Восхитительная ведьма

— Говорю прямо — ты будешь притворяться моим парнем. Буквально пару недель. От тебя не требуется ничего сверхъестественного — встретишь меня пару раз после учебы, сходишь на свидание, ну, поцелуешь, может быть. Заметь, я даже не прошу особого отношения по твоему предмету! Я всего лишь хочу отомстить Окладниковой. Да, странный способ, согласна, но для меня это важно.

— Я не собираюсь притворятся твоим парнем, Ведьмина. Мы это уже обсуждали, — твердо сказал Олег.

— Мы обсуждали это до того, как поменялись условия игры, — отозвалась я. — Сейчас все иначе. Я — твое алиби. Мне ничего не стоит позвонить Светлову и сказать, что ты отлучался минут на пятнадцать, а где был и что делал, я понятия не имею. Конечно, на самом деле это ерунда — и если нужно будет, ты докажешь, что никоим образом не причастен к избиению этого придурка, но… Но сколько нервов и времени ты потратишь? И ты ведь явно не хочешь, чтобы об этом инциденте было известно в университете — иначе ты бы не пригласил капитана домой, увидев проректора, — спокойно продолжала я, наблюдая, как разрастается пламя в темных глазах Олега.

— Это шантаж, Ведьмина? — хрипло спросил он.

— Это шантаж, — спокойно согласилась я.

— Так и думал, что ты такая, — вдруг задумчиво сказал он. — Хотя потом решил, что ошибся.

— Какая — такая? — спросила я, чувствуя подвох.

— Недалекая эгоистичная стерва. Из таких, которые привыкли, что остальные бегают вокруг и исполняют любые капризы. — Владыко говорил с отвращением, и от возмущения я забыла, как дышать. — Но, надо отдать должное твоему актерскому мастерству, в какой-то момент я решил, что ошибся, и ты — хорошая светлая девушка, со своими недостатками, но кто без них? Позволил себе быть очарованным тобой. Действительно думал, что ты не такая, какой я считал тебя поначалу. Не такая безнадежно пустая и непробиваемая. Что ж, я не всегда бываю прав.

Я смотрела на него и не знала, что сказать. Обида и злость хрустальным обручем сжимали виски, и пальцы подрагивали от всех тех эмоций, которые моментально вспыхнули во мне после его обидных слов.

На самом деле я бы не смогла так с ним поступить. Я не умела предавать. Я не собиралась звонить капитану и лгать ему, я всего лишь использовала это как инструмент для маленькой манипуляции, поддавшись порыву. Но Олегу необязательно было знать об этом. Я просто хотела, чтобы он был моим парнем. И возможно, даже не для того, чтобы насолить Окладниковой, а потому, что меня тянуло к нему. Для меня это была игра — до того момента, как он не сказал эти обидные слова. Пустая, недалекая, эгоистичная — вот что он обо мне думает. И мешать ему в этом я не стану.

— Да, я именно такая, — со злой улыбкой подтвердила я. — Рада, что ты это понял, милый. Что ж, не хочешь — не надо. Я никого не заставляю. В конце концов, у каждого из нас есть свобода выбора.

Я допила остывший кофе под его пронзительным взглядом, аккуратно поставила кружку на столик и встала, только сейчас вспомнив, что на мне его джинсовая рубашка, которая доставала мне до колен. Уютная и теплая, не такая, как ее хозяин.

— Спасибо за то, что не дали мне замерзнуть в сугробе, — холодным голосом сказала я. — Мне пора домой. Переоденусь и покину ваш дом, чтобы не омрачать его своим присутствием.

Но уйти я не смогла — он не дал мне этого сделать. Олег схватил меня за руку — не больно, но твердо. Я остановилась.

Глава 7

— Ты права, — тихо сказал Олег. Тихо — не потому, что не мог повысить голос, а потому, что ярость приглушала его. — Мне не нужны проблемы с полицией. И я не хочу, чтобы об этом узнали на работе. Я нуждаюь в твоем алиби, Ведьмина. К тому же мне надоело повышенное внимание бабушки. Думаю, если она будет считать, что кто-то вроде тебя — моя девушка, то оставит меня в покое, — продолжал Олег, и мне стало еще обиднее. Что значит — «кто-то вроде тебя»?

— Следите за языком, Олег Владимирович, — огрызнулась я.

— Говорят, что в паре оба должны принимать друг друга такими, какие они есть, — отозвался он со злым весельем. — Со всеми достоинствами и недостатками. Так что привыкай. Кстати, если хочешь, можем условиться, как будем обращаться друг ко другу при посторонних? Что тебе больше нравится? Солнышко, кошечка, ягодка?

Сколько издевательства было в его словах! Словно он пытался сказать мне: «Ты хотела такого парня как я? Получай».

— Вам весело, Олег Владимирович? — сквозь зубы спросила я.

Он коротко рассмеялся.

— Весело. А ты рада, Таня? Твоя мечта почти сбылась. Теперь дело осталось за малым. Уговори меня.

От ярости я, кажется, забыла, как дышать. В эти минуты Олег злил меня так, что кровь начинала кипеть, и я чувствовала, как горят щеки. Раньше я выводила его на эмоции, но теперь, кажется, пришла его очередь.

— Уговорить? — как змея прошипела я.

— Верно. — Олег улыбался, глядя в мое лицо.

— И как же?

Он вдруг потянул меня к себе, и я сама не поняла, как очутилась на его коленях, упираясь руками в грудь. Мне нужно было возмутиться, но я молчала, прислушиваясь к тому, что происходит со мной. Напряжение между нами росло.

— Уговори, — повторил Олег и провел пальцами по моей щеке. Мое сердце едва не взорвалось от двух совершенно противоположных чувств — ярости и болезненной нежности. Притяжение к нему было как проклятье. Я хотела поцеловать его и дать пощечину одновременно. Хотела сбежать и уложить на лопатки. Хотела заставить замолчать и повторять мое имя как молитву. И эти желания рвали меня на части.

Уговорить? Как я должна его уговаривать? И должна ли я вообще это делать? А может быть, я должна заставить его покориться себе?

Мои руки легли на его плечи, я медленно потянулась к его губам и заметила, как дернулся его кадык. Олег только с виду был так уверен в себе. Но он наверняка чувствует то же самое, что и я — я понимала это по лихорадочному блеску в его глазах, по прикосновениям, по жару его тела.

Наступила тишина — слышно было только наше чуть прерывистое дыхание. Он запустил пальцы в мои распущенные волосы, другой рукой обнимая за талию, а между нашими губами остались несколько жалких сантиметров. Я ждала, когда он закроет глаза — это бы был знак его поражения. Но он не делал этого, а смотрел на меня. Ярость столкнулась с нежностью. Обида — с притяжением. Желание сделать больно — с желанием подарить наслаждение.

Я потянулась к нему еще ближе, почти коснулась губами его губ и замерла. Напряжение достигло пика. Сердце стало хрустальным и звенело при каждом стуке, а пальцы, которыми я касалась Олега, будто бы были выкованными из стали.

Чем это закончится?

Поцелуем?

Да, наверное, в этот момент Олег думал, что я поцелую его. Что я слабее, чем он, не выдержу. Что я не смогу противиться этому проклятому притяжению. Но я этого не сделала. Собрав всю силу воли в кулак, я отстранилась и слезла с колен Олега. Он не хотел меня отпускать, и, кажется, сам не понял, как в первое мгновение прижал меня в себе, на давай уйти. А осознав это, разомкнул объятия.

На моем лице появилась победная улыбка — я увидела в его глазах дикую растерянность, которую тотчас сменилось любопытство. Я уверенно взяла его за запястье — абсолютно молча, без слов. И потянула за собой в спальню. Не сопротивляясь, Олег шел следом. Ему было любопытно, что я собираюсь делать. И я точно нравилась ему — если не как человек, то как женщина. Под своими пальцами я чувствовала его бешенный пульс.

Я раскусила его. С виду Олег и был спокойным, даже отстраненным человеком, создавал иллюзию полностью погруженного в свою работу преподавателя и казался бесчувственным роботом. Но внутри него, под кожей, бушевало огненное море, которое он так тщательно скрывал ото всех. А потому его привлекали девушки, которые не просто понимали это, но и могли бы поддерживать его внутренне пламя, все сильнее и сильнее разжигая его эмоциями. Да, Василина была красива и достаточно опытна, однако она не смогла сделать это, и Олег расстался с ней. А я могла делать это. Могла заставить его огненное море кипеть, сверкать и искриться.