Восхождение тени

– Что? – принцесса не могла поверить своим ушам. – Ты хочешь сказать, Броун вынашивал планы того, как расправиться с нами?

Вид у Финна Теодороса сделался жалкий.

– Я могу и ошибаться, ваше высочество. Возможно, это был ещё один отчёт – о некоем заговоре, который он раскрыл и даже, может быть, расстроил, – переписанный им самолично. Или что-то совершенно иное. Я не хотел бы обвинять графа единственно на основании того, что я видел, не хотел бы, чтобы его смерть была на моей совести. Но клянусь, принцесса, всё было так, как я вам рассказал. Собственной рукой он вывел то, что было так похоже на план предательства и убийства – план захвата трона Южного Предела. Я уповаю на то, что всё понял не так, но я видел то, что видел.

Прогалина у дороги вдруг закачалась, как палуба корабля. На миг Бриони даже испугалась, что земля сейчас вывернется из-под ног, и она упадёт в обморок.

– Почему… почему ты рассказал мне об этом сейчас, Финн?

– Потому что скоро мы с вами расстанемся. Мы не сможем угнаться за солдатами принца, да и, по правде говоря, не хотим. Мы не бойцы, а у вас впереди сражения, видят боги, – Финн склонил голову, будто не смея поглядеть ей в глаза. – И… потому что вы были добры ко мне, принцесса. Я привязался к вам. Как вы и говорите, я был бы рад считать вас другом – и вовсе не просто потому, что близость к королям обещает могущество. Когда-то я бы убедил себя, что ошибся, что это всё не моего ума дело. А теперь… что ж, теперь я узнал вас слишком хорошо, Бриони Эддон. Принцесса. Вот, такова правда.

– Мне… мне нужно подумать, – какой бы одинокой ни чувствовала она себя с тех пор, как её брат-близнец отбыл неизвестно куда, но то, что произошло сейчас, было хуже. Мир, и без того опасное и непонятное место, теперь окончательно сошёл со своей оси, встал с ног на голову и лишился порядка. – Мне нужно подумать. Пожалуйста, оставь меня одну.

Драматург поклонился и ушёл. А когда принц Энеас приблизился, чтобы поговорить с ней, чувствуя, что что-то не так, она отослала и его. В обществе других людей она не находила успокоения. По крайней мере, сейчас. А может – и никогда больше.

Глава 38 Наступающие армии

«Некоторые смертные, как говорят, всё ещё несут в себе наследие кваров; особенно часто такое встречается в землях вокруг легендарной горы Ксандос на южном континенте и среди вуттов и прочих народов, ранее живших на дальнем севере. Как много носителей смешанной крови и как это может сказываться на смертных, о том записей учёных мужей отыскать мне не удалось».

из «Трактата о волшебном народе Эйона и Ксанда»

Олин Эддон стоял у леера. Он был прикован к одному из своих сторожей, двое других застыли рядом. Автарка, может, и не заботило, что может выкинуть этот доведённый до отчаяния обречённый человек, но Пиннимона Вэша, напротив, это очень беспокоило, и в конце концов он приказал, чтобы северного короля постоянно держали на цепи. Самое меньшее – Олин мог броситься за борт и помешать исполнению того, что уготовил для своего пленника хозяин Вэша. Почему Сулепис этого не опасается, министр понятия не имел, хотя автарк вообще часто вёл себя так, будто был уверен в безупречности собственных планов. До сих пор не случилось ничего, что могло бы поколебать эту уверенность, но по своему долгому опыту Вэш знал: если что-то пойдёт не так, виноват окажется он, а не его властелин.

– Вы не слишком хорошо выглядите, ваше величество, – проговорил вместо приветствия министр.

– Я не слишком хорошо себя чувствую, – северянин был бледнее обычного, под глазами залегли глубокие тени. – В последнее время я плохо сплю. Меня мучают кошмары.

– Печально слышать.

«В какую же странную игру насильно вовлёк его автарк», – размышлял Вэш.

Все на корабле знали, что этот человек обречён, и тем не менее Сулепис повелел не только относиться к Олину со всей возможной любезностью, но и вести себя так, будто ничего особенного не происходит.

– Замечательно, что вы поднялись на палубу. Говорят, морской воздух способен исцелить многие душевные недуги.

– Только, боюсь, не этот, – покачал головой северянин. – Мне становится тем хуже, чем ближе мы подплываем к моему дому.

Вэш не придумал, что бы сказать – слушая «беседы» двух монархов, он вообще не понимал порой, в своём ли полностью уме и король Олин, и его собственный господин. Он поднял взгляд на замок, высившийся на скалистом утёсе. На башне развевался флаг – слишком далеко, чтобы различить хоть что-нибудь, кроме его цветов: красный и золотой.

– Вы знаете, что это за место?

– Да. Лендсенд. Дом одного из моих стариннейших и наиболее близких друзей, – улыбка Олина больше походила на гримасу – министр различал прятавшуюся за ней острую боль, но была ли она физической или причинённой неким воспоминанием, он определить не мог. – Человека по фамилии Броун. Он был во многих отношениях моим первым министром, как вы – автарка.

«И что угодно готов поставить, ты относился к нему куда лучше, чем Сулепис – ко мне; он-то считает меня своим дрессированным зверьком – разве что чуть полезнее», – Пинниммон и сам удивился горечи, прозвучавшей в его мыслях.

– О, или, может, вы хотели бы побыть в одиночестве?

– Нет, ваше присутствие мне приятно, лорд Вэш. Говоря честно, я надеялся, что мы сможем некоторое время побеседовать с вами вот так… только вы и я.

По шее старика побежали мурашки.

– Что это значит?

– Только то, что у нас с вами, как видится мне, больше общих интересов, чем, вероятно, может показаться на первый взгляд.

Этот глупец что, надеется склонить Пиннимона Вэша предать автарка Ксиса? Даже не бойся министр своего хозяина – а, боги свидетели, Сулепис пугал его до дрожи – он никогда не предал бы соколиный трон. Его семья много поколений служила Ксису!

– Я уверен, что мы найдём немало увлекательных тем для беседы, ваше величество, однако я не ведаю и не могу догадаться, какие же у нас могут быть общие интересы. И, увы, должен с сожалением сообщить, что сию минуту вспомнил о нескольких важных делах, которые необходимо закончить сегодня утром, так что разговор придётся немного отложить.

– Не будьте так уверены, что общих интересов у нас нет, – сказал Олин в спину уже собравшемуся уходить Вэшу. – Никто из нас не может знать всей правды. Мы, люди, живём в мире поистине странном – в том и величайшее утешение моё, и величайший страх.

* * *

В следующий раз министр столкнулся с северянином, когда Олина привели на носовую палубу – присоединиться к Сулепису, пока священники читали молитвы и выливали две золотые чаши-раковины, полные крови автарка, в море, чтобы освятить его, после чего провозгласили, что отныне воды эти принадлежат Ксису. Если не считать повязок на предплечьях, Сулепис буквально сиял здоровьем, и когда Олин, сопровождаемый охраной, взобрался на корабельный бак, контраст между двумя монархами проявился в полную силу.