Восхитительная ведьма

— Упс, прости, — положила она мне руку на плечо, думая, что я начну истерику. Наверняка хотела вывести меня из равновесия. Это отличная тактика, чтобы показать кого-то в плохом свете. Однако я не собиралась доставлять ей такого удовольствия, хотя мне хотелось вскочить и, как следует, оттаскать ее за волосы.

— Бог простит, — философски заметила я и улыбнулась Эльвире. — Не переживай, я заранее испачкала тебе соусом стул.

Я поднялась и, спросив у официанта, где находится туалет, ушла, краем глаза заметив, что, прежде чем сесть, Эльвира рассматривает свое место. Поверила, идиотка.

Глава 53

На черном не было видно пятна, и именно это меня спасло от лишних взглядов, однако весь подол был мокрым — мне пришлось долго сушить его в туалете. Сказать, что я была зла — не сказать ничего. Эльвира раздражала меня до кровавых зайчиков в глазах, но я держалась. Девушка Олега должна быть гордой и преисполненной чувства собственного достоинства. Да и вообще, чем меньше обращаешь внимания на всяких шавок, тем крепче нервы.

Я почти высушила платье, когда Эльвира появилась в туалете, и кроме нас двоих в нем никого больше не было. Она увидела меня и криво улыбнулась. Эльвира больше не была веселой и милой, как в разговоре с Олегом — показала свое истинное лицо.

— Что, все-таки сели на соус? — спросила я с усмешкой.

— Девочка, ты многое на себя берешь, — сухо сказала она, встав рядом, и достав пудреницу.

— Это вы берете. Чужое. Вернее, чужого мужчину, — добавила я, чувствуя, как поднимается изнутри ярость. Волна за волной. Глубокая, но холодная. — Мой Олег так вам понравился?

— Не выдумывай. Он не твой, — фыркнула она, приходясь спонжем по ровной загорелой коже. — И ты это знаешь.

— Это вам его бабушка сказала? Эрина, вы не находите, что это странно — считать мужчину своим, потому что его бабушка разрешила? Мы все-таки взрослые люди, особенно вы, — не могла я не намекнуть на то, что она старше. — И должны понимать, что людей нельзя делить, как формочки в песочнице.

— А ты смешная, малышка. Ты ведь младше его? Не могу упрекнуть Олега, что он любит молоденьких девушек, — хмыкнула Эльвира, пропустив мимо ушей «Эрину». — Но такие, как ты, у таких, как он, на одну ночь. Если повезет, на две или три.

— А таких, как вы, у него вообще нет, — закончила сушить платье я. Чего только мне стоило вести диалог нормально, не опускаясь до оскорблений. Я держалась изо всех сил.

— Ловко, — улыбнулась она. — Но так наивно. Надеяться с ним на что-то. Знаешь, я не люблю разборок — это так утомительно, — вздохнула Эльвира, с щелчком закрывая пудреницу. — Пусть этим занимается быдло. Я люблю договариваться. Поэтому давай договоримся — ты просто уходишь, без лишних неприятностей. И получаешь приятный бонус.

— Какой? Вашу бесконечно прекрасную улыбку? — хмыкнула я. — Пожалуй, откажусь.

— Деньги.

Ее слова прозвучали словно выстрел. И сначала я даже решила, что мне послышалось.

— Что?

— Получишь от меня деньги. И оставишь его в покое. Хочу решить этот вопрос сразу, чтобы не терять времени. — Голос Эльвиры стал деловым.

— Вы что, полюбили моего парня с первого взгляда? — всплеснула я руками, поражаясь ее наглости. Нужно будет срочно придумать план, как нейтрализовать протеже Валентины Анатольевны. Я должна оставаться милой и желательно несчастной, а ее выставить в плохом свете. Но как? Сделать вид, что она ударила меня? Заплакать? Притвориться, что согласна, а на сделку привести Олега?

— А ты, можно подумать, по уши в него влюблена, — фыркнула Эльвира, и я пожалела, что телефон лежит в клачте — иначе бы записала наш разговор. — Наверняка знаешь, что теперь ему все достанется. А он еще и красавчик. Вот и решила окрутить. Сколько ты хочешь?

— Женщина, не могли бы вы оставить меня в покое, — спокойно попросила я, поправляя волосы в зеркале. А внутри кипел целый океан ненависти. Она решила, что может купить меня? Серьезно?

— Какая я тебе женщина?! — взвилась Эльвира.

— Не самых выдающихся способностей, — отозвалась я. — Идите, пожалуйста, к черту. Ну или хотя бы за дверь. Заранее спасибо.

— Ты как со мной разговариваешь? — вдруг схватила она меня за локоть, да так больно, что я едва не вскрикнула.

— Отпусти, — велела я ей ледяным тоном.

— Ты меня не поняла, малолетка? — прошипела Эльвира. — Давай все решим по-хорошему. Не заставляй меня принимать меры.

— Отпусти, — повторила я.

— Мой отец — ректор. Не боишься, что он может навредить Олегу, если я его попрошу? — высокомерно поинтересовалась она.

— Я буду бояться только за твое здоровье — в том случае, если ты сейчас же не уберешь руку, — процедила я сквозь зубы, чувствуя, как виски сдавливает тугой обруч ярости.

— Я тебя предупредила, малышка? Предупредила, — ухмыльнулась Эльвира, решив, что вправе со мной играть. — Не хочешь по-хорошему, будем играть по-плохому. — Она больнее сжала руку. — Не советую вставать у меня на пути.

Я готова была ударить ее — почти перестала себя контролировать от навалившийся эмоций. Мне казалось, что моя голова тяжелая, а тело, напротив, легкое-легкое и переставшее подчиняться затуманенному разуму. Да как только эта тварь посмела дотрагиваться до меня? Кто ей дал право? Как люди вообще приходят к этому — к запугиванию, угрозам?

Но в это время в туалет вошли две дамы преклонного возраста, удивленно на нас взглянули, и Эльвира моментально отпустила меня, делая вид, что ничего не происходит. Наглую усмешку на ее лице сменила милая улыбочка.

— Позвони, когда поймешь, сколько стоишь, — дружелюбно сказала она, положила на край раковины визитку и, потрепав меня по плечу, как подружку, ушла. Я стояла в туалете и молча смотрела на свое отражение, и ярость все сильнее и сильнее наполняла меня, каждую мою вену, каждую клеточку крови. Я сама стала яростью — оглушительной и ледяной.

По рукам пробегала дрожь, дыхание стало тяжелым, а сердце стучало так, словно готово было вот-вот вырваться из груди. Как. Она. Посмела. Так. Говорить. О моем. Парне.

Я достала помаду из клатча, висевшего на плече, аккуратно накрасила губы алым, взяла визитку и вышла из туалетной комнаты. Я шла быстро, громко стуча каблуками, и вид у меня был такой злой, что гости оборачивались мне вслед. Гнев клокотал внутри и грозился вот-вот разорвать меня. Он разбивался льдом на кусочки, и каждый из них болезненно ранил сердце. А у нее талант. Так меня из себя не выводила даже Окладникова.

Я забыла о своем первоначальном плане — я хотела поставить ее на место.

Эльвиру я нашла в небольшой и уютной кофейной зоне с приглушенным светом, стеклянными столиками и удобными креслами. Она стояла у самого входа в компании с Валентиной Анатольевной, которая благосклонно ее слушала, и что-то говорила. Меня они не замечали.

— Все будет в порядке, — услышала я ее уверенный голос. — Этот вопрос с малолеткой я решу. Не переживайте.

— Давай без вульгаризмов, дорогая, — поморщилась бабушка Олега.