Восхождение мага призывателя. Том 2

— Да, само собой, — улыбнулся я и подозвал Ленку с Лолой.

Они без проблем согласились поужинать вместе, и когда мы договорились о времени встречи, то разошлись по номерам. Комнаты здесь, конечно, не предназначались для студенческих коммуналок, но нам было безопаснее жить вместе. Не зря я прихватил с собой раскладушки.

— А эта Юлия довольно милая, — начала Ленка, как только мы оказались внутри.

— Согласна, — княгиня уже разбирала свой чемодан. — Такая интеллигентная и тактичная.

— Она просто воспитана как истинная аристократка, — заметил я.

— А мы по-твоему кто? — тут же метнули в меня испепеляющие взгляды девушки.

— Вы две гопницы из подземного перехода, — усмехнулся я. — Со мной-то, хотя бы всё ясно — мой род далеко не фанатичен к этикету. Меня воспитывали как воина. Я сроду не ходил ни на какие балы. Манерам меня тоже не учили — только убивать и впитывать знания. Единственное, что я умею помимо этого — танцевать. За всю жизнь я прочёл лишь одну книгу по этикету, да и то, для того, чтобы кадрить дам. Танцевать научился сам, чтобы подцепить себе кого-то на вечер.

— Я, вообще-то, княгиня Якутии! — топнула ногой Лола. — И до встречи с тобой я была нормальной, Царев! И до всей этой вашей чёртовой Академии, где одно быдло учится.

— Ты палку-то не перегибай, — присела на корточки Ленка и взглянула на Лолу. — У нас быдла нет — не мороси! — и разразилась смехом, словно гиена над трупом антилопы.

— Если быдла там нет, то одна клоунесса точно есть, — съязвила княгиня. — И вообще, я столько горя пережила, и у меня стресс. От такого поневоле озвереешь. А эта Юля, может, никакого горя никогда не знала, потому и вся такая высокодуховная и спокойная. К тому же, мы её ещё плохо знаем — может, в тихом омуте черти водятся. Или, что ещё хуже, утопленники.

— Да-да, оправдывайтесь, девчонки, сколько хотите, но вам, как аристократкам, до её манер — как мертвецу до загара, — раззадоривал я их.

И, само собой, в меня тут же полетели подушки, а потом и чемоданы, и даже вазы — словно я был мишенью в тире для особо обиженных.

— Успокойтесь, женщины! Вы что, шуток не понимаете? — уклоняясь от атак, и от неожиданности, я уставился на них, округлив глаза.

Но эти машины для убийства уже невозможно было остановить, и мне пришлось ретироваться из номера до того момента, пока их ярость не остынет. Вечером же мы переоделись и спустились вниз на ужин в большой ресторан, где было полно студентов. За соседним столиком сидели ведьмы — все в чёрном и с чёрной помадой на губах, как готки из далёкого прошлого. Наша Милана Гордеевна отлично бы вписалась в их компанию — ещё одна чёрная дыра в созвездии мрака.

Однако, наш куратор в этот момент упорно старалась отделаться от приударившего за ней некроманта из другой Академии. Вот же бедолага — она его съест с потрохами, либо подольет какое-нибудь зелье в бокал, после которого он проснётся утром и даже имя своё забудет, как-будто мозг ему через соломинку высосали.

Но я недолго за ними наблюдал — вскоре нам принесли ужин и заставили едой весь стол. Здесь подавали вкуснейший борщ, устрицы и мидии, хачапури и запечённые баклажаны. Я с девчонками накинулся на всё это, как голодный зверь, вырвавшийся из клетки после недельной голодовки. Однако, в какой-то момент мы остановились и с любопытством покосились на Юлию. Она ела осторожно и аккуратно, как истинная царица. Клевала, словно птичка, и жевала очень медленно, долго пережевывая каждый кусочек.

— Эм, Юль, — в моём голосе прозвучал неподдельный интерес, — а ты в курсе, что ешь не как Мёртвая? У нас у всех Мёртвых просто зверский аппетит. А ты, будто не из нашей тусовки…

Она не ответила, пока не дожевала кусочек. Потом отпила морс, промокнула губы салфеткой и мило улыбнулась.

— У меня тоже есть аппетит, и первое время после превращения мне было тяжело контролировать себя. Но я очень стеснительная и потому научилась сдерживаться. Однако, вас я прекрасно понимаю, и нет ничего предосудительного в том, как вы едите, — графиня доброжелательно поглядела на нас. — И простите, если чем-то задела. Мне вот, приятно смотреть, как вы едите — это очень забавно, и вы приятная компания, — у Ленки в этот момент чуть кусок шашлыка изо рта не выпал, словно её челюсть решила объявить забастовку.

— Ох, Юля, научи меня так же, — застонала княгиня. — Я раньше тоже ела как ты. Но после превращения стала дикаркой, как Царев. Мне иногда кажется, что в Академии мёртвых я теряю свою человечность.

— Не волнуйся, Лолита, — голосок Юлии, как всегда, звучал мягко, будто шёлк по коже, — человеческого в нас всегда будет больше. А от всего остального нужно брать лишь плюсы. И ешь, как ела — ты от этого не теряешь своего достоинства. Этикет не так уж много говорит о человеке, как нам вбивали в голову с детства. Главное — это душа, а я почему-то уверена, что у тебя она хорошая.

— Блин, ты такая хорошая, дай обниму, — Лола обняла графиню за плечо. — Ты просто какое-то солнышко в этой жуткой Академии. Как жаль, что ты учишься не на моём курсе.

— Ничего страшного — если хочешь, мы можем ходить в какую-нибудь секцию вместе, или на дополнительные занятия.

— Ой, и можно я с вами, — Ленка, кажется, тоже прониклась хорошими эмоциями к Юле, словно та была последней каплей воды в пустыне.

А ведь пару часов назад эти две фурии вскипели, словно перегретые чайники, когда я им сказал, что до графини им далеко. Теперь же, она сама им приглянулась, ха! Ирония судьбы, как труп в морге — холодна и неизбежна…

Вскоре мы поели и собрались немного прогуляться, но сзади раздался голос Миланы Гордеевны.

— Куда собрались? — она материализовалась за нашими спинами, как призрак, совсем неожиданно. — Я наслышана о том, что вас хотят убить, и с вами вечно что-то случается, — куратор пронзила нас взглядом, от которого могли бы завянуть кактусы. — Так что, марш в номер медитировать. Вы никуда не пойдете, пока не начнутся турнирные испытания. Я не собираюсь потом бегать за вами по городу и собирать ваши кишки с асфальта, как гирлянды после Нового года.

— Милана Гордеевна, да вы чего… — начал было я.

— Я два раза не повторяю, — голос у неё прозвучал так, что возражать было совершенно бессмысленно.

И мы, ворча, поплелись в номер, где без настроения медитировали и читали учебники. Я же при этом, проклинал всё сущее, включая изобретателя раскладушек и автора учебников. Но ночью ко мне на эту самую раскладушку забралась Лиса, и мы решили поднять себе настроение собственными силами.

— Ксик-ксик-ксик, — скрипела моя раскладушка, как старый скелет на ветру.

— Вы что, совсем охренели? Прямо у меня под ухом! — прорычала в темноте княгиня с кровати, словно разбуженная медведица.

— Я не виноват, что здесь нет двух комнат, — ответил я ей, продолжая своё занятие.

— Могли бы и потерпеть! Вышвырнул бы рыжуху в другой номер! — простонала недовольно Лола. — И ты, рыжая, эй, прекрати стонать! Костя, вставь ей кляп, чёрт побери!

— Кляп? — усмехнулся я. — Ну ты, Лола, шалунья, оказывается. Прямо как палач на выходных.

— Да иди ты к чёрту! — она бросила в меня подушку. — Извращенцы!