Восход Левиафана

И все-таки это был бог, констатировал Карн. Он вернулся в купе и обнаружил, что Салава оставил после себя лишь газету скандвордов. Он не заправлял постель, и его небольшой саквояж тоже исчез. Карн взглянул на газету, пролистал ее. Ничего, ни единой пометки. Но он ведь шебуршил карандашом по бумаге, ведь так?

Тут же обнаружился и карандаш, он вывалился из газеты, когда Карн взял ее со стола. Парень поднял его и внимательно осмотрел. Карандаш был не самым обычным. От него исходило колкое тепло, а то место, где обычно располагается стерка, было искусно стилизовано под... Карн не совсем понял, но это определенно была морда какого-то животного. Если бы он чуть лучше разбирался в биологии, то знал бы, что неведомый мастер с филигранной точностью вырезал на навершии карандаша голову африканского трубкозуба.

Шоты и две опустевшие бутылки взирали на него со стола. Еды не осталось. Карн хмыкнул и рухнул на кровать. Кто ж это был? «Передавай привет моему названному братцу!». И имя у него такое странное, Салава. Понятно, не настоящее, а может - одно из. По крайней мере, Карн никогда не слышал о боге с таким именем.

И он уснул, думая о том, что его неведомый попутчик однозначно был прав в одном. Наутро ему нужна трезвая голова. Ведь от завтрашней встречи зависело многое, если не все.

***

Карн проснулся ровно в пять утра, до прибытия поезда оставался еще целый час. Он умылся, почистил зубы и с удивлением обнаружил, что голова почти не болит, да и общее состояние - просто отличное, будто проспал часов восемь. Безумная мысль сверкнула в голове, он схватился за телефон - проверил дату. Нет, все в порядке, он действительно проспал всего пять часов. С этими богами и их штучками не ровен час - станешь шизофреником, хмуро подумал парень и отправился к проводнику, чтобы заказать кофе.

Он захватил с собой пустые бутылки и выбросил их в мусорку. Шоты решил оставить, не забирать же их с собой!

Попивая кофе, он смотрел в хмурый мир через мутное окно поезда, стремительно вспарывающего пространство. Отчего-то подумалось о том, как сильно разнятся ценности у поколений, которые отстают друг от друга едва ли на десятилетие. Сегодня девочки в шестнадцать лет выглядят на все двадцать пять. И ведут себя соответствующе. Не все, конечно, но исключения лишь подтверждают правило. А парни... с укладкой и подворотами на тоненьких ножках они все больше походят на противоположный пол. И такие же капризные.

А что для современного поколения - лес? Они и за грибами то ни разу не ходили, не то, что в поход. Да ну, какие грибы! Стоит ли ради них лазать сквозь буреломы, где можно клещей нахватать и порвать брендовые шмотки? Купить у бабок на рынке - тоже не вариант, ведь не известно еще, где они эти грибы собирали. Проще и безопаснее взять у мамки с папкой денег и сходить в ресторан. Можно еще в супермаркете купить и самому приготовить, да только кто из них умеет готовить?..

Карн вспомнил себя в шестнадцать лет. Не то, чтобы он был пай-мальчиком, который все умел и мог с полным правом считать себя независимым. Город и на нем оставил свой отпечаток. Но для него выбраться куда-нибудь в лес было настоящим приключением! Человек двадцать-тридцать, среди которых хорошо, если половину знаешь, и за город с ночевкой. А потом у костра лежишь на пенке и смотришь на звезды. Ведь там, когда вырвался из объятий пышущего смогом неонового демона, совсем другие звезды. Их много и они такие разные!

А рядом, на той же пенке, лежит девчонка. Ты знаешь ее от силы часов пять. Вы не друзья и, конечно, не любовники. Вы просто смотрите в черное небо и говорите обо всем подряд. Но связь между вами настолько прочна, что ее даже нельзя описать. Порой столь глубинным пониманием друг друга не могут похвастаться люди, прожившие в браке не один десяток лет. А вот ты точно знаешь, что она чувствует. И она знает. Вы можете не просто заканчивать друг за друга фразы, вы можете общаться, не раскрывая ртов. И вам так хорошо, без всякой эротики и подпороговых инстинктов.

Это бесценно. Потому что это и есть жизнь. Куда все делось? Карн с радостью и сейчас полежал бы так у костра, глядя в бездонную черноту над собой. Да только друзья разъехались, разбрелись по жизни. А те, что рядом, со своими заботами, делами, которые, в сущности, подчинены одной единственной цели - заработать побольше. Он их не осуждал, ни в коем случае, просто ушел азарт жизни, ушло ее таинство и ему было горько.

Есть, конечно, те, кто с годами не растерял эту детскую непосредственность, искреннюю романтичность. Но на них тоже давит городской мир, поэтому походы с ночевками становятся все реже и реже...

В дверь постучали. Это проводник предупреждал о том, что прибытие на конечную станцию через полчаса. Странно, обычно за час будят. Карн взглянул на часы - действительно, половина шестого. Наступает новый день, жестокий и неумолимый, и вряд ли он принесет ему хоть малую толику той безотчетной радости, которую он имел, но едва ли ценил в свои шестнадцать. Нет, подумал он, снимая постельное белье и скатывая матрас с подушкой, это не мир изменился. Это люди изменились. Уже в который раз.

Выйдя на перрон, он поежился. Не май месяц! Он должен был прибыть в назначенное место к восьми утра, добираться не больше получаса. Значит, есть время позавтракать. Он хорошо знал Киевский вокзал, в свое время часто путешествовал в столицу, по учебе и по другим делам. Помнил, что где-то здесь была отличная пельменная, будто выдернутая из советского прошлого. Потом на ее месте открыли кафешку, где можно было заказать «котлеты по-домашнему», и они, твою мать, действительны были по-домашнему! Теперь здесь... «сабвей», тьфу ты!

В итоге ему все же удалось найти более-менее приличное кафе, а не очередной рассадник фастфуда. Не мудрствуя лукаво, он заказал порцию макарон по-флотски и салат из свежих овощей. Ну понятно, вряд ли овощи действительно свежие. Однако это лучше, чем овощи из «киэфси», у которых срок годности, как у армейских консервов.

Он неспешно поел, расплатился, посидел немного, на холостом ходу прокручивая самые разные мысли. Спустился в метро в семь часов и был на месте без пятнадцати восемь. Солнце разыгралось не на шутку, и стройная высотка из стекла и бетона отливала всеми цветами радуги. Бизнес-центр. Апофеоз капитализма. Эрра сказал, что ему нужен семьдесят шестой этаж, Карн быстро прикинул, задрав голову, похоже - самый верхний.

На ресепшне заспанная красотка с глазами на визине поинтересовалась, какой офис интересует молодого человека. Карн произнес название фирмы, которое едва ли могло претендовать на оригинальность. В мире, где правит реклама, быстро перестаешь удивляться любым названиям и слоганам. Банк «Уникал», химчистка «Мойша», такси «Автопилот». Вспоминается известная шутка про аббревиатуру Научного Института Химических Удобрений и Ядов.

Карн вошел в лифт, который размером не уступал его гостиной. Повсюду - зеркала, слепящий свет тысячью бликов играет на хромированных вставках. Парень еще подумал, что зря нет лифтов для курящих. Потому что он точно успел бы выкурить сигарету, пока поднимался до семьдесят шестого этажа.

Еще один ресепшн. Этот на вкус Карна выгодно отличается от первого. Свет мягкий, обои приглушенных тонов, на стенах картины. На полу - ковры с тонким и жестким ворсом. Большие мягкие кресла для ожидающих, столы из массива, судя по структуре и цвету - мореный дуб.

– Доброе утро, - пропела огненно-рыжая девица, расположившаяся по другую сторону широкого стола. Ее ярко-карие глаза с багряным отливом блеснули из под узких очков в строгой черной оправе. Девушка, что называется, производила впечатление. - Вас уже ждут. Вторая дверь налево.