Восхождение тени

Так они привлекали гораздо меньше внимания, чем если бы шли по этой широкой и оживлённой дороге, чего, собственно, Бриони и добивалась. И тем не менее, невозможно было выйти в город в сопровождении наследника трона с его телохранителями и парой запряжённых волами телег, не собрав при этом толпу зевак.

– В таком случае оказанное вами доверие для меня лучший комплимент из возможных, – только произнеся это, Бриони тут же заволновалась: не звучат ли её слова так, будто она пытается очаровать принца.

«В конце концов, он хороший человек, и я должна ему больше, чем несколько учтивых и приятных слов».

– В самом деле, я рассказала вам всё, что могла. Если я скажу хоть что-нибудь ещё, вы перестанете опасаться, что я сошла с ума – вы в этом совершенно уверитесь!

Энеас рассмеялся.

– Клянусь, любой разговор с вами будничным никак не назовёшь, Бриони Эддон! Уже ради одного этого я счастлив сопровождать вас куда угодно. Но вот: сегодня по вашей просьбе я иду с вами всего лишь в один из районов своего города – признаться, плохо мне знакомый. Подмостье давно известно своими необычными жителями и ещё более необычными происшествиями.

– Необычен этот народ разве что в том случае, если вы судите их только по росту, – ответила Бриони. – Но если они хоть немного похожи на фандерлингов, живущих на моей родине, ваше высочество, я склонна полагать, что они честные горожане – то есть, не хуже других людей.

Энеас кивнул.

– Важное уточнение. Но не будем обвинять их заранее в преступлениях, совершаемых большими людьми – возможно, с непорядочностью дело обстоит так же, как с ценой на рыбу или мясо, которая тем выше, чем больше весит кусок.

Бриони не удержалась от смеха.

Как от него и ожидалось, Давет дан-Фаар превосходно подготовил почву для их визита: когда гости прибыли в Подмостье, калликане незамедлительно открыли ворота Дома Гильдии и пропустили всех внутрь, включая и телеги. Внутри было темно, потолки оказались низкими. К гостям подошли несколько маленьких работников: они отвели волов в стойла и начали разгружать повозки. В своём роде Дом Гильдии был таким же отдельным миром, как и дворец Бродхолл – хотя и гораздо миниатюрнее.

Затем появились стражники-калликане, одетые в доспехи и держащие что-то вроде церемониальных кирок, и провели их в зал заседаний.

– Прошу, леди… и сэр, – сказал один из них, кланяясь. – следуйте за нами, пожалуйста.

Этот учтивый человечек внезапно напомнил ей о том дне, когда они охотились на виверну, тогда, в Южном Пределе, и фандерлинге, которого её лошадь чуть не затоптала. То был день, когда покатился первый камень лавины обрушившихся на них бед – день, когда они получили письмо от похитителя их отца с предложением отдать ему Бриони в жёны. Но сейчас из событий того дня на память пришло кое-что другое… кое-что о потерянном брате-близнеце.

«О, Баррик, где же ты?» – при мысли о нём Бриони пронзала боль, но не проходило и часа, чтобы она не вспомнила его. Сны о подземелье прекратились, но Бриони всё так же невыносимо скучала по брату.

Однажды, в тот далёкий день охоты, Шасо спас их от монстра из-за Границы Тени, и Кендрика вытащили из-под трупа коня чудом отделавшимся несколькими царапинами и синяками. Множество придворных и охотников со всех ног бросились тогда к её старшему брату, но Бриони гораздо больше волновалась за брата-близнеца и его увечную руку. И всё-таки, когда она попыталась помочь ему, Баррик раздражённо отвернулся, и Бриони потребовала объяснить, отчего он всегда отвергает тех, кто любит его.

«Когда я борюсь за то, чтобы меня оставили в покое, это значит, что моя жизнь для меня имеет ценность, – ответил брат. – Вот когда я перестану бороться, когда у меня не останется сил злиться – вот тогда ты и будешь за меня волноваться».

«О, благая и милостивая Зория, – взмолилась Бриони, – где бы он ни был сейчас, пусть мой брат всё ещё борется! Пусть он ещё злится!»

Гильдия калликан Подмостья, как назвал их ей Давет, уже собралась и ждала в главном зале. Маленькие люди с осторожным и по большей части молчаливым вниманием взирали на вошедших с расставленных рядами скамеек, и это только усилило впечатление Бриони, что она и принц – лицедеи в каком-то странном маскарадном представлении. Комната была небольшой, а потолки низкими – в полном соответствии с ростом жителей Подмостья. В центре ближайшей скамьи восседал кругленький маленький человек с огромной курчавой бородой и в высокой шляпе. Когда стражники показали гостям, где встать, этот внушительный господин поднял руку.

– Добро пожаловать, принцесса Бриони из Южного Предела, – он произнёс это с обычным сианским акцентом, несложным для понимания, и девушка с облегчением вздохнула: она опасалась, что калликане пользуются каким-нибудь своим особым языком. – Я – верховный хранитель Доломит.

Бриони присела в изящном реверансе.

– Благодарю вас, хранитель. Очень любезно было с вашей стороны принять нас так скоро.

– А вы по доброте своей одарили нас так щедро, – он улыбнулся, когда несколько стражников поднесли ему список. – Две дюжины копейных наконечников работы йисти, – прочёл он, даже одобрительно присвистнув. – Они лучшие в своём роде, острые как стекло, прочные, как сами кости земли! И пятьдесят квинталов [9] улосийского мрамора, – впечатлённый, старейшина покачал головой. – Поистине богатые дары – нам не случалось работать с таким отличным материалом вот уже больше года! Вы исключительно щедры, принцесса.

9

В оригинале упоминается другая мера веса – «хандредвейт» (англ. hundredweight от hundred – сто и weight – вес). Хандредвейт – неметрическая единица измерения массы в США и Великобритании. Различают американские и английские хандредвейты. Американский х. (короткий хандредвейт, короткий центнер, американский центнер, центал, английский квинтал) = 1/20 американской тонны = 100 торговых фунтов = 45,359237 килограмма. Используется, в основном, в сельском хозяйстве (вес скота, пшеницы и т. п.). Английский х. (длинный хандредвейт, длинный центнер, английский центнер, лондонский хандредвейт) = 1/20 английской тонны = 112 торговых фунтов = 50,80234544 килограмма. Используется редко. В Ирландии и Великобритании уголь и строительные материалы фасовали в мешки с таким весом, но в последнее время чаще используется упаковка в 50 килограмм. В английской системе мер 1 большой хандредвейт (long hundredweight) = 1 квинталу (quintal) = 112 фунтам = 50,802 кг.

Нам «квинтал» показался более благозвучным и подходящим к стилистике текста, так что было принято решение в данном случае заменить «хандредвейт» на «квинтал», поскольку вес они обозначают одинаковый и, в принципе, принадлежат к одной системе мер.

Хранитель обвёл взглядом членов Гильдии, а затем вновь пристально посмотрел на Бриони.

– Но что же, осмелюсь я спросить, явилось причиной такой доброты? Даже наши соплеменники за пределами Тессиса не приходят навестить нас в эти дни, не говоря уж о том, чтобы приносить такие подарки.

– Услуга, разумеется, – Бриони уже не одну сотню раз приходилось исполнять этот маленький танец колкой лести и неудобных вопросов. – Но столь мудрые люди, как вы, конечно, уже о том догадались.

– Да, мы это предполагали, – Доломит сдержанно улыбнулся. – И, конечно, мы готовы со всем вниманием выслушать, что за необходимость привела столь важную особу в наш скромный зал. Но прежде есть ещё кое-что, чего мы не знаем, – хранитель посмотрел прямо на Энеаса, всё ещё одетого в дорожный плащ. – Кто этот человек рядом с вами, столь молчаливый и насторожённый? Почему и под нашей крышей он не снял капюшон, словно преступник?

Двое охранников принца недовольно заворчали и потянули из ножен оружие, но – увидела Бриони – Энеас шёпотом остановил их.

– Вы… вы хотите сказать, что… что не знаете? – Бриони проклинала собственную глупость. Давет не рассказал калликанам о её спутнике, хотя она специально попросила его об этом. Случайность – или намеренное вмешательство?

– Нет. С чего бы нам знать? – пожал плечами Доломит.

– С того, что он – ваш повелитель! – выкрикнул один из телохранителей принца, возмущённый настолько, что его не сдержал даже запрет господина. Шепоток изумления пробежал по рядам сидящих калликан. – Это принц Энеас, сын и наследник вашего короля, Энандера!