Восход черного солнца
Шрифт:
Дэмьен подвинулся ближе к Сиани, обнял ее за плечи. Женщина дрожала.
— Вы хотите сказать, что они хотели увести меня с собой? — произнесла она шепотом.
— Боюсь, что так, миледи. Это единственное логичное объяснение. Видимо, они именно за этим и явились в Джаггернаут. А потом, когда сработала защита вашей лавки, они испугались и убежали. Если бы ваш подмастерье не представил дело так, будто вы погибли, они непременно вернулись бы за вами. А так они решили, что им уже до вас не добраться.
— И отправились домой.
— И встретились с подкреплениями. Быть может, это были их сородичи, которых они оставили, чтобы замести следы; быть может, они явились позднее, после того, как первая атака потерпела поражение. Это
— Вот тебе и маскировка! И что же дальше?
— Это зависит от того, зачем она им. Быть может, они еще раз попытаются захватить ее. А может, решат просто перебить вас всех, чтобы развязаться с этим делом. Позвольте вам напомнить, что троих из них мы уже убили. Они могут решить, что игра не стоит свеч.
— Так или иначе…
— В Шиве нас ждет засада, — тихо проговорила Сиани. — И все из-за меня…
— Никакая засада нас в Шиве не ждет! — с раздражением обронил Таррант. — Об этом я уже позаботился. К тому времени, как ваш друг будет в состоянии отправиться в путь, этой шайки давно уже и след простынет. Так что давайте сосредоточимся на более серьезных делах. — Облака над головой закрыли Приму плотным покрывалом. Стало совсем темно. Лица Тарранта было не видно. — Для леди будет безопаснее всего остаться здесь, — объявил он.
— Нет, — отрезал Дэмьен. А Сиани гордо вскинула голову, словно одно это предложение добавило ей сил.
— Нет! — повторила и она. — Я не могу просто сидеть и ждать. Не могу! В конце концов, это все из-за меня!
— Я так и думал, — тихо сказал Таррант. — Но предложить все же следовало. Решать вам. Значит, так. Леди едет с нами. Мы пересечем Завесу. И узнаем, что за сила правит тварями, которые так отчаянно стремятся захватить ее. Если мы хотим освободить леди, другого выхода нет. Но имейте в виду, — закончил Таррант, и в голосе его зазвучала холодная и темная осенняя ночь, — что, если мы привезем леди в земли ракхов, каковы бы ни были наши намерения, мы сделаем именно то, чего добивается наш враг!
26
Они ждали у дороги на Шиву. Ждали уже много ночей подряд. Некоторые начинали сомневаться, но предводитель настаивал на том, что место выбрано верно; и они ждали, голодные, нервные, — им не терпелось отомстить и вернуться домой. Один из них уже вернулся — чтобы передать донесение Держателю.
И они дождались!
Люди появились из Леса примерно через час после наступления Тьмы. Двое мужчин и одна женщина — все та же троица, что много дней назад выехала из Джаггернаута. Только теперь грим женщины был не таким плотным. Видимо, за ночи, проведенные в Лесу, она несколько утратила свое искусство маскировки. Даже новички, недавно пришедшие из земель ракхов, узнали ее по описаниям.
«Она жива!» — прошипел один.
«Пока да», — подтвердил другой, сверкая голодным взглядом.
А ничего не подозревающие люди спокойно разговаривали. Вот они подъехали ближе, можно было уже различить слова. Женщина сердилась на Охотника за то, что он с ней сделал, и торопилась как можно быстрее покинуть Лес. Большой человек, который причинил им столько неприятностей в Морготе, утверждал, что все это к лучшему: если бы она не настояла на том, чтобы Охотник не ехал с ними, он был бы вынужден согласиться взять его с собой. Высокий и бледный мужчина молчал, но когда он поднял руку, чтобы подправить свои магические очки, стало видно, что он многое перенес и еще не вполне оправился.
Чудесно.
В засаде сидело шестеро — в два раза больше, чем их было, когда они впервые отправились в путь! Для этой жалкой троицы они были все равно что целая армия!
«Колдуна с ними нет!» — радостно воскликнул один.
«Они
отказались взять его с собой…»«Нам везет…»
«Да…»
Тот колдун застал их врасплох. Он да еще эта проклятая сука с равнин. Она-то отправилась домой сразу после драки — ей было неуютно рядом с жуткими владениями колдуна. Так что теперь она вне игры. А колдун? А ну его! Какая разница, где он шляется, — лишь бы не здесь! Люди одни. Остальное не важно.
«Их надо убить, — заявил один из новопришедших. — Быстро и наверняка».
Раздались протестующие возгласы. Они хотели есть, и им было страшно. Но вскоре недовольные угомонились. Новичок был прав. Они уже пытались пустить в ход более сложный план — и вот эти люди преследуют их. Нет, с этим пора кончать.
Держателю придется смириться с этим.
Люди были уже совсем близко. Они спорили. Шестеро напряглись, выжидая момент.
— Это была ошибка… — говорил худой.
— Нет, Зен, ты остался в меньшинстве, — звучал непреклонный голос большого. — Таррант все же слишком опасен. Я предпочел бы выйти с голыми руками против всей орды этих демонов, чем иметь подобного союзника у себя за спиной.
— Но…
— Он прав, Зен, — тихо сказала женщина. Ее голос звучал напряженно. Она выглядела так, словно не спала несколько суток кряду. — Мы не знаем, кто он и чего хочет. Нам известно лишь одно: он питается людским страхом. И если бы он отправился с нами, рано или поздно мы стали бы для него всего лишь подходящей пищей. — Она содрогнулась. — Один раз он уже пытался сожрать меня. С меня довольно.
Они бросились вперед.
Они двигались бесшумно, скользя меж теней, словно и сами были всего лишь сгустками тьмы. А люди были так поглощены своим спором, что лишь через какое-то время обнаружили, что что-то неладно. Упущенное время. Первый из нападающих вскинулся на расстоянии вытянутой руки от лошадей, когда священник воскликнул:
— Враги!
И началась битва.
Но для людей она началась слишком поздно. Не успел священник выхватить меч, как ближайший из нападавших схватил его коня под уздцы и свернул животному шею. Лошадь бешено рванулась, и удар священника не достиг цели. Еще один рывок — и конь тяжело рухнул наземь. Священник едва успел выскочить из стремян и покатился по земле. Встать и поднять меч ему уже не позволили — на него навалился второй противник. Острые когти прочертили лицо человека, и по загорелой коже потекли струйки крови. Священник содрогнулся, ощутив первое прикосновение холодных щупалец их голода. Изо всех сил он пнул противника — а для человека он был довольно силен, — но хотя нога нападающего хрустнула и переломилась, добычу тот не выпустил.
Священник и его товарищи сражались отчаянно, но теперь нападающие знали все их уловки и не попадались два раза на один крючок. К тому же высокий ужасный колдун до сих пор не явился на помощь — значит, и не явится. Видно, он отрекся от этих людей, так же, как они отреклись от него.
Противник священника уже ощущал вкус победы, и это придало ему новых сил. И тогда в нем проснулся голод. Он с жадностью впился в человека, и в его разуме вспыхнули обрывки памяти — образы столь глубокие и яркие, что он зашипел от удовольствия. Его когти вонзились в кольчужный воротник священника и сдавили человеку горло. Он впитывал стремления священника, его страхи, его победы, его любовь. Он упивался страстными женскими объятиями, как некогда этот человек, — дикими, опьяняющими, самозабвенными и бесстыдными. Он упивался восторгом битвы, который так походил на любовный экстаз. Он упивался и всем остальным — воспоминаниями детства, желаниями зрелости, мечтами, надеждами, полночными ужасами — и обретал плоть. Его бледное, полупрозрачное тело наливалось жизнью и теплом, пустые глаза наполнялись светом. Напавший на священника на миг уподобился настоящему человеку — а этого прежде не бывало ни с кем из его рода. Никому еще не удавалось достичь этого полностью…