Ворошилов

10 января Южный фронт переименовывается в Юго-Западный, Юго-Восточный же чуть позднее, 16 января, становится Кавказским, и Конная армия входит в его состав. 14 января она вместе с 8-й армией получает приказ форсировать Дон и сбить противника с его позиций у Батайска.

Не следует думать, что после поражения в Донбассе, после отхода за Дон в рядах белой армии наступило полное разложение, что она совершенно потеряла боеспособность и не оказывала красным войскам сопротивления [27] . Многократно битые и отступающие деникинцы сумели сохранить боевой дух, они все еще имели достаточно штыков и сабель, чтобы противопоставлять их частям Красной Армии. Военные действия на Северном Кавказе в январе — феврале 1920 года доказали это в полной мере.

27

Оглупление и обесчеловечивание противника умаляют подвиги бойцов и командиров Красной Армии, принижают совершенное ими: много ли чести расправиться с пугалом огородным! Кстати, и сами бойцы Красной Армии в некоторых произведениях изображены чрезвычайно, можно сказать, намеренно примитивно, оглупленно, и тенденция эта идет издавна, к примеру от произведений И. Бабеля о Конной армии. Недаром С. М. Буденный сразу же по выходе книги Бабеля резко и справедливо протестовал в печати против того, как были изображены в «Конармии» его героические кавалеристы. К счастью, в советской литературе есть замечательные произведения, позволяющие современному читателю прочувствовать, постичь атмосферу гражданской войны. В них сочетается глубокое понимание психологии сражающихся сторон с точнейшими знаниями истории — речь идет в первую очередь о «Тихом Доне» М. А. Шолохова.

Преследовать отступившего за Дон противника сразу же после взятия Ростова Конная армия не смогла, и это дало ему возможность закрепиться, подготовиться. Когда же 17 января 1920 года Буденный начал наступление на Батайск, то оно не принесло успеха. Используя благоприятную для обороны местность, противник отбил все атаки конармейцев и в этот, и в последующие дни. Поймы рек Дон и Койсуг были затоплены водой и покрыты тонким льдом, что крайне мешало наступлению кавалерии, она теряла в такой местности свою главную силу — маневренность. Ни артиллерия, ни пулеметные тачанки не могли последовать за бойцами, которые в пешем строю вынуждены были пробиваться через топь, сплошное месиво из воды, грязи и льда. В то же время противник, занимая господствующие высоты, наносил контрудары сильными группировками.

Несколько раз Буденный и Ворошилов во главе бойцов ходили на врага, но успеха не было. Не пришел он и

21 января, когда атака Батайска возобновилась. Ворошилов снова был в передовых цепях и в конце дня чуть не погиб: близкий разрыв снаряда взломал и без того хрупкий лед, Ворошилов вместе с лошадью провалился в воду. Цепляясь руками за края льдины, он все же сумел выбраться из полыньи; лошадь же вытащили бойцы.

Убедившись в бесполезности лобовых атак на Батайск, Буденный и Ворошилов поставили перед командованием вопрос о перемене способа действий. Будучи уверены, что Конную армию используют неправильно, заставляя в пешем строю атаковать врага, не используя ее маневренности, члены РВС Конной армии предлагали прекратить наступление. 2 февраля в РВС Республики, главкому и в копии комфронта была отправлена следующая телеграмма: «С 12 января последними директивами командующего Кавказским фронтом Конная армия была брошена одна в бой без общего наступления всех армий. В ожесточенных боях между 12 января и 2 февраля Конармия потеряла 3000 кавалеристов и лошадей. Необходимы срочные меры по усилению пехотных частей Азов — Манычевская и немедленный переход в наступление по всему фронту. Красная кавалерия истекает кровью в неравных боях. Консостав уменьшился вдвое и приходит в полную негодность. Только безотлагательные, экстренные меры могут спасти положение. Все мои обращения к командующему фронтом остались без результатов. Жду срочных распоряжений.

Командарм I Буденный.Члены РВС Ворошилов, Щаденко».

Не ограничиваясь этим, Буденный написал личное письмо Владимиру Ильичу Ленину, вместе с Ворошиловым они отправили подробный доклад главкому С. С. Каменеву, несколько раз говорили по телеграфу со Сталиным. Вскоре командующим фронтом был назначен M. H. Тухачевский, в РВС фронта включен Г. К. Орджоникидзе. Новый комфронта изменил план наступления: Конной армии предстояло, перегруппировавшись в район станицы Платовской и действуя в стык Донской и Кавказской армий противника, прорваться к станции Тихорецкая. Это было смелое и, как показали события, правильное решение. Оно ориентировало Конную армию на достижение главной цели — уничтожение сил противника путем искусного маневра. Результатом его были разгром основных сил конницы противника и решительное изменение обстановки.

11 февраля Конармия начала движение и к вечеру 14 февраля, проделав 130-километровый путь, достигла Платовской. Марш был исключительно тяжелым; шли без дорог, по левому берегу реки Сал. В рыхлом, метровом снегу тонули лошади, артиллерия, обозы. Лошадей буденновцы кормили неубранной пшеницей; чтобы добыть ее, приходилось разрывать снег.

15 февраля Конармия переправилась через Маныч, в ночь на 17 февраля совместно с пехотой 10-й армии очистила от белогвардейцев станцию Торговая и село Воронцово-Николаевка. К этому времени круто переменилась погода. После оттепели с обильным снегопадом ударил мороз: 15, 20, 25 градусов… Снег покрылся ледяной коркой, лошади, проваливаясь в сугробы во время марша по бездорожью, обдирали ноги, бойцы, в большинстве плохо одетые, обмораживались. Поэтому 17 и 18 февраля красные части отдыхали.

Командование Конармии не знало, что уже три дня навстречу ей движутся крупные силы противника. Получив сведения о переброске армии Буденного в район станицы Платовской, белое командование срочно объединило все наличные кавалерийские части, в том числе и отборные «мамонтовские полки» (в общем 10–12 тысяч сабель), под командованием генерала Павлова [28] и бросило их в направлении станицы Великокняжеской, чтобы ударить в тыл армии Буденного.

Для того времени это была огромная сила. На марше белая конница всей массой обрушилась на 1-ю Кавказскую кавалерийскую дивизию Г. Гая и 28-ю стрелковую дивизию В. М. Азина. После скоротечного, но жестокого боя дивизия Гая, понеся очень большие потери, отступила. 28-я дивизия, одна из прославленных дивизий Восточного фронта, была окружена конницей в открытом заснеженном поле и практически уничтожена: из боя вышло лишь 160 пехотинцев и 174 кавалериста. Был захвачен в плен и замучен начдив Азии.

28

Генерал Павлов сменил умершего от сыпного тифа Мамонтова.

По бездорожью, в лютый мороз, без отдыха гнал вперед своих кавалеристов генерал Павлов. К вечеру 18 февраля измученная, полузамерзшая белая конница, заблудившись в степи, вместо Великокняжеской вышла на Торговую и завязала бой со сторожевыми заставами красных частей.

Ночь морозная, с сильным ветром. Издалека слышится редкая перестрелка — дело обычное, никто на нее не обращает внимания. В двухэтажном доме, где расположился РВС Конармии, полно людей. В небольшой, жарко натопленной комнате Буденный и Ворошилов разбирают донесения частей. Все, кажется, в порядке, Ворошилов оживлен, шутит. Вдруг докладывают: прибыл начальник 20-й стрелковой дивизии М. Д. Великанов и его начштаба Б. В. Майстрах. У них важные сведения:

— Мы только что захватили пленных, — докладывает начдив-20,— на Великокняжескую идет мамонтовская конница.

— Значит, в тыл нам, — полуутвердительно, полувопросительно думает вслух Буденный. — Если все корпуса, то это тысяч десять бойцов, да артиллерия, да пулеметы… Сила немалая. — И он смотрит на Ворошилова.

— Не раз били, взгреем их и сейчас, — отвечает тот. Приводят казака-разведчика, захваченного почти у Торговой, допрашивают. Казаку и страшно в плену, и радостно — он в тепле.

— Конные корпуса идут на Торговую… — подтверждает он. — Сегодня верст сорок сделали… Уже четыре дня идем. Кони замучились, люди два дня без горячей пищи, немало и померзло уже…

— С ума он сошел, — удивляется Буденный, имея в виду Павлова, — четверо суток по сорок верст… По такой погоде!

— Тем хуже для него, — суровеет Ворошилов.

Пленного уводят, и члены РВС продолжают свои дела. Но около одиннадцати часов вечера ружейная перестрелка внезапно усиливается и одновременно с нескольких сторон охватывает станицу. В сенях шум, и двое буденновцев в бурках и папахах врываются в комнату:

— Белые в Торговой!.. Тут, неподалеку!

Одеваясь на ходу, хватая оружие, все выбегают на улицу.

Произошло же следующее: понадеявшись на то, что в такой мороз белые не станут наступать, кое-кто из красных командиров ослабил сторожевое охранение. Мамонтовцы, не зная, что Торговая занята красными, еле живые от усталости и мороза, добравшись наконец до жилья, оставляли оседланных лошадей во дворах и бросались скорее в хаты. Но в хаты эти уже набилось по 30–40 красноармейцев… Между мамонтовцами, рвавшимися к теплу, и красноармейцами начались драки, переходившие, по мере того как выяснялась обстановка, в рукопашный бой.

Вспыхнула паника. По улицам уже неслись напролом обозные повозки, артиллерийские упряжки, давя друг друга, ломая пулеметные тачанки. Ездовые, дико настегивая лошадей, осатанело кричали: «Белые в станице! Белые!» Вдоль улиц безостановочно строчили пулеметы белых.

Буденный и Ворошилов бросились к бойцам. Начальники дивизий — Городовиков и Тимошенко — уже разворачивали боевые порядки. И вот Ворошилов на своем Маузере крутится на площади перед залегшими конармейцами:

— Вперед, товарищи! Ни шагу назад! Отступление — гибель!