Восход Луны

– Не бойся, я обещала быть осторожной.
– Тихо сказала кобылица. Ее глаза взволнованно блестели.

Уложив Лайри, Селестия легла на него грудью, подмяв под себя. Взбудораженная близостью, светлая принцесса была прекрасна, от ее пышущего полуденным жаром тела исходили мощные волны головокружительной страсти.

Склонившись над Лайри, Селестия слизнула капельку пота, стекающую по его щеке. Он погладил ладонью трепещущие ноздри аликорна. Игриво стряхнув ладонь, Селестия осторожно, самым краешком розового языка тронула лоб человека, затем нос и губы.

У меня, наблюдающей эти преисполненные неги ласки, заныло где-то в животе, скручиваясь в болезненный узел. Я не могла зайти столь далеко в общении с человеком, даже если б захотела - меня начинало трясти от ужаса и боли воспоминаний. Но, завороженная неожиданным зрелищем, я продолжала смотреть.

Удивленно всхрапнув, Селестия попыталась отстраниться - Лайри поймал ее язык ртом. Она легонько потрясла головой, но любовник удержал ее, ласково жуя язык и потихоньку засасывая в рот. Шумно сопя, кобылица медленно склоняла голову все ниже, пока ее губы не встретились в долгом нежном поцелуе с губами Лайри.

– Спасибо, Тиюшка.
– Наконец, отпустив аликорна, человек обласкал ее морду ладонями.

– В отличие от Луны, я не страдаю излишней стеснительностью и мне приятно спать с тобой. Продолжим?
– Страстно шепнула кобылица в ответ.

– С великим удовольствием.

«Всю прошлую ночь я спал с Селестией».
– Вспомнились мне недавние слова Лайри. Вот, значит, как он с ней спал!

Мои чувства едва ли можно описать. Я не просто шокирована! Я загнана до бессилия, изловлена, зарезана, освежевана и преподнесена Лайри на золотой тарелочке с синенькой каемочкой, сочащимися кровью ломтиками нежного мяса под соусом страхов и сомнений.

Позабыв о боли, о сломанном роге, я прыгнула на облако, фыркая и яростно топча его копытами. Яркие ошметки разлетаются с треском и молниями, оседая и угасая на земле, на моих крыльях, путаясь в гриве.

Горько плача, я бросилась прочь. Все, что оставалось между мной, сестрой и любимым - все изничтожено, пошло прахом. Все, кому я доверяла мысли и душу, предали меня. Слезы разочарования жгут глаза. Сколь больно дышать, больно видеть свои ошибки! Почти ослепшая, я мчусь сломя голову сквозь мрак ночи, не замечая, что вокруг постепенно сгущается лес, и ветки то и дело больно хлещут по морде и шее.

Невдалеке раздается смех, он переходит в жуткий, леденящий кровь хохот умалишенного. Ему вторит другой, третий. Резко остановившись, смотрю на мелькающие во тьме огоньки. Волки, собаки? Пытаюсь тихо уйти подальше, но моя надежда остаться незамеченной не сбылась - за мной бросаются в погоню.

Петляю среди деревьев и густого кустарника, чудом оберегая глаза от усеянных шипами веток. Бледным серебром во мраке мелькает лунный свет. Только бы вырваться из этого леса на открытое пространство, где я смогу взлететь. Похоже, преследователи окружили меня. Прижимаюсь боком к большому дереву, готовая дорого отдать свою жизнь.

Треск, удар, падение чего-то тяжелого в ближайших кустах. Переводя дыхание, напряженно вслушиваюсь. Ночь незнакомого мира мрачна и пугающа для пони, лишенной магии.

Ужасающий вой послышался, кажется, прямо над ухом, заставив меня кинуться прочь от дерева, но ноги мои запутались в ползучих лианах и я шлепнулась наземь.

Рядом со мной возникает грациозный силуэт большой кошки, и урчащий голос приласкал мой слух:

– Тихо, Луна, лежи пока.

Я инстинктивно замираю, поджав спутанные ноги. Лайри метнулся во мрак, снова донеслись звуки борьбы и хрип.

Лайри жив! Мимолетная радость тотчас вытеснена ревностью: «но он был с Селестией, как я могу доверять тому, кто изменяет мне?». Но разве я имею право претендовать на его личную жизнь, если сама с ней не связана?..
– мелькнула разумная мысль. «Нет, кто угодно, но почему именно она?!» - снова вклинилась ревность. Шальной круговорот мыслей и чувств сбивает меня с толку.

Скоро гепард вернулся. От него разило кровью и смертью, но впервые эти запахи не пугали.

– Гиены, настырные, пришлось убить.
– Пояснил Лайри, меняя облик.

– Я рада, что ты жив.
– Шепнула я на ухо человеку, когда он помог мне подняться.

Пробурчав что-то неразборчивое, Лайри взял меня за плечи, и, усадив, прислонил спиной к дереву - тотчас я оказалась по горло стянута лианами, столь туго, что с трудом могла дышать.

– Что ты сделал со мной?
– Настороженно спросила, пытаясь пошевелиться, но лианы больно впиваются в тело при каждом движении.

– Устроил тебя так, чтоб мне удобно было поговорить с тобой.

Человек сел напротив.

– Мне больно.
– Пожаловалась я.

– Ничего, потерпишь.
– Огрызнулся Лайри.
– От тебя я уже натерпелся.

Раздраженный рык намекал, что я рано радовалась скорому возвращению «спасителя».

– Ну что, Лунька, добрыкалась?
– Язвительно поинтересовался Лайри.
– И что мне теперь с тобой делать, мр-р-рм?

Лицо человека, словно рассеченное наискось полосой лунного света, было плохо видно. Но глаза хищно мерцали желтым огнем.

– Я очень сожалею о своем несдержанном поведении. Я была напугана и…

– «Сожалеет» она, о-ох-е-ех. А не проще ли было не делать того, что сделала?

– Но я объясняла ранее, что…

– Что к полнолунию ты вспыльчива и раздражительна, да. Но твое состояние - не оправдание твоих действий. Ты понимаешь, что практически убила меня?

– Да.

Я видела, что Лайри очень разозлен.

– Как, после этого, я должен к тебе относиться? Как к любимой игрушке, или как к опасной, психически неуравновешенной скотине?

Это звучало для меня оскорбительной хлесткой пощечиной. Я застыла, пораженная, забыв о неудобной позе, впивающихся в грудь лианах.

– Что, животинка, не ожидала?
– Подсев ближе, Лайри цепко схватил меня за подбородок, заставляя смотреть в глаза.
– Да, я откровенен с тобой, как и всегда. Бедная наивная поняшка, ты серьезно думала, что о тебе заботятся, потому что любят? Но ведь ты - животное. Привлекательное, умное, разговаривающее, но все-таки животное.

Внутри усиливается дрожь. Из глубин подсознания стучатся старые, с таким мучительным страданием запрятанные за семью копычатями, образы. Во всех подробностях, они рвутся, вышибая воздвигнутые мной защитные барьеры.