Восхождение язычника 4

— Эка,— только и произнес Колояр, с ухмылкой на меня уставившись.

— В Константинополе есть монастырь Гастрия, расположен он на южном склоне седьмого холма. В монастыре сем есть протоирей Пелит, вот ему и надо письмо передать, — и я протянул дядьке письмо, что еще в том году для меня написал настоятель храма в городе Мелитене.

— Письмецо передать — то невеликая просьбишка, — прогудел дядя.

— На словах скажи, что сие письмо было писано для твоего племянника, и он очень интересуется буквицей, о которой идет речь, а также верой ромеев.

— Да как же так?— вскинулся Колояр, с неудовольствием на меня глядя.

— Да не нужна мне их вера окаянная, — воскликнул я. — А вот буквица та нужна, а это просто слова, чтобы их заинтересовать да чтоб прислали мне сюда учителя. Очень уж нужна мне сия буквица.

После моих слов дядька нахмурился, но не перебивал, и я продолжил:

— Так вот, хотел бы я ее освоить, но сам приехать не могу, так как ныне под моей рукой два городка и людей несколько тысяч.

— Два городка и людей несколько тысяч? — пробормотал дядя под удивленными взглядами братьев.

— Всеми правдами и неправдами, сулить можешь что угодно, лишь бы знатока прислали, он мне нужен, а ежели еще и книг каких захватит, то совсем хорошо будет, — закончил я.

Ведь христиане любят миссионерством заниматься, продвигая свою веру, так что на этом и сыграю, и получу знатока письменности.

— Попробую, — не очень уверенно протянул дядька.

— Попробуй, — протянул я.

Активированных светляков я сложил в ларец, пусть там светят. Вместе с родичами перенес ларцы на ладьи, и Колояр их припрятал под товаром, наказав Володару днем и ночью находиться поблизости со светляками и не спускать с них глаз.

Дальше занялись приготовлениями к походу в Ромею, стаскивали заготовленный товар на ладьи, и дядя самолично распределял, куда и что, а с утра флотилия из пяти малых торговых ладей ушла вниз по Волхову.

Когда солнце приблизилось к зениту, к поместью начали подходить мужчины всех возрастов, готовые пойти ко мне на службу. Они приходили группами от двух до десяти человек, среди них попадались как безусые юнцы в простых рубахах и в лаптях, так и старики с седыми бородами, но были и мужчины в самом расцвете сил со своим оружием.

Причем народу было достаточно много, не меньше двух сотен человек пришло, из которых я на свой вкус отобрал семьдесят, хотя изначально хотел намного меньше.

Условия поставил по одной серебряной монете в четыре седмицы, а также кров и снедь, и сообщил, что часть из них будет бойцами на корабле, а часть пойдет в стражи в моем поселке, никто не отказался, и все были готовы служить мне на таких условиях. После также им сообщил, если кто возжелает, может вместе со своими семьями перебраться в мой поселок, с устройством и прокормом в первое время я помогу, и они не будут знать голода. Многие задумались над моими словами, но не спешили соглашаться, ведь надо посмотреть, что это за новый поселок и что я за человек, слышать — это одно, а знать — совершенно другое.

После нового набора у меня людей стало прям в избытке, и я начал готовиться к новому походу в свое строящееся городище, нагрузив драккар и ладью вещами и людьми, мы отправились в путь. Как итог, мне пришлось сделать три ходки туда и обратно, чтобы перевезти под Псков почти всех людей и скарб, оставив в поместье пятерку холопов и столько же защитников.

Параллельно из Пскова возил в Новгород зерно, которое уходило отлично. Из всех возникших трудностей была транспортировка косолапого, не бросать же его. Самое тяжелое было затаскивать его на драккар, а там я его усыплял с помощью силы жизни, он весь день дрых, и я будил его на ночных стоянках, а с утра новые попытки затащить его на драккар.

Строительство в поселке шло своим чередом, вовсю возводился тын. А вот с расчисткой земли под поля были трудности, деревья рубили, расчищая место, но вот после них оставались пеньки, и было трудно их выкорчевать, несмотря на хозяйственный инструмент, выкованный Ефимом.

Для ускорения процесса было решено приобрести быков и лошадей, ведь еще землю распахать надо.

Так что у меня начались вояжи в Псков, где я скупал быков и иную живность: кур, свиней, коз и овец. К сожалению, за раз удавалось привезти не больше двух больших животных, очень уж неудобно их было транспортировать, зато у нас появилось небольшое стадо, четыре лошади да много другой живности. Процесс подготовки полей пошел ударными темпами.

Ефиму поставили кузню, где он вовсю начал властвовать, не забывая об учебе у Венетия, где они по вечерам творили светляки, которые с моего разрешения начали применять, освещая все вокруг. Часть холопов занимались полями, а часть помогали со строительством защитных стен, всем хотелось побыстрее оказаться за крепким деревянным тыном.

Фома же ладил лесопилку на пологом берегу и занимался производством кирпича.

Я же тем временем устраивал неподалеку яблоневый и персиковый сад, каждый день насыщая своей силой взошедшие деревца.

По моему приказу в окрестных лесах нашли и накопали саженцы дикорастущей малины и смородины, и я с ними тоже возился, все обустраивая.

Когда поля были подготовлены и распаханы, с моей легкой руки начались посадки, я каждое утро немного наполнял семена своей силой. Высаживали не только рожь и пшеницу, но и гречку. Отдельно для меня подготовили еще одно поле, где под моим приглядом высадили горох, капусту, чеснок, редьку и морковь.

Бойцы тоже без дела не сидели когда были свободны от тренировок с Филиппом, помогая в строительстве и занимаясь охотой в окрестных лесах, поставляя нам дичину к столу, которой, к сожалению, было не так много, они все же неопытные охотники.

В один из дней, когда посадки уже были закончены, перед моими глазами появился Вол с Гавром.

— Вот, Яромир, гляди, кого мы в лесу нашли, — и он показал на лежащее рядом непонятное создание, одетое в грязную щербленную и лысую шкуру, а может, и вовсе какие лохмотья.

— Это еще кто? — я нагнулся и откинул часть шкуры, на меня смотрело человеческое лицо старой женщины, оно было болезненно худое, сморщенное, будто сушеный персик, тело было под стать лицу, все худое, так что ребра выпирали.

— Эй, ты меня понимаешь?— обратился я к женщине.

— Вак ли тей, — еле ворочая языком, произнесла она и попыталась подняться, но у нее ничего не вышло, и она рухнула обратно.

— Не понимаешь, значит, — констатировал я. Оторвав от нее взгляд, я глянул на парней. — И где вы нашли это чудо?

— Вон за тем лесом, — указал Гавр, — под березкой лежала, мы сначала мимо прошли, думали, издох кто, а потом пригляделись, живая оказалась, — со смешком закончил Гавр.

— Эй, Василька, — окликнул я мимо пробегающего холопа.— Айку ко мне сюда живо.