Вошь на гребешке

– Ты греешь нас, мы горим тобою, - едва смогли выговорить губы.

Уголек спрятался в знакомых ладонях и стал горячее, сквозь руки проступила его алость, проявила все косточки, на просвет. Лэти улыбнулась выжившему огню, осторожно опустила его на камни, только что щедро засыпанные годным лекарством. Арод всегда предпочитал не сухостой, а спелые старые корни. Сегодня ему нагребли таких вдоволь из особого запаса. Уголек несколько раз вздрогнул свечением, как готовая угаснуть на ветру искра - и полыхнул в полную силу. Лэти рассмеялась, не убирая руку и зная, что ожог будет памятный, не устранимый. Ну и пусть.

– Он жив?
– спросила Лэти, по-прежнему хранительница огнива живого Арода.

– Не знаю, - хрипло отозвался Ахаш.
– Я держу его за руку. Что еще я могу?

– Шаас ушел?
– громче уточнила Лэти.

Поймала ответ вальзов юга: отследили, навели, показали. Не ушел, по-прежнему верит в успех внезапного нападения. Дама Арода замерла, более не позволяя себе глупой спешки. Выбрала тот самый миг - и нырнула западной тропой, чтобы сразу явиться за спиной шааса.

Одно движение - рвануть морду вверх и назад, поддеть удобно и помешать вывернуться. Второе - накормить угольком пасть за жвалами, приоткрытыми нажимом в нужную точку. Еще полмига - рискуя всем, повиснуть на твари и придержать от прыжка в бездну, в родной ей мир. И сразу - вниз, накрыть голову руками и поберечься.

Шааса порвало изнутри. Пахнуло жаром, бешеное синее пламя полыхнуло плоским диском, расширяясь и захватывая все новых врагов. Лэти оно толкнуло в бок, опалило волосы, вздуло волдыри на коже - и прошло дальше, еще дальше...

– Свежий шаас на углях, - повела бровью дама, выбирая в затоптанном снегу хоть горсть относительно чистого - умыться.

Бой еще длился, но уже не требовал вмешательства. Сине-серебряная стена защиты окутывала поход, работали все вальзы, сам Арод тоже не бездельничал. Лес возмущенно гудел, просыпался и рвал корнями недругов. Корни затягивали прореху бездонного прокола, ведущего в иной мир. Анги добивали уцелевших врагов. Четыре вальза запада стояли на коленях и провожали пятого туда, куда последний корень уводит их дар.

Лэти отдышалась, старательно не замечая боль в спине и острые режущие приступы при каждом вдохе. Мелочи, скоро пройдет. Или не скоро - не важно. Вечер густеет. Уходит все дальше умирающий вальз заката, уже не оборачивается - нет ему возврата, не дано... Но, пока он идет, многое видится ярче. Впереди вал сплошного запрета: север кто-то норовил поставить на якоря, но не преуспел. Королева? А кому еще такое взбредет в больную голову. Тропы и складки порваны. Пройти посильно лишь короткими путем запада. И так будет до весны, и позже лес не сразу примет перемены, не скоро уляжется, утихнет.

Вопрос этого вечера понятен: объявить привал или настоять на немедленном создании складки - теперь, при отчаявшихся и утомленных вальзах? Когда закат в крови и впереди ночь, исключительно чёрная. А что еще ждет под стенами Файена?

– Тэра подстроила это, - громко, отчаянно, выкрикнул прорицатель.

Лэти поморщилась и нехотя встала, оттолкнула снег обеими руками. Мир выглядел покосившимся, тусклым. Безрадостным. Победа казалась горше поражения. И еще этот слабак, крикун - ну до чего некстати!

– Они знали место и время. Они знали!
– продолжал шуметь прорицатель.
– Я вижу. Только север мог, и яркость дара тут нужна огромная, не чета моей. И без хрустального шара не управиться никак. Она знала о походе Арода и не погнушалась союзом с врагом. Она... предала.

Последнее слово прорицатель шепнул едва слышно. Лэти смотрела в глаза северянину, и говорить, а тем более обвинять, для него сделалось непосильно.

– Не суди, самого осудят, - сухо предупредила Лэти.

– Она вскормила запретный восток, - перемогая страх, выговорил прорицатель.
– Я видел. Я сказал лекарю. Он велел помолчать, но теперь его нет, и это моя вина. Не стоило молчать.

– Ахаш!

Никто не подошел, и Лэти вмиг ощутила, как голая спина покрылась льдом. Лэти знала: был бы Ахаш цел, явился бы в единый миг. Взгляд нащупал второго анга дозора. Тот виновато пожал плечами и чуть заметно улыбнулся - криво, левым уголком губ. Значит, хотя бы дышит.

– Этого придержи... от глупостей, - велела Лэти, указав на прорицателя.
– Крепко придержи. И вууда к нему приставь. Лучше двух.

Пожилой анг подошел, протянул флягу и без спешки встряхнул плащ, предлагая надеть. Три глотка древесного сока высветлили вечер, вернув силу телу и яркость - зрению.

– Тэра могла знать, - хранитель нехотя высказал вслух свое мнение, подтверждая, что услышал прорицателя и принял его слова близко к сердцу.
– Тогда дело плохо. Тэра имеет опыт. Файен сильный огонь. И если гибель Хрога - ее вина, независимо от причин...

– Что советуешь?

– Все так думают, это учти, - нахмурился анг.

И он был прав. Лэти изучила лица людей, вслушалась в их дыхание. Сейчас Арод только-только вернулся к жизни и, будучи молодым огнем, он жаждал боя, даже мести. Гневлив он. Слишком горяч, потому и цветет в каменной пустыне, опасный лесу. И люди его - они тоже легко всколыхнулись, им удобно и понятно простое решение.

– Мальчик умрет к полудню, - совсем тихо выговорил анг. Вздохнул и добавил почти беззвучно: - Ахаш тоже. Тебя он прикрыл, а его спину я не уберег. Виноват.

Лэти кивнула. Она поняла сказанное, и не сказанное - тоже. Дозор после смерти Ахаша не будет думать о вине и доказательстве. Дозор - лучшие анги, сильнейшие ловцы и крепкие молодые вальзы. Им никто не указ, покуда не изберут нового человека, кого уважают и кому верят. Даже дама Арода не указ. Конечно, можно убедить любого, но время неумолимо. Его так рьяно тормозили в бою, что ныне оно сыплется вдвое охотнее, обвалом рушится - не удержать.

– Все мы не сберегли огонь, - громко сказала Лэти.
– Все, кроме мальчика. Он должен жить. Мы будем делать складку прямо теперь. Мы встанем под стенами Файена. Нет времени решать, за кем вина и право. Надо идти и разбираться на месте.

– Тэра ответит?
– строго спросил второй анг дозора.

– Я спрошу, - пообещала Лэти.
– Но это мое право, не так ли? Или ты вздумал погреться у огня? Так вон он, выбери уголек и грейся.

Анг смущенно отступил. Вальзы запада отнесли тело умершего и уложили на носилки, рядом с иными жертвами боя. Лэти негромко пообещала встать у складки пятой - она не вполне запад, но по мере сил поможет.

Ночь копилась под ветвями. Складка по встревоженному лесу залегала медленно, трудно. Тянула силы. К полуночи поход услышал команду к сбору и выстроился, прервав чуткий отдых. Анги первыми шагнули в трясину западного, искаженного пространства. Лэти ступила на поле близ Файена вместе с несущими временный очаг. За спиной первой дамы юга выстраивались, заполняли темное поле близ Файена все новые люди. Они вместе и были замок Арод. Они ждали справедливости, замешанной на крови. В душе было темно и пусто, а впереди громоздился замок Тэры - той самой Тэры, которая однажды попросила у брата помощи и отняла жизнь... Много лет бой был желанным. Сейчас он сделался неизбежным, но сама мысль о новой крови приводила к тошноте. Зачем начинать противный природе Нитля бой? Зачем, если в голове отдается судорогой одна мысль: сейчас в походе умирают люди. Им нужна помощь. Окажут ли её травники и псахи Файена тем, за кем не видят правды?