Восход Левиафана

Рядом сидит хмурый Пазузу, он молчаливо соглашается со своим собеседником, принимая огромный косяк из рук черного, как ночь, Папы Легбы. Что ни говори, африканские боги (о да, особенно те, что служили вратами меж миром людей и богов) всегда знали толк в «правильных травах». Вот и теперь ассирийской бог ветра и перемен застыл в ступоре, зрачки его расширились и остановились. Легба смотрит на него и улыбается своей зловещей улыбкой, обнажая белые клыки, которые уже много лет не пробовали человеческой крови. После прихода Иных Богов Легба стал гуманистом, он не приемлет человеческие жертвоприношения ради призрачной власти!

В дальнем углу сидит тот, кто с удовольствием оспорил бы позицию Папы Легбы. Он одет в просторный черный балахон, из под которого торчат обнаженные ступни, исполосованные черными кожаными жгутами. Капюшон надвинут на лицо, глаза цвета артериальной крови прикрыты. Это Ахриман, зороастрийский бог тьмы. Он, как и Кукулькан, потерял брата в одной из первых битв. Ахура-Мазда пытался договориться с Иными Богами, а в следующее мгновение его разорвал на куски луч слепящего света. Ахриман убежден, что это произошло потому, что адепты Ормузда недостаточно верили в своего бога. Он многие годы истреблял их, ненависть к смертным готова была толкнуть его на союз с Иными, тем более, что они сами предлагали ему это. Однако он не посмел отказаться от своего мира, от своих старых, любимых врагов, с которыми он неспешно раскачивал люльку человеческой цивилизации то в одну, то в другую сторону.

– Я до сих пор не понимаю, отчего Гор так поступил, - донеслось откуда-то из-за спины. Карн обернулся. Это была грациозная, но сейчас - такая печальная Бастет.
– Не думала, что он способен на такое. Он! Золотой Сокол! Защитник Ра!

– Не печалься, - отвечает ей Мамарган, австралийский бог грома.
– Моя супруга, Вириупранили, тоже перешла на их сторону. Многие тогда были преданы.

– А другие лишь убедились в жестокой природе своих врагов, - мрачно заметил Луг, бог древних ирландцев. Он был одет в рваные джинсы и видавшую виды «косуху». Ярко-зеленые глаза подернулись дымчатой пеленой воспоминаний.

– Ты о Морриган?
– спросил высокий жилистый мужчина с длинными белыми волосами и короткой бородой, на нем была красная рубаха с рукавами, закатанными до локтей. Его очень любил Локи, потому что это был Семаргл, славянский бог огня.
– Суку надо было порешить, пока был шанс.

– Не кипятись, брат, - на могучее плечо Семаргла легла рука Фрейра, скандинавского бога справедливости. Фрейр был ниже славянского бога, но не уступал ему в ширине плеч.
– У нас еще будет шанс отплатить Иным за все.

– Да при чем тут Иные?
– вскинулся козлоногий сатир, который просто пробегал мимо и случайно услышал обрывок разговора.
– Если б наше мудачье...

– Что «ваше мудачье»?
– достаточно грубо перебил сатира низкорослый цверг, он же - гном.
– Или ты думаешь, что дюжина предателей решила нашу судьбу?

– Разумеется, нет, - ответил за сатира облаченный в черно-синюю хламиду гаруспик. Этот древнеримский некромант умер больше двух тысяч лет назад, но сумел чудом удержаться в Ра. Порой от него пованивало, когда он забывал поставить на свои стремительно гниющие члены компресс из формальдегида. Вера людей в сверхъестественное иссякала, как солнечный свет на закате. Магия умирала и вслед за ней умирали такие как он, дети древнего мира.
– Но это подорвало нашу мораль.

– Нужно было поднимать больше трупов, - язвительно изрек Семаргл.
– Им мораль по боку.

– А ты сам попробуй ка поднять хоть один труп!
– гаруспика слова Семаргла определенно задели.
– Уже тогда это было по-настоящему сложно! А сейчас я едва ли найду нормальный труп...

– А что с трупами?
– хмыкнул вурдалак. Согбенный упырь сидел под чашей фонтана и монотонно кивал своим мыслям. При слове «труп» он оживился.

– Трупы, как трупы. Правда, у нашего брата все чаще изжога от мертвичинки. И насыщает плохо, даже наоборот! Вот у меня мамка давеча слегла с...

– Это мало кого интересует, - хмыкнул гаруспик.
– Но ты прав, мой кладбищенский друг. Все дело в фастфуде.

– Ты никак помешался, - зашлась смехом Диана-охотница, на чьи прелести, буквально вываливающиеся из непомерного декольте сшитой из звериных шкур куртки, глазели все, кому не лень.
– Какой к черту фастфуд!

– Некр прав, - кивнул Фрейр.
– А ты думаешь, твои лишние килограммы - это реальная проблема?
– Диана поджала губы, превратив их в едва различимую полоску. Во гневе она была прекрасна. Впрочем, не так прекрасна, как Мара, которая во гневе пребывала постоянно.

– Верно, это яд, - кивнул гаруспик, имени которого никто так и не услышал.
– Но убивает он не только тела. Как бы забавно это не звучало, но людские сущности тоже страдают от этой химии. А трупы становятся непригодны для дальнейшего использования. Поэтому во времена Великой Инквизиции многие мои собратья перешли в экзорцисты. Мол, меньше напрягов и жопа в тепле. Торквемада, например...

Внезапно из коридора слева раздался приглушенный вой. Многие похватались за ножи и пистолеты, но Карн поспешил их успокоить.

– Это вервольфы, - сказал он, как можно громче.
– Они скованы заговоренными цепями, все в порядке.

– Дык сейчас же вроде не полнолуние?
– уставился на него Семаргл.
– Не то, чтобы я сомневался в твоих словах, Адхва-Га...

– Это мутанты, так?
– прищурился гаруспик.

– Так, - кивнул Карн.
– Они обращаются вне лунных фаз. И рецидивы все чаще.

– Мир сошел с ума, - Семаргл прикрыл глаза широкой пятерней.

– А ты только заметил?
– невесело ухмыльнулся Гильгамеш, великий герой индуистского эпоса. Когда-то улыбчивый и веселый, Гильгамеш потерял правую руку в бою с Ангелами. Он отлично сражался и левой, но тот бой оставил в его душе неизгладимый шрам.

– Не дерзи славянину, - тихо проговорил сидящий рядом Шива. Нет, с руками у него все было в порядке, их было две. Только идиоты думают, что Шива действительно многорук. Просто нужно правильно воспринимать метафоры древних текстов.
– Они держались дольше остальных. Хотя их было меньше.

– Нас разделили специально, - процедил Семаргл и вновь Фрейр положил руку ему на плечо, чтобы успокоить брата.

– Не ваша вина, - ответил Шива.
– Даже бодхисатвы были растеряны. Но только в вашей семье не было ни одного предателя. Это многого стоит.

– Но потеряли мы больше воинов, чем вы все вместе взятые!
– рявкнул Семаргл и воздух вокруг него в буквальном смысле накалился.
– Остались только я, Велес и Перун. Лада еще. Чернобог бился до последнего, прикрывая наш отход, не знаю, жив ли он. Его жрецы говорят, что все неоднозначно. Но я не чувствую с ним связи.

– В твоих силах, чтобы этого больше не повторилось, - наставительно изрек Шива.
– Полагаю, сюда пришли все выжившие.

– Вряд ли все, - прошелестел из-за его спины Влад II Бассараб. Его мертвенно-бледная кожа отливала свинцом. Один из древнейших вампиров, лично знавший главу их рода, Каина, он был едва ли не одним из мудрейших существ на Земле.
– Кто-то ослаб и попросту не услышал зов Гъяллархорна. Я сам едва различил его в своем замке.