Вошь на гребешке

– Маришка, ты такая умничка, - устало и заискивающее шепнула Милена, указала взглядом на анга.
– Выбери имя вот ему, все же он отдает Пашке много и будет при вас долго. Тридцать лет. Я бы не смогла.

– Руннар сюда рухнул, мне отсюда и начинать, - спокойно отметил анг.

– Петр, если возле Павла, - сразу отозвалась Маришка, заморгала и виновато пожала плечами.
– Ничего, что я только одно? Ну, без выбора... и не спросив. И...

– Благодарю, - поклонился анг, все еще не прекращая толкать сердце и изредка вдувать воздух в легкие Паши.
– Милена, иди и стой на поляне, Бэл сказал: будет противоток. Тебя постараются забрать, используя возможность.

– Я не могу всех бросить! Не теперь.

Анг, только что названный Петром, разогнулся, прервав свое занятие, тронул веко Паши и довольно хмыкнул. За шиворот выволок Милену и силком поставил в проталину от удара молнии, уже покрытую глянцем свежего льда.

– Бэл едва жив. Я не хочу пугать, но мне думается, он дышит только из упрямства. Споры дикой грибницы не вытравить, они в позвоночнике. Бэл ниже пояса в общем-то дерево, понимаешь? Если, конечно, тебе не важно, не спеши в Нитль. Бэл так и велел, завершить тут дела. Там будет бой, зима лютая. Здесь спокойнее. Но Лэти отозвала меня в сторонку и велела: пусть ты знаешь правду и сама решишь. Потому что или сейчас застать живым, или весной навестить дерево, уже не помнящее свое имя.

– Вот чер, - ужаснулась Милена.

– Мы бессильны вылечить его, - предупредил анг.
– Даже травница Хрога. Но ты вальз востока. Ты так молода, что начисто не знаешь, на что способна. Пробуй. Или заранее прими как правду проклятие этой среброточивой дурочки и не делай ничего. Тебе решать.

Милена посмотрела в темное небо, запорошенное снежной пылью. Одиночество навалилось и прижало к плоскости так, словно именно теперь гас её личный зенитный луч, руша на плечи отчаяние... Она привыкла, что к Бельку всегда можно прийти. Она привыкла, что от смешного юнца можно отвернуться. Он простит. Его порой хотелось презирать за всепрощение. Но потерять его - непосильно.

Над лесом зародился и разросся звук вертолета. Блеснул луч прожектора, он спицей ковырял бурелом.

– Погоди, а Черна?
– скороговоркой уточнила Милена, вдруг вспомнила про телефон, добыла его из кармана и отдала ангу.

– Там, - анг недоуменно рассмотрел мобильный, спрятал и указал пальцем вниз, намекая на исподье.
– Как только Тох, то есть чер, доберется, мы полагаем, время совместится и слоение иссякнет.

– Но тогда им никто не поможет, - шепнула Милена замерзшими до судороги губами.

– Никто, - эхом отозвался анг.

Синеватая вспышка возникла вне плоскости, видимая лишь людям Нитля. Милена прикусила губу и села, группируясь как можно плотнее, защищая голову.

– С Богом, - старательно, в полную силу пожелала Маришка, сморгнув слезинку.

Пространство полыхнуло, сияние растворило его и утащило в чудовищный вихрь. Милена успела заметить пристальный, любопытствующий взгляд вууда - понять бы, чьего теперь? И все угасло.

Глава 30. Милена. О сердцах и клятвах

Нитль, окрестности Файена

Движение в противотоке - это самоубийство. Так сказал десять лет назад пожилой вальз запада, ответил сразу и горячо, недоуменно вслушиваясь в отзвуки голоса Тэры, несущие вопрос.

Ранее утро, ясное и тихое, текло над лесом, будто незримый мировой слуга пролил туманное молоко, улыбнулся - и не стал собирать... Белесая прохлада с оттенком розовой теплоты постепенно заполнила Нитль, поила корни, украшала драгоценными росинками листья. Дышалось так легко, что любые беды не могли быть своими, они летели дальними серыми птицами ночи, чтобы кануть в туманное молоко и впустую потратить запас дурного, и сгинуть без следа... Только солнечный свет выплывал из белизны жирной пенкой обещания радости. Милена в то лето помнила себя ребенком. Вопрос хозяйки удивил её, и потому он безупречно сохранился в сознании - загадкой. Зачем пытаться узнать исключительно бесполезное? Вальзы запада умеют заложить складку в какую угодно даль. Попроси - исполнят... Дайм сильного закатного замка, гость Тэры, точно так и пообещал, благосклонно улыбаясь ученице первой дамы севера, которую увидел впервые и сразу счел милейшим на весь Нитль созданием.

– А если рядом нет нужного вальза?
– ну унялась Тэра.

– Куда же я денусь-то, - из-под несколько надменных, насмешливо приопущенных век взглянул вальз.
– Тэра, мы староваты для признаний... Но все же я друг тебе, и это неизменно.

– Мог бы и больше сказать, - сварливо упрекнула хозяйка Файена.

– Тогда мы поссоримся.

– Я про свой вопрос.

– Однако, ты настойчива...
– чуть насторожился вальз. Подмигнул живому огню в камине, - эй, приятель, не намекнула ли Тэра, что мой последний корень лежит у самой поверхности? Но прорицания я давно перестал полагать благом... тем более личные. Оставим тему, я не любопытен в пустяках. Значит, вальзов должной силы нет, а противоток глубинный, верно?

Милена помнила, как она вжала голову в плечи и зажмурилась, мечтая укрыться в молочном тумане. Ведь выгонят! Прямо теперь и неминуемо. Разговор взрослый, слишком пожалуй, с избытком. Гость вон - всгрустнул. Но Тэра сидела неподвижно и ни единым жестом не противилась присутствию посторонних. Хотя их было двое, лишних: Милена и Белек. Парнишка как раз явился с корзиночкой и сел у камина, чтобы выслушать мнение Файена о тумане и добавить один-два свежих уголька.

– Весьма глубинная, - нахмурился гость.
– Если еще и зимой, то главным бедствием назову холод. Конечно, ощущение вполне искусственное, мы воспринимаем в форме отсутствия тепла перерасход себя самих, дара и силы. Для анга перемещение обойдется проще, вууд сильного зенитного анга мог бы превосходно защитить и вальза, если мы предусматриваем возможность сопровождения.

– Н-нет, упрощать не стоит, - Тэра подалась вперед, слушая с неподдельным интересом.

– Тогда без сильного псаха на выходе имеем ледышку без признаком жизни, - гость трагически углубил складку на лбу.
– Увы... Надейся на травников и псарей. Если заодно тебе интересно, как далеко может выбросить противоток плывущего снизу, я скажу лишь одно: человек войдет в Нитль в пределах земель того же замка, где заложена основная складка, причина противотока. Я ответил?

– Ты один на западе умеешь не таить ответы, - улыбнулась Тэра.

– Неужели лютые зимы вернутся?

– Я не готова вслух произнести ни единого звука, - строго и нехотя выговорила Тэра.
– Очень тонкая материя. Очень. Один надрыв - и не собрать ничего уже... никому.

Гость кивнул и улыбнулся маленькой Милене. Попросил прогуляться с ним и показать ближний лес. Пожалуй, он желал передать хоть малую толику своего дара, искрене радуясь общению. Он отдыхал душой и долго гостил в Файене, он привез с собой двух даровитых подростков и довольно взрослого уже анга, убедил Тэру взять их в обучение.

Отбыл домой западный дайм под осень. Милена провожала его, стоя на стене, улыбалась и думала: вот уж лучший был гость из всех, и хорошо бы вернулся поскорее, как обещал... Две зимы спустя замок у основания западного луча перестал существовать. Никто так и не понял, отчего вальзы запада не успели позвать на помощь, а анги не отстояли высоких и надежных стен. Летом на горелой пустоши стал расти новый замок, заполняя собою брешь в плетении силы запада. Тот самый замок, где любимым учеником нового дайма стал Йонгар...