Восхождение язычника 4

Вокруг разлилась тишина, часть людей смотрели в землю или по сторонам и отводили от меня взгляды. У некоторых было на лицах написано недовольство, но спорить они не стали.

— А теперь вы, златолюбцы, — я глянул на Валислава и тех, кто его поддержал. — Девку эту на повесить, и сделаете это вы, что бы без мучений лишних и сделаете это все до полудня. Ясно? — глянул я со злостью на них.

Они ничего не ответили, только с неохотой покивали.

— И еще, чтоб остальных «ваших трофеев» завтра утром здесь не было. Мне все равно, куда вы их денете: на торг в Новгород отведете, в Волхове утопите или в ближайшем лесу прикопаете. Остальным надеть броню, марафон побежим, раз сил у вас так много да глупости творите.

— Так это, земля же отсырела, бежать будет тяжко. Да и, того и гляди, дождь пойдет, — попытался возмутится Вулич и указал рукой на небо, где действительно собирались дождевые тучи.

— Ничего, побегаем. Того и гляди, глупостей в голове будет меньше, — и, развернувшись, я пошел в дом, где Божена мне помогла надеть кольчугу и подала щит со шлемом. Поцеловав ее, я вышел на улицу, где потихоньку начали собираться готовые к марафону бойцы.

— Кастор, — окликнул я ромея. — Возьмешь пару холопов, и возле леса яму выкопаете, хвороста наберете, чтобы тело Мельки по нашему обычаю огню предать сегодня по вечерне.

— Сделаю, — кивнул он.

— Ты в следующий раз, если в чем сомневаешься, лучше подойди и прямо скажи, чтобы не получилось как сегодня, — пояснил я.

— Прости меня, Яромир, виноват, — повинился он.

— Бывает, — просто ответил я и хлопнул его по плечу.

Когда все были готовы, мы отправились на пробежку вдоль Волхова. По мокрой траве было еще ничего бежать, хоть обувка быстро и намокла, а вот по мокрой земле — сущее мучение, особенно для тех, кто были последними. Грязь быстро налипала на подошвы, и ноги становилось трудно поднимать. Люди начали уставать, в том числе и я, ведь я не применял силу жизни, чтобы восстановиться, и бежал так же, как и все. Хотя, откровенно говоря, сила жизни на мои физические данные влияла даже в пассивном режиме.

Когда с неба закапал мелкий противный и холодный дождь, я сжалился над ребятами, и мы повернули назад.

Когда мы вернулись, я увидел, что мои приказы уже выполнены. Девчонка болталась на одной из веток и я направился к ней, а вслед за мной и остальные.

Девчонка была абсолютно нага, я мог рассмотреть все подробности. Жаль, что так вышло, довели ироды девчонку и я заскрипел зубами. Надо будет ее завтра схоронить, что бы не болталась здесь, решил я для себя.

На закате дня мы отправили тело Мельки на костер, и после похорон боевого товарища я приказал выкатить тройку бочонков медовухи и устроил тризну, поминая его и прощаясь.

Когда медовуха подошла к концу, я незаметно выбрался за пределы усадьбы и снял девчонку с веревку, и тут же рядом похоронил. Делал я это сам в одиночестве, так чувствовал в произошедшем свою вину.

С утра живые трофеи покинули мое поместье, их уводили в Новгород на продажу. Дальнейшие дни потекли неторопливо, и я занялся изучением рунной магией под руководством Венетия.

Он начал показывать руны и заставлять меня их запоминать, а рун было много, и на семидесятой запомненной я начал возмущаться. Как выяснилось, Венетий решил, что мне необходимо выучить все руны, которые он знал, а знал он их больше двух тысяч. От услышанного я прифигел и поскандалил с учителем. Ведь учить их мне все сейчас как бы не особо надо. А надо учить те, которые касаются в первую очередь магии ветра и пригодятся мне для создания рунных плетений и построения заклинаний.

Венетий был со мной не согласен, если учиться, то учиться надо полностью и правильно. Однако я смог спустя череду скандалов отстоять свое мнение.

Не только я учился у Венетия, но и он у меня. Я пытался припомнить свои школьные знания по арифметике и геометрии и этим делился с престарелым магом. Вот только мои слова на веру он не воспринимал и требовал доказательств, чем делал мне нервы и приносил головную боль. В большей степени работа с рунами связана с трехмерным пространством и осями координат. А так как я от этого был далек и многие вещи не мог внятно объяснить, это вызывало затруднение. В один из вечеров в очередном споре мне пришло озарение. Решил я подойти к этому через игровую форму, как с детьми. Ведь что старый, что малый.

Началось все с того, что я показал простую игру в крестики и нолики, она Венетия заинтересовала ненадолго, и он быстро в ней разобрался, а также вывел для себя правила, которые вели к победе. Следующим шагом были шахматы, я самолично выточил фигуры, а бондарь мне соорудил доску, и я обозначил две оси координат.

Венетию игра понравилась, а я смог ему наглядно объяснить работу по осям координат в двухмерном пространстве. После очередь дошла до морского боя, правда, для него пришлось соорудить вторую доску и вырезать корабли. Так что Венетий спокойно смог разобраться, а там очередь дошла и до третей оси координат, и до трехмерного пространства, для Венетия все это стало откровением, он пребывал в шоке несколько дней, отмахиваясь от меня, а игры пошли в народ и начали скрашивать всеобщий досуг.

На улицах все больше холодало, и в один из дней пошел долгожданный первый снег.

Все высыпали на улицу, я ловил снежинки языком и хохотал как ребенок, все-таки снега я не видел четыре года и соскучился по нему. Да и ромеи с интересом пытались ловить снежинки, впервые их увидев.

Через несколько дней явился Димитр со всей своей семьей, в том числе и моими родичами, оставив в Новгороде всего лишь троих холопов, чтобы они приглядывали за подворьем.

Свое решение о переезде он пояснил тем, что торговля пошла на спад и ему там сейчас больше нечего делать. Скучно ему стало, вот и все.

Дни летели за днями, я проводил время в кузне с Ефимом. Под моим суровым взглядом мы переводили железо на хозяйственный инструмент. Ковали лопаты, качество железа было дрянь, и лопаты получались толстыми. Штук пять их всего сделали, выковали также пятерку железных вил, для вскопки земли они очень уж подходят, да и парочку толстых железных ломов. Начали ковать также плуг и экспериментировали, чтобы сделать косу-стойку. Дел хватало, да и я часто присутствовал при работе Венетия и Ефима, как они делали светляки и активаторы для них.

Да и про бойцов не забывал, взбадривая их тренировками на морозном воздухе.

Время шло, зима была в самом разгаре, когда ночью меня вырвали из постели.

— Яромир, там, там, — в мою комнату ворвался Гостивит.

Божена же, ойкнув, спряталась под шкурой, что служила мне одеялом.

— Что там такое, Гостивит, говори четко, — лениво проговорил я.

— Там зарево над Новгородом, — выпалил он и покинул мою комнату.

Быстро натянув штаны и ботинки, бросив на плечи плащ из шкуры, я заспешил за Гостивитом на улицу, где собралась половина проживающих, и все смотрели в сторону Новгорода.

В той стороне, где расположился город, действительно поднималось зарево огромного пожара, да и столб дыма можно было легко рассмотреть.

Глава 13

Глава 13

— Может, на Новгород напал кто? — раздался сзади чей-то голос, и я повернулся посмотреть, кто это. Это был Ростик, один из моих соплеменников, совсем молодой еще парень.

— Да кто по зиме нападет-то? — задал резонный вопрос стоящий рядом с ним Пискун.