Вороны Чернобога

Вытянутой, да ещё полусогнутой рукой удержать на весу брыкающееся тело трудно. Тем более упырь выглядел довольно упитанным, хоть и невысоким мужичонкой. Быстро придя в себя от неожиданного нападения и страшного удара, он резво оттолкнулся от стены дома - дрались всё ещё на бетонной плите, развернувшись тем самым в руке ворона. Секундой спустя уродливая пасть хамкнула - впустую клацнув длинными зубищами в миллиметрах от запястья ворона. Только слюной обхлестало кожу.

Обозлившийся ворон вновь ударил кастетом - на этот раз в распяленную пасть, кроша уродливо длинные зубы нежити. И - не только кроша, но вбивая кастет всё глубже в рычащую пасть. Коротко пожалел Данияр в этот момент только об одном: нельзя ударить ногой, пробивая снятый кастет в глотку упыря.

И уловил мгновения растерянности, которой повеяло от кровожадной нежити: тот не поверил, что его, по недавним впечатлениям - бессмертного, могут уничтожить.

Данияр выдернул из гнилостно пахнувшей пасти кулак с кастетом и через головы обалдевших парней швырнул дёргающееся тело на асфальт. И сразу рванул следом. Упыря разбитой в кровь и кости башкой, к сожалению, не уймёшь.

Ворон не стал дожидаться, пока временно дезориентированная тварь придёт в себя. За шиворот он оттащил нежить к газонной оградке и, оттянув ему злобно скулящую башку назад, перерезал горло. Затем, не давая опомниться, сломал твари шею. Одним движением отделив башку упыря от обмякшего тела, Данияр крикнул:

– Руся, сюда!

Девушка, стоявшая у газона при дороге, примчалась мгновенно, но один её взгляд на висевшую в его руке голову с сумасшедшими, кроваво мерцающими глазищами, на валявшееся у ног обезглавленное тело в строгом костюме, словно на работу, - и она попятилась, жалобно повторяя:

– Нет, нет… Нет!

И вся толпа мелкой нечисти, облепившая Меченую, согласно и жалобно завизжала вместе с нею.

– Руку мне на плечо!
– рявкнул, не оглядываясь, рассвирепевший ворон: глаза на оторванной башке медленно, но неумолимо тускнели!

Ощутив, как рука Меченой боязливо легла-таки на его плечо - сама она спряталась за его спиной, чтобы не видеть отрезанную башку твари, он поспешно спросил:

– Кто твой хозяин?!

Обвисший рот, с нижней, рухнувшей челюсти которого сопливо тянулась вниз чёрная струйка, с трудом подобрал эту самую нижнюю челюсть, чтобы невнятно шамкнуть одно-единственное слово.

За спиной Меченая тоненько перевела:

– Их трое…

– Конкретней!
– зарычал ворон.

Но в глазах упыря потух багровый отсвет. Нижняя челюсть вновь отвалилась, превратив упырью башку в подобие чудовищной маски, какую можно увидеть лишь в болезненных снах и кошмарах.

Вернулся слух. С балконов кричали, перекликались, угрожали звонком в полицию, если вопли, мешающие спать, не прекратятся и если слишком громкие хулиганы не уберутся. Но ни из одного подъезда не вышел ни один жилец…

– Ну, мужик, ты силён… Ну, ты ваще… - гундосо сказал один из парней, вытирая кровь под носом и таращась на упырью башку.
– Очумел, что ли… Зачем ты угрохал мужика? Он, конечно, псих, но…

– Кого… я угрохал?
– медленно спросил ворон, оборачиваясь к нему.

Тот глянул на то, что держал Данияр, и попятился, заикаясь и не в силах произнести ни слова. Голова упыря оплыла в сдутый шарик. Тело - Данияр взглянул под ноги - медленно опадало: упырь умирал по полной. Через минуты в деловом костюме останутся лишь склизкие кости и мерзкая на вид и на аромат жижа. Через час же у газона останется лежать лишь одёжка.

А пока пять минут спустя у бетонной плиты подъезда валялась только жертва упыря, а ветер издалека доносил топоток удирающих по дороге парней. Нет, поначалу они пытались с собой унести и тело бессознательной жертвы. Но ворон двинулся к ним - с недвусмысленной угрозой в ссутуленных плечах, а главное - с якобы забытым ножом в руке. И нервы ребят не выдержали…

Опомнившись: а вдруг рядом ещё один?
– Данияр оглянулся на Меченую. Та стояла, открыв на него рот и хлопая глазами. То ли остолбенела от страха, то ли не понимает, что дальше делать. Руки у неё всё ещё в разные стороны, а на них - кого только нет: и барабашки таращатся, и успокоенный дрёма еле открывает глаза, засыпая на ходу; и даже нички пугливо выглядывают из-под девичьей руки (как бы не шуганули!), а на плече всё так же грозно озирает окрестности сторож-ночевик.

Данияр и буркнул Меченой:

– Не отставай!

И зашагал к брошенному друзьями парню, мрачно поглядывая на узкую крышу подъездного крыльца, край которой облепили матохи, поблёскивая диковатыми любопытными глазами: будет - не будет ли пришлый бугай и этого бедолагу бить?

Внезапно вся стая матох смылась, словно с крыши вихрем их сдуло. Ворона узнали. Испугались.

А Данияр присел перед жертвой - парнишкой, разодранным не только в кровь, но и в лохмы одежды. Меченая подошла и вполголоса спросила, поглядывая на окна дома, которые начали потихоньку угасать:

– Живой?

И все барабашки качнулись с неё посмотреть на парнишку. Интересно же!..

– Живой, - проворчал ворон и поднял голову: - Спроси-ка у этих, которые у тебя на руках, из какой он квартиры.

Меченая спросила и растерянно перевела:

– Из шестьдесят третьей.

– Так. Наш. И знакомиться не надо.
– Данияр примолк, соображая, что делать дальше. Искать ворона не надо. Но что делать с ним сейчас? Отнести домой? Время - половина второго ночи. Пустят ли? Даже если через дверь объяснить, что парень попал в беду? Оставлять его здесь тоже нельзя - а если второго упыря пришлют по его душу?

Будто уловив его мысли, Меченая присела рядом и прошептала:

– Мы же его здесь не оставим, Данияр? Вон сколько крови…

– А то сам не вижу, - буркнул ворон и вздохнул, пытаясь свести мысли в логический вывод. Мысли сводиться не желали. Более того - ворон начинал бояться, что парнишку родичи могут отправить в больницу, а там… Там не допустят в палату обычного человека, но упырь прорвётся, потому что поросёнок такой, что пролетит по всем коридорам, сбивая с ног всех встречных-поперечных, лишь бы выполнить вложенное в гнилые мозги задание…

– У меня бабуля - травница, - вдруг сказала Меченая.
– Жаль, что у тебя машины нет. Можно было бы отвезти к нам.

– Лучше ко мне, - решил Данияр.
– Бабуля не откажется ведь подняться на один этаж, чтобы этому раны посмотреть?

Прежде чем вызвать такси, Данияр снял с себя джинсовый жилет и надел на парнишку, чтобы не попачкать машину.

Они вызвали такси, объяснили водителю, что везут своего загулявшего приятеля домой. Водитель, может, и не поверил бы, но ворон улучил момент и сыпанул ему под ноги сон-травы в смеси. Трава сделала обманку реальностью - и таксист даже помог внести бессознательного ворона в салон машины.

– Руся!
– недовольно позвал Данияр, когда Меченая замешкалась садиться в такси.

И выглянул из-за машины посмотреть, чем она занимается. Хмыкнул: девушка размахивала руками, прощаясь с недавними ездоками на себе, а вся компания нечистиков воодушевлённо прыгала на бетонной плите крыльца и точно так же махала ручонками. Разве что дрёма притулился на краешке и уже дрых, уперев обвислые щёки в ладошки.

Юркнув в машину, к парню-ворону, Меченая чуть придержала дверь. А когда Данияр понял, что она хочет о чём-то спросить его, и наклонился к ней, она прошептала: