Воровка

Иллин глянула на него с укоризной, как мать — на глупого ребенка, и крепче сжала руку Милли, на свою беду действительно поправившейся к утру. Бедная малявка чуть без чувств не свалилась, узнав, что Аргейл хочет их видеть, и всю дорогу до его кабинета не отлипала от старшей подружки, будто та могла ее защитить. Дите дитем.

Правда, сейчас Рисса тоже не отказалась бы от человека, которого можно крепко ухватить за руку и смотреть на него напуганным побитым щеночком: "Ну пожалуйста, спаси меня, ты же такой сильный!". Хоть раз в жизни.

— Я не хочу так во второй раз… — шептала Милли, тихонько всхлипывая. — Иллин, я не выдержу, если он снова прикажет меня избить. Лучше пусть сразу убьет, чем так…

— Тише. — Иллин слегка дрожащей рукой потрепала Милли по волосам. — Здесь есть свои правила, Милли. Мы не сделали ничего плохого, у него нет повода наказывать нас. Не бойся.

Милли помотала головой.

— В тот раз тоже не было. Иллин, мне страшно. Мне очень страшно!

— Так, малая, хорош пищать, без тебя тошно! — шикнула на нее Рисса. Милли, вздрогнув, сжалась и попыталась спрятаться за Иллин. Рисса чуть смутилась: эта мелкая что, думает, будто она ее бить станет? Да что у нее с головой не так? — Еще неизвестно, ради чего этот сбор. Может, он и не из-за нас вообще, а просто тут порядок такой. Не разводи панику.

Ремис бросил на нее косой взгляд, но смолчал. Даже до него дошло, что незачем пугать малявку раньше времени. И так ей хуже всех приходится.

У кабинета Аргейла образовалась небольшая давка: никто не хотел первым входить в логово надзирателя и всячески пытался уступить эту честь другому. Но делать было нечего, и в конце концов жиденькая и нестройная шеренга послушников по одному втянулась в высокий дверной проем. Аргейл дожидался их во всем своем великолепии: мантия идеально отглажена, осанка прямая, как у королей с картинок, взгляд — только дрожать и падать ниц перед таким. И не подумаешь, что вчера ночью на этого человека безнаказанно орал старый врач. Рисса укусила себя за губу, чтобы не ухмыльнуться, хотя от страха у нее сводило живот и тряслись коленки.

— Вы заставили себя ждать, — процедил он, обведя послушников тяжелым взглядом. Девочка, стоявшая рядом с Риссой, прерывисто вздохнула и рефлекторно потянулась к шее, на которой еще виднелись ранки от рабского ошейника. — За это для каждого из вас сегодняшние порции еды будут урезаны вполовину.

Он сделал паузу, словно бы ждал, что сейчас дети начнут роптать и отстаивать свое право на полноценную кормежку. Никто не издал и звука. Рисса так же, как и все, стояла, потупив голову, и считала секунды до главного действа. Последние надежды на то, что Аргейл созвал их просто так, следуя каким-то загадочным порядкам Академии, рассыпались в тот момент, когда он посмотрел на нее, — гораздо более пристально и зло, чем на других.

— Теперь к делу, — продолжил Аргейл, убедившись, что никто не смеет пискнуть против его скотейшества. — Послушники Милли Белавара, Иллин Мартеса, Рисса Праус и Ремис Трет, шаг вперед.

"Ну все. Приплыли". — Рисса сжала кулаки, но послушно сделала, что велели. Девочка со следами от ошейника посмотрела на нее с нескрываемым сочувствием. Сосед Ремиса шарахнулся от него, как от заразного больного. Иллин что-то быстро шепнула на ухо побледневшей сильнее прежнего Милли. У малой в глазах стояли слезы — единственной из всей их компании.

"Это ненадолго. Пока электроплетью бить не начали".

— Взгляните на них хорошенько. — Аргейл чеканил каждое слово, будто старался как можно глубже впечатать его ребятам в мозги. — Каждый из вас — ничтожный червь. Никто до сих пор не проявил хоть сколь-нибудь заметного таланта и усердия в учебе, никто не оправдал доверия, оказанного вам самим Императором. Но эти четверо сумели выделиться даже на вашем фоне — своей ленью, непочтительностью, слабостью и дремучим невежеством.

Рисса заметила, как однокашники недоуменно переглянулись: все видели, что Рисса и Ремис неплохо держались во время тренировки, а Иллин так вообще была единственной, кто понимал, чего от них хотят учителя на уроках. Никто из них — кроме, разве что, Милли, — не тянул на худшего ученика. Но, конечно, ни один из этих трусов не вякнул: все тихо радовались, что сегодня надзиратель будет измываться не над ними.

— Я мог бы с полным правом казнить этих ничтожеств прямо сейчас, но даю им возможность заслужить второй шанс. Сегодня вместо занятий они отправятся в усыпальницу Аджунты Полла. Их заданием будет принести по копии ритуальных скрижалей, установленных в погребальной камере его супруги и первой ученицы Хамеис Ар'Шаат. Справятся — смогут вернуться в Академию. Если же нет… — Аргейл уставился прямо Риссе в глаза, — я вновь созову общий сбор, и те, кто разочарует меня больше прочих, попробуют себя в роли палачей.

Повисла тишина. Не слышно было ни ропота, ни даже шепотков. Никто не хотел привлекать к себе внимание. Никто не хотел оказаться следующим. Рисса сильнее стиснула кулаки, стараясь не дрожать и не заплакать. Только не перед этой мразью. Только не на глазах у всех.

Даже она знала, что гробницы — это финишная прямая. Туда отправляли старших послушников для испытаний. Взрослых, хорошо обученных ребят, которые знают, с какой стороны держать меч и как поджарить голодного монстра молнией. И даже они возвращались далеко не всегда.

Ремис взял ее за руку и крепко сжал пальцы. Рисса не стала вырываться. Хатт с ним, что Аргейл видит, — главное, что так почему-то ноги держали чуть тверже.

— У вас есть задание. Отправляйтесь немедленно, — холодно сказал Аргейл. — Остальным — разойтись.

Однокашники не сговариваясь пропустили их вперед. Уже стоя за дверью кабинета, Рисса наблюдала, как они торопливо идут к выходу — никому не хотелось опоздать на тренировку и получить за это пару лишних пробегов вокруг Академии. На их компанию смертников бросали торопливые взгляды и тут же отворачивались. Некоторые — не смотрели вовсе.

Рисса даже разозлиться на них толком не могла. Когда на Таларме бандиты устраивали над кем-нибудь расправу, она тоже проходила мимо с таким видом, будто ее это совсем не касается. В конце концов, жить долго хочется всем. Только не у всех получается.

Часть 11

Общую замогильную атмосферу Академии отлично дополняло то, что стояла она прямо по соседству с Долиной темных повелителей — огромным кладбищем, где древние ситхи хоронили своих царей и прочих важных шишек. Ее жизнерадостными видами послушники любовались каждую тренировку, пока у них еще оставались силы глазеть по сторонам: Долина расстилалась прямо под скалой, на которой стояла Академия, и даже с высоты было не понять, где же она заканчивается. Ряды обелисков, гигантских скульптур и каких-то каменных сооружений — то ли храмов, то ли гробниц, то ли еще чего, — тянулись до самого горизонта. Выглядело, что и говорить, офигительно. Реальный Коррибан был куда фантастичнее, чем любые древние руины из фантастических фильмов. Было бы круто приехать сюда туристкой, а еще лучше — охотницей за сокровищами с верным бластером на поясе, десятками опасных экспедиций за плечами и с матерыми наемниками в качестве компании.

Когда тебе одиннадцать с небольшим, в руках — тренировочный меч, от которого у противников только ерундовые ожоги с синяками останутся, а в напарниках — мелюзга не лучше тебя самой, жажду приключений почему-то отшибает начисто.

— По крайней мере, мы не огребем за несделанную домашку, — не очень уверенно попытался приободрить всех Ремис, пиная камушки с обрыва. Статуя с наполовину отбитым лицом, сторожившая вход в гробницу Аджунты Полла, мрачно смотрела на него уцелевшим глазом.

— Ага. Буду думать об этом, пока меня жует какая-нибудь хищная тварь. Позитивом заряжаться-то надо. — Рисса, скривившись, глотнула воды, парой бутылок которой предусмотрительно разжилась в столовой. Благо хоть ее здесь выдавали не по электронным талонам и бесплатно.