Восхождение Светлого

«Я тебя ждал. Я так тебя ждал. Ты мой герой, я думал, ты спасешь меня».

Сюанцин устало откинул голову, давая смерти поглотить себя. Он открыл глаза, желая увидеть в последний раз звездное небо, но увидел только, как зеленый глаз Дракона уставился на него.

Вот как все было. Такой была его история? Жил наглый, самоуверенный мальчишка, разозлил не тех людей, провел столетия в пытках, а затем был убит рукой родного отца. То ли хотел избежать позора, то ли не было способа милосерднее, чтобы покончить с Сюанцином? Легенда, признаться, ему понравилась больше. В ней отец хотя бы пытался спасти сына.

Брошенный. Отвергнутый. Вот кто он такой.

– Жалкое зррелище, – прорычал Дракон.

Сюанцин теперь стоял в узком ущелье, которое перекрывал закованный в цепи Дракон. Впервые они стояли друг напротив друга, как два отдельных живых существа, и оба разглядывали друг друга.

Дракон смотрел с затаенной яростью, Сюанцин – с любопытством. Его накрыло непонятной тоской, захотелось подойти, погладить Сюаньлуна по чешуе, прижаться боком к нему, ощутить забытое чувство безопасности и защищенности, даже любви.

Он, разумеется, этого не сделал. Не только потому, что Дракон мог бы перекусить его надвое, а потому что он явно не желал его прикосновений.

От Дракона тянулись красноватые нити, и Сюанцин, проследив взглядом, понял, что они заканчивались в его собственной груди. Вернее, ведь было наоборот: ци тянулось от него к Дракону.

– Ты можешь освободиться, в этот раз навсегда, – произнес старческий голос. – Убей его.

Пожалуй, это было бы простым решением, ведь Дракон ненавидел его. Дракон желал смерти ему, всем людям и всем бессмертным. Ярость так глубоко проросла в нем, что полностью поглотила все остальные чувства.

Однако… все-таки… Сюанцин все еще был жив. Почему? Почему Дракон был там, когда отец убил его?

С этими размышлениями он взлетел в воздух, чтобы осмотреться. Оказалось, что нити от Дракона тянулись не только к нему, но уходили и в противоположную сторону, глубже в ущелье. Туловище Дракона прятало, куда они уходили, но Сюанцин все же заглянул за него.

Красная нить тянулась к Чживэй.

Сердце пропустило удар, и в голове возникли новые слова: «Найденный. Принятый».

Чживэй не отказалась от него, даже когда узнала о Драконе. И не просто не отказалась, рискуя многим; она выбрала ему помочь.

И что предлагал ему этот невидимый старец? Убить Дракона, чтобы умерла и Чживэй? Как они были связаны, неужели просто сделкой?

– Ссслабак, – презрительно выдохнул Дракон. – Ты убил бы меня.

Сюанцин опустился на землю и посмотрел Дракону в глаза.

– Ты ошибаешься, – покачал он головой. – Я не убью тебя.

И, почти с нежностью, он добавил:

– Ты – моя тьма, и я принимаю тебя.

Дракон впитал в себя все темное, что пережил Сюанцин: боль, страх, скорбь, злость.

– Глупый щщенок.

– Ты не получишь Сосуда, – произнес старческий голос, – если не лишишься чего-то дорогого тебе. А без него тебя ждет жалкая жизнь: опять один, опять никому не нужен – враг миру, который объявил на него охоту.

Однако Сюанцина было больше не запугать, он внезапно нашел собственную силу. Та была не в Драконе, не в Сосуде – а в его возможности распоряжаться собственной судьбой. До этого большинство выборов было совершено за него: его жизнь, его смерть, его спасение…

Теперь он был уверен, что Дракон больше не возьмет над ним верх. Теперь сила исходила из него, изнутри.

– Чтобы что-то обрести, нужно что-то потерять, – голос продолжал его соблазнять.

Сюанцин перелетел через Дракона и приземлился в паре шагов от Чживэй. Та стояла неподвижно, закрыв глаза, и выглядела очень умиротворенно. Он ласково подушечками пальцев провел по нити.

Еще недавно ему было безразлично все вокруг, он бы легко перерубил любые ци, лишь бы кануть в небытие. Но теперь он понимал, что не от всего можно отказаться. Он не хотел отказываться ни от дня рядом с Чживэй, поэтому он будет жить и будет, как и раньше, надежно защищать ее тыл.

Пусть она получит Сосуд, а он будет наблюдать за ее восхождением.

* * *

Лю Чживэй

Чживэй бежала по узким коридорам пещеры, дыхание сбилось и было неровным, руку она прижимала к зашитому боку. За ней гнался неизвестный преследователь, кто-то могущественный, кто-то, кому она не могла противостоять. Чживэй бежала, пока не оказалась у края бездонного колодца.

Она замерла, понимая, что прыгнуть вперед означало умереть.

Преследователь уже был здесь. Чживэй обернулась и удивленно подняла брови. Это была Лин Юн, которую Чживэй убила в Холмах Пустот. Почему это опять она? Почему она просто не оставит Чживэй в покое?

– Ненавижу тебя, – выплюнула та ей в лицо. – Это тебе за моих родителей, это тебе за меня.

Лин Юн внезапно достала нож и вонзила его в Чживэй.

– Ты умрешь от моей руки, – сказала она и исчезла.

Чживэй опустила взгляд на рану, новое кровавое пятно стремительно разливалась по наряду, что подарил ей Шэнь. Захрипев, она упала на колени.

– Жизнь за жизнь, – заговорил старец. – Выбирай… Шэнь или Сюанцин. Ты можешь забрать чью-то жизнь и будешь жить сама, станешь самой могущественной императрицей Империи Лю. Империя Чжао сгниет в веках. Ты будешь править насаждая собственное понятия добра. Но для начала тебе придется убить одного из них.

Как и в прошлый раз, двое мужчин стояли у обрыва. Одно отличие все же было – у Сюанцина во лбу горела красная метка, словно он бессмертный.

Но Чживэй подумала о другом: опять ее выбор ограничен мужчинами. И ей это не нравилось. Однажды она уже убила их, чтобы получить результат, но второй раз она не хотела играть по тем же правилам.

– Пошел ты, – сплюнула она кровь. Всегда имелся запасной вариант. Чживэй начала оглядываться, чтобы его отыскать. Наверняка где-то был еще один обходной путь.

– Выживи или умри.

Она найдет третий путь. Чживэй не сомневалась.

* * *

Чжао Шэнь

Чего Шэнь не ожидал, переступив порог черноты, так это того, что он окажется вновь в той сцене, которая со временем настолько смазалась в его воспоминаниях, что порой не казалась реальной. Просто крики, ругань, мольбы, затем кровь – и смех самого Шэня. Так в его памяти выглядела смерть матери и брата.