Восхождение тени

Вновь стало очень-очень тихо. Потом Сера всё-таки запустил руку под грубую рясу, припорошённую плесенью по изломам складок. Иктис, всё ещё прятавшийся в рукаве, возмущённо застрекотал, когда старик вытянул из-за ворота сверкающую вещицу, висевшую у него на шее на плетёном шнурке из крысиной кожи.

– Моя линза, – пояснил он. – Я знал, что она предназначалась мне, с тех самых пор, как увидел.

Это была та самая штуковина, которую монах держал в руке, когда гости только заметили его: тонкий осколок хрусталя в неровной оправе серебристого металла, вполне очевидно повторяющей природную форму камня и украшенной замысловатой тонкой гравировкой, слишком мелкой даже для зорких глаз Сланца.

Чавен затаил дыхание.

– Работа кваров, – восхищённо произнёс он. – Да. Голос черепахи. Клетка для белой совы. Да, ну конечно…

– И когда твой зверёк принёс тебе её, – как и прежде спокойно проговорил Кремень, – тогда и начались твои видения о Повелителе жидкого мокрого камня.

– Но я всегда видел сны о богах!

– Дайте-ка мне, – Чавен протянул руку к ничего не замечающему старику; дыхание у целителя стало прерывистым, а взгляд остекленел, как у лунатика. – Да, дайте мне… – голос его охрип до громкого шёпота. – Я должен…

Сланец однажды уже видел такое, пусть и мельком: Чавеном вновь овладело его помешательство на зеркалах, – и осознал очень ясно, будто сценарий был ему заранее известен, что в следующий миг врач выхватит у старика хрусталь, снова начнётся неразбериха, и в конце концов их, скорее всего, вышвырнут из храма, последнего – и лучшего! – их убежища.

Сланец лягнул Чавена в голень, прямо в то место, которым целитель незадолго до этого весьма болезненно приложился о каменный стол. Лекарь взвыл и заскакал на одной ноге, пытаясь дотянуться до свежего ушиба, и тут же упал, повалившись на груду инструментов. Напуганный и вновь преисполнившийся подозрения монах поспешно спрятал свой осколок хрусталя обратно под защиту плесневелой рясы.

– Да что здесь происходит?! – рявкнул Никель. – Вы что, все с ума посходили?

– Чавен снова ударился, – сообщил Сланец. – Только и всего. Помоги мне отвести его обратно в храм – у бедняги нога кровит. Кремень, ты тоже мне нужен. Поблагодари почтенного Серу за помощь и пойдём.

Мальчик взглянул на старика, лицо которого опять застыло и стало непроницаемо. Ничего больше не сказав, Кремень повернулся и зашагал к выходу из огородов, предоставив Сланцу и Никелю, поддерживавшим скулящего и хромающего целителя, следовать за ним.

Первым, что увидел Феррас Вансен, была бледная желтовато-зелёная звезда, парившая над ним во тьме. Странно, однако, что она вела себя чересчур уж живо: не только раскачивалась туда-сюда, описывая в темноте бесконечные петли, как шмель над цветами в поисках нектара, но ещё и вроде как разговаривала с ним. Звёзды не разговаривают. В этом Феррас Вансен был абсолютно уверен. А ещё звёзды не… мельтешат.

– Вы… – спросила звезда, – меня… слышите…?

Капитан был слегка разочарован: он ожидал, что если уж звезда снизошла до разговора с ним, то сразу сообщит что-нибудь более важное. Разве звёзды – это не души павших героев? Неужто оттого, что они провисели в небесах так долго, звёзды все выжили из ума, как отец Вансена в тот страшный последний год его жизни?

На секунду ему подумалось: а не умер ли он сам и не попал ли каким-то образом на небеса – хотя вроде бы Вансен и не совершил ничего героического – но воспоминание об отце заставило его задуматься: может ли смерть быть такой… неопределённой, сбивающей с толку? Как-то уж больно сомнительно.

– Ему… больше воды теперь, – произнесла звезда.

Вансен попытался сфокусировать взгляд на подвижном огоньке и вскоре осознал, что замечает странную вещь: там, позади – позади звезды! – вовсе не парит чёрная занавесь ночи, как можно было ожидать, а будто бы маячит нечто похожее на лицо! Может, это сам великий Перин, властитель небес, встречающий душу павшего капитана королевской стражи? А может, Керниос – владыка мёртвых? Вансен вздрогнул – при мысли об этом безжалостном божестве его словно обдало холодом. Но если это и был Керниос, то лик его оказался капитану знаком. В самом деле, бог подземного мира выглядел в точности как… брат Сурьма?

Наконец Феррас узнал в том желтовато-зелёном светоче, с которого не сводил мутного взгляда с той самой минуты, как пришёл в себя, самую обыкновенную коралловую лампу, закреплённую на лбу послушника.

– Я… не… умер? – в горло будто песка насыпали. Говорить было тяжело.

– Ну вот, наконец связная речь! – выдохнул Сурьма с облегчением. – Нет, капитан Вансен, вы не мертвы.

– Что случилось? – воспоминания вздыбились грозовой тучей. – Мы нашли их. Эти твари…

– Они использовали что-то вроде яда – тот порошок, которым они выстреливали через трубку, так когда-то делали наши предки. Нам повезло, что они вас не убили. К тому же, вы заслонили собой ход, так что из нас никто не пострадал.

Монах помог капитану сесть и дал ему воды. Остальные фандерлинги – лысый Молот Яшма и его бойцы – ожидали рядом, сидя на корточках. На взгляд (всё ещё не особенно ясный) Вансена собрались они, вроде бы, в полном составе.

– Все живы?

– Все, слава Старейшим земли, – кивнул Сурьма. – И поглядите, – он указал на здоровенную, размером с лошадь, тёмную глыбу, лежащую у стены туннеля. – Один из глубинных эттинов – мы убили его!

– Большую часть работы проделал я, – довольно заметил Яшма, – если уж говорить по правде! Ткнул ему острым наконечником точнёхонько в зыркало!

– Что это? – заинтересовался Вансен. Он подполз к массивной туше – и тут же пожалел об этом: от трупа так разило тухлятиной и гнилью, что у него заслезились глаза. – Ты сказал… эттин?

– Кр’яазел, – проговорил Сурьма, и слово, слетевшее с его языка, было таким чуждым и грубым, что внезапно молодой добродушный фандерлинг показался капитану каким-то совершенно иным существом. – Таких мы не видели со времён прапрадедов, и даже в те дни встречались они редко.

– Но те были дикими, – заметил Яшма. – А этот сражался бок о бок с фаэри.

– А что это там под ним? – прогнусавил Вансен, зажимая нос.

То, что он поначалу принял за подобие гребня на спине чудища, на самом деле оказалось чьими-то короткими толстыми пальцами. Солдат попытался сдвинуть тушу, но тварь была в несколько раз тяжелее него самого.

– Один из его хозяев, – ответил Молот Яшма. – Один из тех, у кого были трубки с порошком. Мы только и видели их колпаки – твари драпанули после того как ты упал, – но, должно быть, когда я всадил копьё в глаз этого громилы, кого-то из них он собою всё-таки придавил.

Вансен начал сталкивать вонючего копателя.

– Может ли статься, что он ещё жив?

Предводитель стражей невесело хохотнул:

– Ты и не представляешь, сколько провалялся тут без сознания, да?

Сурьма поспешил прийти на помощь, а после, с мрачной усмешкой понаблюдав за их бесплодными усилиями, к ним присоединился и Яшма с парнями. Наконец отряду удалось отвалить труп глубинного эттина. Придавленный тушей оказался помельче Сурьмы, а лицо под весом упавшего сверху великана превратилось в страшно искажённую маску смерти, но даже капитану было совершенно ясно, кого он видит.