Воронежские страдания

И еще неприятный вывод напрашивался. Грубо говоря, техника избиения и убийства, похоже, ими была уже отработана. И длилась схватка очень недолго, возможно, считанные минуты.

– Это точно, – подтвердил предположение Антона Щеткин. – Они даже в карманы трупа залезть не успели.

– А может, и не собирались? – возразил Алексей.

– Не надо, – ему с улыбкой погрозил Антон, – ты все в политику лезешь. Успеешь еще. Давай смотреть на вещи реально. Ни один нормальный подонок не преминет заглянуть, что у его жертвы в карманах. Деньги! Они, что, пахнут? Документы – другое дело. С ними можно залететь. Но они-то их могли как раз и не интересовать, а вот по поводу баксов – извини... Негра ведь завалили, не нашего Ванька, который баксы просто так в кармане не таскает. Так что это ты брось, Леша.

– Полностью согласен, – сказал Петр. – Работали быстро и умело. Потому что «громкую» и длительную драку услышали бы прохожие – не так далеко и проезжая часть, а значит, были бы и нечаянные свидетели. А с той стороны – набережная, тоже народ гуляет... Разговоры-то в городе уже не первый день идут, откликнулись бы.

– Ну да, второй, – усмехнулся Алексей. – А мы уже к возможным свидетелям обращались по телевидению, но... пока молчанка.

– Естественно, – вернулся к своей точке зрения Антон. – Если кто и видел, то мог узнать это хулиганье, и теперь боится и с ними, и с нами связываться, мы ж не умеем защищать свидетелей.

– Увы, – теперь уже сокрушенно развел руками Смородинов.

Итак, кто же они могли быть?..

Ну, скажем, для той же Москвы, размышлял вслух Щеткин, так «работать» могли бы скинхеды. Это не почерк «братвы», у этих разговор короткий – вали на землю и добивай ногами. А после – контрольный в башку. И обычные хулиганы, как правило, так не дерутся, потому что у них еще остались от прежних времен хоть какие-то понятия о чести, один на один. А скинхеды – это помесь волков с гиенами, где у каждого, будто наперед, расписана его четкая роль. Громкие их лозунги – это все фигня сплошная. Это – для отвлечения внимания дураков.

– Так ты к чему? – спросил Антон.

– А к тому, что скины, сами по себе, – это, в принципе, никакая не политика, а тот же бандитизм. Но зато на них, точнее, с их помощью, некоторые политики как раз и делают свою грязную игру. Я знаю, я в Москве много раз уже с ними сталкивался. Свастики эти стилизованные, хайль, бритые головы, черные гимнастерки и прочая атрибутика фашизма – это все внешнее, покрасоваться, пугануть обывателя, а вот внутри у них – жесткая и сильная пружина. И если эта «пружина» вложит им в руки оружие, вот тут уже будет действительно большая политика.

– Да, с тобой все ясно, – махнул рукой Антон. – Давайте посмотрим теперь на округу.

И они отправились туда, где за гаражами утром было обнаружено тело убитой безымянной бомжихи.

Натоптали, конечно, прилично, это плохо, но разобраться можно. Место за «спиной» «ракушки» было тихим, словно огороженным с трех сторон густым кустарником. Своеобразное такое «гнездо», где, загнивая, медленно умирал человек. И никто об этом не знал, кроме двух бомжей, которые носили сюда пищу, подкармливая женщину. Сейчас еще относительно тепло, можно было и здесь спать, «на свежем воздухе», как заметил тот подполковник, но скоро осень, дожди, а там и зима. Конец был предрешен, а немного раньше или немного позже могли прерваться мучения – это уж дело случая. А что, собственно, за случай?

У Антона уже мелькнула догадка, но он хотел бы сам еще разок встретиться с теми мужиками. Особенно с бывшим медбратом, тому положено замечать то, что спокойно пропустил бы мимо глаз другой.

Он и напомнил Петру, что нечто подобное в его не слишком богатой практике уже происходило. Точнее, не у него, а у Турецкого. Это когда тот сбежал из Москвы в Новороссийск и занялся там личным расследованием, чем, кстати, удивил даже бывалых местных сыщиков. И тоже с бомжами дело связано было. Один из них страдал амнезией биографической памяти, так Сашка, умница, умудрился-таки найти лазейку в его затемненном сознании, связанном с информацией о прошлом, и вычислить, кем тот являлся на самом деле. Врачи изумились, что там сыщики!..

Одним словом, надо добыть Свиридова.

– Да зачем он тебе? – все еще не понимал Щеткин, а Смородинов просто не мог «врубиться» в тему. И тогда Антон прояснил свою идею.

– Вот послушайте, ребятки, – эту манеру он перенял опять же у Турецкого. – Зачем, скажите, нужно было убивать старуху, глядящую уже смерти в глаза? Она ж, небось, если и передвигалась, так чтоб только, извините, нужду справить. Эти ж ей пищу и воду приносили, сама уже не могла добывать. А у бомжей, что бы о них ни говорили, своеобразное братство – единение и взаимоподдержка, притом что, как правило, каждый видит в соседе злого конкурента... Так вот, повторяю, кому нужно было убивать беспомощное существо? Думайте, ребятки.

Коллеги молчали, видно, медленно шевеля мыслями. И Антон не выдержал:

– А я вам скажу. Считайте это моей личной фантазией. Могла быть убита свидетельница, вот так.

– Чего-о? – протянул Смородинов.

– Молодец, Антоша! – только что не подпрыгнул Петр. – Как догадался?!

– А очень просто. Ты ж не станешь добивать жалкое, бездомное существо, если оно лично тебе не мешает, верно? И специально сюда, в это вонючее гнездо, да еще ночью, ради такого, чуть ли не ритуального, убийства ты никогда не полезешь, если... да? А вот если полез, то, значит, это тебе позарез необходимо было. Скажем, от случайного свидетеля срочно избавиться. А для чего срочно, то есть среди ночи, избавиться? Да потому что уже кто-то погоню за спиной у себя почувствовал!

– Правильно, – кивнул Щеткин, – они кровищи, как говорил Свиридов, напустили. А он – бывший медбрат, и цену крови как-нибудь знает. Конечно, пытали. В любом бы случае убили, но не так же зверски!

– Что, Алексей? – Плетнев уставился на Смородинова. – Не проходит версия? А ты бы поторопил судмедэксперта на предмет установления орудия убийства той старухи. Я вот подумал... – он засмеялся. – Нет, это, конечно, фантастика, но почему бы вдруг не оказаться, что и в случае с дипломатом, и в случае с этой бомжихой было применено одно «орудие труда»? Как считаешь, полный бред, или что-то все-таки есть?

– Слушай! – уже с непонятным почтением уставился на Антона Петр. – И откуда ты этим премудростям-то научился? Ну ты даешь!..

– Откуда? – хмыкнул Плетнев. – Да все от Сашки. Смотрел внимательно, как он работает... Вот бы его сейчас сюда. Проверить... а вдруг?

– Ну и что? – вмешался Алексей. – Давайте предположим, что вы, Антон...

– Ты, – перебил Плетнев.

– Что? – не понял, сбитый с мысли, Алексей.

– Ты, говорю, а не вы.

– Ах! – засмеялся тот. – Понял, ладно, спасибо. Так предположим, что ты, Антон, прав. И старуха оказалась нечаянным свидетелем убийства дипломата. Хотя трудно в это поверить. Потому что из полумертвого человека свидетеля не получится. Но – пусть, будем считать. И вот она убита. Так какая нам польза, если узнать нельзя?

– А если она уже успела рассказать об этом своим «молодым» приятелям? Когда убийство-то произошло? Время было. А вчера сама нечаянно обнаружилась, да? А кто-то заметил. Вот и результат: подмели свидетеля.

– Что-то есть, – сказал Петр. – Значит, действуем так. Пока никого в известность не ставим, чтоб не было «утечки». Я всем верю, но – на всякий случай. И дальше – по пунктам. Первое: найти и допросить, под личную ответственность за их безопасность, обоих бомжей. Второе: ускорить медицинскую экспертизу тела старухи. Третье: попытаться установить личность молодца-просителя за того задержанного. Четвертое: сравнить экспертные заключения по поводу орудий убийств на двух трупах. Пятое...