Восхождение лорда Темпера

Если до этого я мог сказать что видел эмоции Матери Драконов, когда она удивляется, то сейчас передо мной началась настоящая феерия.

Непонимание.

Осознание.

Неверие.

Задумчивость.

Радость.

Печаль.

И наконец подозрительность.

— Дочь моего брата пропала сразу после победы Узурпатора. — Сказала она, впившись в меня взглядом и ни на миг не разрывая зрительного контакта.

— Но тело ее так и не нашли. И причина проста — она выжила и выросла очень умной и доброй девушкой. — С улыбкой ответил, заслужив еще больше подозрительности от Тарагриен.

— Откуда вы это знаете?

— В тот день, когда была сожжена Королевская Гавань и убит ваш отец, именно мои люди помогали бежать принцессе Элии, жене вашего брата Рейгара, из замка.

— Как я слышала неудачно. — Выдохнула Дейнерис, стрельнув глазами в сторону Селми, который с Мормонтом растерянно стояли у трона и пытались понять хотя-бы обрывки наших фраз. — Сир Барристан рассказывал мне, что там произошло. Разрубленная пополам женщина и раздавленный об стену ребенок.

Сказано это было с такой грустью и внутренней ненавистью, что я сам невольно вспомнил тот день и сжал кулаки. За годы из памяти стерлось ее лицо, окружающие и даже сам вид прежнего тронного зала Красного замка, но окровавленное тело, из которого до сих пор капала алая кровь, становившаяся незаметной на фоне ланнистерского плаща, до сих пор свеж в моей памяти.

— Верно. Только он наверняка говорил вам, что изначально, по договору с Баратеоном, принцесса Элия и ее дети должны были вернутся в Дорн. Живыми и здоровыми. — Сказал я, выкинув из головы ту картину. — Это было главной условием присоединения Дорна к Узурпатору.

— Которое, если верить слухам, предложили вы. — Указала она на меня пальцем. — По словам сира Ливенна, именно вы надоумили принца Дорана не помогать моему брату в решающем сражении, а ударить ему в спину. Вы одна из причин падения моего рода.

Эх… Сейчас мы встали на очень скользкую дорожку. Не знаю что сама Дейнерис думает о своем старшем брате, но рядом с ней очень долго были Барристан и Ливен, бывшие очень близкими друзьями Рейгара.

«Хорошо что мы говорим на дотракийском, иначе Селми точно бы вмешался» — Подумал я, начав делать то, что Матери Драконов еще никто не делал. Срывать весь лоск с образа ее старшего брата:

— Кхалиси, не знаю известно ли вам, но я был очень хорошим другом принцессы Элии. Моя сестра, Тея, была одной из ее фрейлин и в нашей переписке часто рассказывала, что происходило при ее дворе. — Говорил я с не торопясь, проговаривая каждое слово, создавая серьезную и тяжелую обстановку. Подобную словам, которые я собирался сказать. — Вы ведь не будете спорить, что ваш отец под конец жизни стал Безумцем, сойдя с ума из-за Дикого огня и своего желания стать драконом?

— Д-да. — Через силу, спустя несколько секунд согласилась Дейнерис. Она прекрасно знала, что творил ее отец, не зря рядом с ней всегда были два старых Белых плаща, очень не любившие врать или что-то замалчивать. Но согласится что ты дочь безумца и, в теории, можешь повторить его путь было очень не легко, особенно для той кто в будущем планировал стать мудрым и справедливым правителем.

— Как бы мне хотелось этого говорить, кхалиси, но безумие было присуще не только вашему отцу. — Продолжил я. — В Вестероссе есть поговорка — когда рождается Таргариен, боги подбрасывают монетку. Будет он безумцем или нет. Может вы сами об этом задумывались. Вспомните вашего старшего брата Визериса. Даже до меня доходили слухи о том, что он творил в Вольных городах, а ведь даже ваш батюшка, когда был в его возрасте, вел себя гораздо скромнее, хотя уже был королем.

Судя по нахмуренным бровям и невольно прикушенной губе, я попал в точку.

На самом деле я немного приврал — о происходящем с Визерисом мне было известно не из слухов, а благодаря паре соглядатаев, постоянно следивших за этой колоритной парочкой. Именно от них я узнал, что принц вырос жестоким, слабым, боязливым, нетерпеливым, тщеславным, жадным и глупым дураком, который за пятнадцать лет в изгнании, полностью растерял все свое королевское достоинство. Он продолжал жаждать трона своего отца и стал одержим идеей отвоевать Семь Королевств. Но окончательно он обезумел, когда за двадцать золотых драконов продал корону своей матери одному из моих людей. По его словам, после получения золота, Визерис в ярости отправился в ближайший дом услад и до смерти сначала изнасиловал, а после задушил одну из проституток. За это ему пришлось отдать пятнадцать золотых, а оставшиеся 4 он пропил, лишь один потратив на голодную сестренку.

Вот такой вот человек был Визерис Таргариен. Истинный сын своего отца.

Но вернемся к нашему разговору.

— Ваш старший брат тоже был помешан на одной вещи. — Сказал я, невольно вздохнув. Начинался самый сложный этап разговора, от итога которого зависело все. — Если ваш отец мечтал о возрождении драконов и возвращению вашему дому абсолютной власти, которая была до Танца, то с Рейгаром дела обстояли еще хуже. — На этом моменте я невольно перевел взгляд на Селми, что не укрылось от Дейнерис. — Когда маленькому мальчику, каким бы он умным и талантливым не был, постоянно говорят о его избранности и невероятности, это не проходит бесследно. Сначала идет отчуждение, с которым он смотрит на окружающий мир, отгораживаясь от него каким-нибудь увлечением, чтобы спастись от высоких ожиданий. Скажем чем-нибудь изящным и возвышенным. — Девушка невольно вздрогнула, прекрасно понимая куда я веду. Про любовь Серебряного принца к арфе в те времена не знал только глухой. — Вторым идет невероятное высокомерие, с которым он смотрит на окружающих его людей. Но следует признать, что ваш брат и вправду был особенным и мог заслуженно собой гордиться. — На этом моменте я невольно сглотнул ком в горле, образовавшийся от долгого разговора. — Пока эта гордость не превратилась в нечто новое.

Еще раз взглянув в глаза Матери Драконов у увидев там интерес и внимание к каждому моему слову, я продолжил свой небольшой монолог:

— Это превратилось в Веру. — Все же не выдержав и достав из-за пояса небольшую фляжку с лимонной водой, я сделал большой глоток и продолжил, дав время Таргариен немного обдумать мои слова. — В веру что он является «Принцем, обещанным в пророчестве».

— Кем? — Недоуменно посмотрела на меня Дейнерис, заставив меня немного смутится. Вряд ли Визерис много времени уделял образованию сестры и рассказал ей об одном из самых знаменитых пророчеств их рода.

— Кхалиси, вы ведь знаете об Азор Архае? — Уточнил я, надеясь что хоть этот момент не нужно будет объяснять. Слишком нервными и недовольными становились Мормонт и Селми и проверять рамки их терпения мне не сильно хотелось.

— Азор Ахай это, вроде, легендарный герой, который жил восемь тысяч лет назад. — Ответила Дейнерис. — Когда мы жили в Браавосе, в доме с красной дверью, сир Виллем читал мне сказки о том, как во времена Долгой Ночи Азор Ахай победил страшных ледяных чудовищ, Иных, при помощи огненного меча, называющегося Светозарный. Еще Азор Ахай главное лицо веры в Р’глора. Не разу не было такого, чтобы красные жрецы при встрече со мной не упоминали его имя и опять пророчили его второе пришествие.

— Если вкратце, то верно. — Согласился я, незаметно вернув флягу за пояс. — Только в вашей семье его называют «Принцем, обещанным в пророчестве». Много лет назад, когда ваш предок, Эйнар Таргариен, который прислушался к словам своей дочери Дейнис и уехал из Валирии, спасая свою семью от Рока, впервые упомянул о нем в разговоре с несколькими мейстерами. Говорят, что это пророчество было записано в легендарной книге «Знаки и Предзнаменования», написанной самой Дейнис и сейчас, к сожалению, утраченной. Оно гласило, что в вашей семье родится Азор Ахай и поведет мир к славному будущему.