Воронья стая

— Потому что ты не хотел показаться ревнивым, мелким человечком, каким ты и являешься!

— Лиззи рядом?

У него не было времени на эту чепуху, но он хотел бы услышать голос дочери.

— Нет, её здесь нет!

Слова становились более и более резкими, что заставило Монти задуматься, считает ли Элейн Николаса Скретча таким же замечательным, каким он показался вначале.

— Элейн, мне нужно идти.

— Пытаясь погубить Николаса, ты также лишаешь Лиззи шанса иметь что-то лучшее. Ты ведь понимаешь это, не так ли?

У него защемило сердце, хотя он ни на минуту не верил, что Скретч может предложить Лиззи дом лучше, чем он.

— Мне пора, — повторил он. Кладя трубку, он услышал, как Элейн кричит: — Что такого важного, что ты не можешь дать мне минуту поговорить о твоей дочери?

Его рука зависла над телефоном. Они не станут говорить о Лиззи. Всякий раз, когда Элейн заявляла, что хочет поговорить об их дочери, разговор быстро превращался в список того, чего Элейн не могла иметь из-за его недостатков.

— Что такого важного? — он повторил её слова, глядя на телефон. — Я должен идти и помочь Иным убить город, полный людей.

ГЛАВА 29

Элементалы двигались по всему Среднему Западу к городу, в котором находилось логово врага.

Воздух флиртовал с Землёй, щекоча и дразня, пока Земля не всколыхнулась, и люди не задрожали в своих ничтожных домах.

В городах, где стреляли ворон, Огонь охватывал столбы коммуникаций, проходя мимо, заглушая электричество и телефоны к тому времени, как прибывала Вода, чтобы доставить карающий дождь.

Торнадо преследовал легковые и грузовые автомобили, иногда ловя их и подбрасывая высоко в воздух, иногда отпуская с лёгким предупреждением.

Молния ударила с ужасающей точностью, и Огонь и Воздух заплясали в домах людей с ружьями, прежде чем ускакали на конях, которые разбивали дороги на бегу.

Наконец, Элементалы добрались до места, где находился враг. Как только город был окружён, они перестали играть.

И мир затаил дыхание, пока Элементалы и их кони ждали прибытия остальных терра индигене.

* * *

Кондуктор, сопровождавший Монти, Доминика Лоренцо и Саймона, сказал:

— Наш вагон представительского класса сейчас не используется, поэтому мы подумали, что вы оцените уединение.

Это означало, что железная дорога не хотела, чтобы слишком много пассажиров-людей поняли, что на борту находится Волк, не тогда, когда все уже были взволнованы и незначительный конфликт мог быстро перерасти в насилие.

Монти посмотрел на кожаные кресла и столы с мягкими сиденьями.

— Очень мило. Кто обычно ездит в этом вагоне?

Кондуктор нервно взглянул на Саймона, который копался в конце вагона.

— Люди, которые много путешествуют и используют время, которое они тратят в пути, на работу. Здесь есть небольшая кухня, заполненная сэндвичами и другими продуктами и напитками. Есть также бар.

— Люди платят по системе доверия? — спросил Монти.

— О, нет. Еда и напитки включены в стоимость билета за этот вагон.

Монти поблагодарил кондуктора и пошёл в заднюю часть вагона, чтобы узнать, что заинтриговало Саймона.

— Туалет и раковина, — сказал Саймон, указывая на одну из дверей. Он открыл дверь с противоположной стороны. — Что это такое?

Он указал на что-то похожее на фарфоровый бочонок с сиденьем. К стене за ним были прикреплены водопроводные краны и ручной душ.

Доминик присоединился к ним.

— Это маленькая душевая кабинка.

Монти вернулся в переднюю часть вагона. Еда, напитки, удобные кресла и рабочие места. Даже подходящая уборная, чтобы человек, путешествующий ночью, мог прибыть свежим на утреннюю встречу. И уединение.

— Как вы думаете, сколько стоит поездка в этом вагоне?

— Больше, чем вы или я хотели бы заплатить, — ответил Лоренцо, когда они с Саймоном присоединились к Монти. — Лучше займите наши места. Похоже, поезд отходит со станции.

Они поставили сумки на верхние полки и заняли места.

Как только поезд достиг открытой местности за Лейксайдом, Саймон задумчиво сказал:

— Что за люди пользуются этим вагоном?

— Кондуктор сказал, что во время путешествия мужчинам нужно работать, так что, думаю, в основном это бизнесмены и правительственные чиновники, — сказал Монти.

Саймон кивнул.

— Бизнесмены и чиновники. И люди, которые не хотят, чтобы слишком много других людей заметили, куда они направляются?

— Какая им разница, если кто-то заметит… — Доминик посмотрел на своих спутников и не закончил вопрос.

Монти уставился на Саймона.

— Вы думаете, что тот, кто может позволить себе купить билет в этот вагон, может позволить себе и купить пророчество?

— То, что человек ездит в представительском вагоне, ещё не означает, что он или она также ездит в одну из резерваций за пророчеством, — возразил Доминик.

— Нет, но я не думаю, что люди, посещающие эти резервации, делают это открыто, — ответил Монти. — Так что, хотя не каждый человек, который использует представительский вагон, покупает пророчества, можно с уверенностью сказать, что большинство людей, которые покупают пророчества, будут использовать представительский вагон, — он посмотрел на Саймона. — А вы что думаете?

Саймон встал.

— Кажется, я проголодался и хочу посмотреть, стоит ли есть эти сэндвичи. И я думаю, что железная дорога не стала бы тратить топливо, чтобы тащить пустой вагон, поэтому мне интересно, куда направлялись люди, у которых были билеты на эту поездку.

Саймон очень сомневался, что сэндвичи были лучше, чем то, что можно было купить в вагоне-ресторане, но, возможно, было удобнее не ждать в очереди, что делало еду особенной.

Или, может быть, причудливая еда была заменена, когда люди, у которых были билеты в этот вагон, не появились. Для него это не имело значения. Монтгомери и Лоренцо настояли, что они предпочли бы сэндвичи с курицей, оставив ему сэндвичи с говядиной, так что они все наелись.

Нет, для него не имело значения, был ли шикарный вагон, но кто-то почувствует гнев Эллиота и его зубы, когда консул Лейксайда узнает, что его отправляли в обычные пассажирские вагоны со всеми вонючими запахами, в то время как человеческие правительственные чиновники ездят в этом специальном вагоне, который имеет приятный запах кожи и еду, когда вы этого хотите.