Восход теней
Шрифт:
Маги переглянулись, рыжий закатил глаза.
– Знаешь, я, наверное, погорячился, когда сказал, что ты мало лжешь, – эмпат скривился. – Но мы это исправим.
Резкая боль пронзила язык и горло, Борс осознал, что у него во рту все горит, и заскулил от ужаса.
– Передашь своим хозяевам, что Мистерис не любит непрошеных гостей, – донеслось до Тихого сквозь его собственный вой, перешедший в мычание, – единственный звук, который Борс мог издавать с распухшим и обездвиженным, как и он сам, языком. – О, не смотри так жалобно – через пару дней ты снова сможешь говорить и, возможно, даже есть. Главное, не показывайся здесь больше и дружков предупреди. Милость Совета велика, но небезгранична.
Полуденное
Альба проследовала мимо големов, застывших у дверей, бросила взгляд на камин со сложенными башенкой дровами и, решив не разжигать огня, заняла свое место за резным дубовым столом. Она, как всегда, пришла первой и, зная, что остальные вовремя не объявятся – еще ни разу такого не случалось! – принялась разбирать бумаги, которые предусмотрительно захватила с собой.
Марис отвечал за долгосрочные планы и воодушевление народа, Сергос разрывался между штольнями, мастерской и стройками, а большую часть насущных дел Альба взяла на себя, и дел этих становилось все больше. Если в первые годы после Восхода торговать с Небесным княжеством решались только самые ушлые и жадные, то теперь – спустя без малого десять лет – вести дела с Мистерисом стало престижно, и торговцы глотки друг другу готовы были перегрызть за возможность работать с магами. У Альбы голова шла кругом от предложений и просьб, поступавших ежедневно, не говоря уже о бумагах по текущим договоренностям. Мистерис закупал провизию и ткани, материалы, которые не мог добыть в своих горах, а продавал то, чем был богат, – магию. Когда наделенные Даром собрались вместе и показали зубы, выяснилось, что жить с ними в мире гораздо выгоднее, чем жечь костры. Зелья, снадобья, редкие драгоценные камни, которые могли добыть только маги, стали желанными. И, разумеется, их услуги.
Помощь магов была самым дорогим из предложенных Мистерисом товаров. Вопрос об оказании той или иной услуги решался на Совете. Свержением правителей, убийствами и приворотами, конечно, не занимались, хотя прошения поступали с завидной регулярностью, но исцеление, избавление от засухи, защита от Существ – пожалуйста. Разумеется, если Совет сочтет возможным, а у заказчика хватит денег. Альба хотела помогать людям и задаром. Тем, кто нуждался в этом, но не мог себе позволить. Сергос ее поддерживал, но Мариса им убедить не удавалось. Совет должны заботить исключительно дела магов, а людские беды – только за плату и в интересах отмеченных Даром. И все тут. Впрочем, творить добро по велению сердца подданным Мистериса не запрещалось, поэтому Альба не считала, что в этом вопросе на Мариса нужно давить.
Мечта отца Альбы об упорядочивании знаний о Силе и обучении магов тоже воплотилась в жизнь. Мистерис собрал разрозненные источники – единичные письменные и многочисленные устные, – свел знания воедино и задался целью их развить и преумножить. Первый фолиант получил название дневников Вессера, а Альба и отобранные ею люди занялись донесением его смыслов и составлением последующих томов. Теперь она учила подданных Мистериса, как когда-то ее учил отец. Отличался лишь размах.
Население Мистериса быстро выросло до трех с лишним тысяч, и отмеченные Даром, пусть уже и не массово, но продолжали подниматься по Небесной лестнице, а правом покинуть обитель магов через год, не принося клятвы верности, не пользовался никто. Изначальная идея об обучении, обязательном только для детей и подростков, быстро сменилась осознанием необходимости в той или иной мере просвещать и тренировать вообще
всех.Образованных аристократов и грамотных счастливчиков-простолюдинов оказалось в разы меньше, чем тех, кто едва читал и писал или не мог этого делать вовсе, – пробелы в общих знаниях приходилось восполнять.
Магией обладали все, сносно пользовались многие, но лишь единицы задумывались о ее природе и в полной мере понимали ее законы и свою ответственность – без основ искусства обращения с Силой было не обойтись.
Мистерис не мог не беспокоиться и о безопасности – боевые навыки, как магические, так и обычные, его подданным требовались тоже.
Всему этому учили в академии, под которую выстроили отдельное здание неподалеку от Алебастрового замка. Перечень дисциплин с каждым годом расширяли, тем самым стремительно приближаясь к образованию, какое в людских землях могли получить лишь благородные и богачи. Мистерис рос и набирал мощь, безумные в своей дерзости мечты одна за другой обретали плоть, но плоть эта требовала к себе все больше внимания.
– Воробушек, ну зачем ты все время приходишь заранее? – прогремело за спиной, вслед за скрипом двери. – Чтобы мы с Сергосом чувствовали себя неловко?
Марис рухнул в кресло слева от Альбы и расплылся в широкой улыбке. В последнее время он сменил свою вечно отросшую щетину на аккуратную бороду, а волосы стриг куда чаще, чем прежде, отчего приобрел вполне степенный вид. Шутки, правда, остались теми же.
– Прости, – подошедший вслед за ним Сергос легко коснулся губами ее виска и тоже присел за стол. – Заработался в мастерской.
Он возмужал и стал еще более поджарым, что усиливало сходство с князем Деннардом. Чего годы не изменили, так это привычки бриться до скрипа и того, как теплел взгляд серо-голубых глаз, останавливаясь на Альбе.
Они назвали друг друга мужем и женой здесь же, в Черногорье, в наспех сколоченном домике, который Марис еще долго величал первым чертогом Небесного княжества. Марис засвидетельствовал брачные клятвы и связал их руки золотой лентой, потом до утра горланил песни под лютню, а Альба с Сергосом танцевали. И она знала: сердце Сергоса принадлежит ей безраздельно и навсегда. Впрочем, это было взаимно.
Альба спрятала улыбку, предназначенную мужу, и обратилась к Марису.
– Я прихожу ровно в полдень, – напомнила она. – Это не заранее, это вовремя.
Марис демонстративно потер лицо:
– Хоть бы раз подыграла! Будто не воробушек, а старушка сварливая.
– У тебя, мой друг, – Альба откинулась в кресле и расправила юбку платья, – все, кто старше девятнадцати и не заглядывают тебе в рот, сварливые старушки.
– Элирен двадцать! – возмутился Марис. – Ну или что-то около того, – он неопределенно взмахнул рукой. – Так, а чего у нас тут так холодно?
– Да я бы не сказал. – Сергос вопросительно посмотрел на Альбу.
Она пожала плечами. На самом деле Алебастровый замок вполне сносно обогревался горячим воздухом, который поднимался по полостям внутри стен из подвалов, где Сергос предусмотрел печи, в которых не угасал магический огонь. Очаги в комнатах лишь дополняли эту систему.
Марис меж тем двинулся к камину, немного повозился, и в воздухе разнесся смоляной запах горящей сосны. Дрова затрещали, выбросили снопы искр, и во вспыхнувшем пламени заплясала саламандра. Они, как и другие Существа, в свободной форме в Мистерисе сами по себе не появлялись и не задерживались, но призывались легко.
– Холодно тебе – ладно, а духа зачем без нужды тревожить?
– Ну веселее с ними, дружище! Не люблю я пустой огонь.
– Так, ладно, – Сергос прищурился и сжал пальцами переносицу, – давайте к делу. Мне есть что вам рассказать.