Восхождение
Шрифт:
Горничная с изумлением:
– Поднялась на ноги сама? Ах, принц! Так, вы способны пробудить ее!
Аристей, уходя в сторону и доставая записную книжку с брелком:
– Что с нею? Кто она? Откуда здесь? Мне кажется, я знал ее когда-то, да старше, молодою женщиной, теперь она подросток с красотою, божественной, как и сказать иначе.
Даймон смеется, весьма довольный:
– Зовут ее недаром ведь принцессой, утратившей от бедствий образ свой, самосознанье личности и память, с тем опыт наш не может завершиться, с ее счастливым пробужденьем к жизни.
–
– Да, память как прапамять в ней жива. И можно пробудить, как расцветает цветок, увядшим идентичный, вновь. И человек бы повторился снова, бессмертье, как растенья, обретя.
Аристей:
– Ах, вот какие цели и задачи!
Даймон не без важности:
– Да, это ж цели и самой природы, к решению которых подключает и человека, наделив его всей мощью разума и воли к жизни. Покамест перед нами изваянье из света и воды, с игрой фонтана, как будто в унисон с восторгом нашим.
– Нет, нет, она живая. Только спит.
– Она как заколдована. И кто же проникнет в заколдованное царство, коли не принц?
Аристей задумывается:
– Как снять заклятье зла? Как в сказке, поцелуем? Нет, довольно! Хочу я сам проснуться. Мне пора! Я слышу зов.
– Ты волен быть повсюду.
– А ты?
– Отныне я всегда с тобой! Брелок – удобство для общения. Ведь мир через глаза твои я вижу.
– А я через твои - мир беспредельный во времени и дня и всех столетий?
Даймон:
– Тебе открыта книга бытия.
– Замирает.
Аристей взлетает в сияющем потоке света, но сам невидим.
ЧАСТЬ II
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Мансарда с окном на крыше высоко над городом. В комнату входит Эста в вечернем платье; из передней слышен голос Дианы: «Ты лучше смотри за своей любимицей!» Эста приоткрывает окно, откуда виден город сверху, весь в лунном сиянии, с золотым блеском крестов. Возвращается хозяйка Серафима Ефимовна, Фима, няня Эсты.
– Простудишься ты, Эста. Схватишь насморк. А ангел прилетит, его увидишь и так; вся горница засветится!
Эста с недоумением:
– О чем ты, няня? Ты меня пугаешь.
– Ты нынче вся сияешь, как невеста. Лишь нет фаты. Уж сняли с головы? Жди нареченного теперь со страхом, то будет ангел или бес, кто знает?
Эста, закрывая окно:
– Ну, няня, напророчишь мне беду.
– О, Боже, упаси!
– Ты мне не рада?
Фима улыбается:
– Тебе всегда я рада, ты же знаешь. С театра ты заедешь - прямо праздник. Но в чем, голубушка, ты провинилась?
– Ни в чем. Все это козни Афродиты. Теперь она поссорилась и с сыном.
– Переодевается для сна.
Фима с усмешкой:
– Лукавый ангелочек с крылышками, он всюду сеет похоть и разврат…
– Да, да, ты об Амуре говоришь, с его иным прозваньем Купидона… Но он на самом деле не такой, и имя настоящее – Эрот!
Фима без обиняков:
–
Амур, иль Купидон, или Эрот – один ведь черт соблазнов и греха!Эста, укладываясь в постели:
– Ну, это у него такая слава.
Фима, перекрестив барышню, уходит на кухню, где обыкновенно спит в холодную пору.
Поверх коротких занавесок видны белые облака в лунном сиянии. И вдруг, как птица с вышины, снаружи у окна является Леонард.
Эста, вскакивая и открывая окно:
– Как вы меня нашли? И почему на крыше вы?
Леонард, весьма сердитый:
– Вас увезли. Куда? Отправившись по крышам, видя город, как на ладони, я увидел вас, ваш образ, как из света… О, Психея!
– И вправду я Психея? Это сон! Ночь бракосочетания Психеи с неведомым еще ее супругом?
– Словно вовлекается в сказку.
Психея не видела его, но осязать руками, губами, ногами не только могла, а стремилась невольно, желая понять, с кем же пребывает на брачном ложе; по всему, сомнений нет, юноша, прекрасно сложенный, с нежнейшей кожей, трепетный, влекомый к ней любовным томлением, все более разгорающимся до страсти.
– О, как прекрасна, как прелестна ты в сияньи глаз и женской красоты!
– Меня ты видишь? Ах, и я тебя! Как! Это не во сне? Не сказка это?
Фима за дверью:
– Да, с кем ты разговариваешь, Эста?
Эста, вскакивая на ноги, шепотом:
– Беги!
– Громко.
– Да, что такое? Я сейчас!
– Открывает окно.
Леонард, поспешно одеваясь и вскакивая на подоконник:
– Меня ты гонишь, испугавшись няни?
Эста с ужасом:
– Что было здесь? О, Боже!
Фима, вбегая в комнату:
– С нами Бог! Прочь! Изыди, сгинь, Сатана!
Леонард скатывается и падает с крыши.
2
Квартира, в которой живет Леонард. Комната с камином. Леонард лежит на черном диване с высокой спинкой. Стук в дверь. Входит Аристей, одетый, как англичанин.
– Приветствую тебя, мой друг. Ты жив!
Леонард, словно бы сонный:
– Откуда вы? И кто? Из-за границы? Английский лорд?
Аристей смеется:
– Нет, милый мой, я принц. Рассказывать не стану, не поверишь. Я рад тебе. Но что еще случилось? На гребне счастья новая беда?
Леонард, словно просыпаясь:
– Ах, как я рад! Я знал, увижусь с вами. Присутствие здесь ваше ощущал и прежде я, а ныне зримо видел еще со сна, и вы мне улыбнулись. Что, вам открыта жизнь моя?
Аристей, прохаживаясь по комнате: - Не знаю. Но иногда, в просвете бытия я вижу что-то, словно бы виденья в сиянии небес иль тихих вод.
Но о тебе я слышал от княгини. Как ты в окно вломился, будто спьяну, до смерти напугав старушку с Эстой, и вдруг скатился с крыши и пропал.
Леонард, расхохотавшись превесело:
– Ах, даже так! И непременно спьяну?
– Ну, значит, все-таки не Сатана из преисподней прилетал, а некто, кого страшатся люди, даже боги?
– О, Феб! В кого ты превратил Эрота пророчеством своим?