Знала же, наверняка, чему способен научить в командировке опытный Турецкий молоденькую юристку с горячим темпераментом.

– Зря ты, между прочим, – укоризненно покачал головой Турецкий, – Ирка к тебе очень сносно относится.

– Вот именно, сносно! – задорно, но с обидой выкрикнула девушка.

– А ты бы как хотела? Рядом со мной постоянно крутится такая вот красавица?! Поневоле заревнуешь. Это она еще на моей голове посуду не бьет. Алевтина, держи себя в руках, мы так с тобой не договаривались.

– Я прекрасно помню, как мы договаривались. Значит, меня не берешь, не хочешь учить практике расследования вот таких, особо важных дел?

– Не хочу, потому что со скинхедами шутки плохи. Лучше мы с тобой пройдем этот курс на более простых и неопасных эпизодах. Поэтому заказывай один билет.

– Трубочка-то у тебя, – напомнила Аля и кивнула на телефонную трубку, которую Александр Борисович все еще зажимал между ладонями.

– Ах, да! – спохватился он и поднес трубку к уху, но тут же снова включил громкую связь – для Али. – Прошу прощения, Георгий Витальевич. Внутренние вопросы. Значит, продиктуйте ваши адреса – домашний и служебный, а также все телефоны, включая мобильные. Я сегодня же вылечу в Воронеж, у нас там, в вашем городе, одно очень неприятное расследование предстоит. Так что незачем вам время терять на дорогу. Я прилечу и позвоню. Впрочем, если хотите, можете встретить меня в аэропорту, моя помощница позвонит вам и продиктует номер рейса. Так даже лучше, мы успеем все обсудить еще в машине. И принять нужное решение. Да, и последнее. Вам, вероятно, известно, что частные агентства действуют, тем не менее, строго в рамках закона? Имейте это в виду, потому что любая наша помощь в расследовании или защите ваших интересов будет соответствовать рамкам, определенным в Уголовном кодексе Российской Федерации. Поэтому постарайтесь заранее сформулировать ваши просьбы, чтобы мы зря... ну и даром не теряли времени, а сразу могли заключить договор и начать действовать. И в Воронеже, как я понимаю, и в Москве. Вы, надеюсь, не возражаете?