Восхождение
Шрифт:
– Я – Саманта, – представилась она.
– Я знаю, – ответил Эрик и улыбнулся ей самой лучезарной улыбкой, на какую только был способен. Молодая женщина вскинула бровь, и он пояснил: – Нас всех представляли, когда разводили по коридорам. Вот я и запомнил.
– Окей, ясно, а как тебя зовут?
– Эрик. Из Швеции, Стокгольм.
Они поболтали еще, делясь впечатлениями обо всем, что довелось узнать за последние несколько дней, рассказывая вкратце о своей жизни на Земле и о планах на будущее. Но через несколько минут Саманту окликнул Бидхья и подозвал, чтобы продолжить прерванный разговор.
– Ладно, Эрик из Швеции, удачного полета, – она
– И тебе!
– Будешь у нас в Луизиане, заглядывай, угощу нашим знаменитым лимонадом, – пообещала Саманта и, развернувшись, направилась в другой конец зала.
Эрик посмотрел ей вслед, наслаждаясь зрелищем ее длинных стройных ног, широких округлых бедер и аппетитных выпуклых ягодиц, обтянутых тугими шортами. Невольно сглотнул и с усилием отлепил взгляд. А когда обернулся, перехватил укоризненный взор Софьи. Она покачала головой и отвернулась, продолжив беседу с Ксином, а затем соединилась напрямую с Эриком через нейрочип, и ее строгий голос отчетливо зазвучал в его голове:
«Что-то я совсем запуталась, Эрик. Глядя на Иду, решила было, что твой идеал женщины – бледные щуплые блондинки. Теперь вижу, все совсем наоборот…»
«Хе-хе, – усмехнулся Эрик, – иногда мне нравятся крайности».
«Правда? А мне казалось, шведы склонны к умеренности и стараются избегать крайностей во всем».
«Значит, я не типичный швед», – парировал Эрик.
«Интересно, в чем еще ты нетипичен?»
«Пусть пока останется для тебя загадкой».
«Заинтриговал… ладно, услышимся еще. И поосторожней там со своими крайностями».
Эрик хохотнул, отключился. Огляделся, выискивая, с кем еще не беседовал.
Общение продлилось еще некоторое время, прежде чем раздался мягкий голос лейма:
– Друзья, настала пора отправляться домой. Через несколько минут зонд состыкуется с материнской капсулой, и вы сможете войти и занять свои места в гибернаторах. Перед погружением в сон укажите координаты желаемой высадки. По прибытии на Землю рекомендуется незамедлительно открыть прямой канал связи с капсулой. Далее, хотим напомнить: можете жить обычной жизнью, но старайтесь побольше путешествовать, особенно по крупным городам.
Желаем удачи в этой исключительно важной миссии. Благодаря вашим усилиям человечество в течение ближайших нескольких лет изменится в лучшую сторону и вступит полноправным членом в дружную семью леймовых цивилизаций. Спасибо вам и всего наилучшего!
Голос умолк, в зале повисло благоговейное молчание. Десять человек из самых разных уголков мира, едва знакомые друг с другом, ощутили общность и взаимную симпатию с каждым из своих товарищей. В этом немалую роль сыграл прямой канал ментальной связи – доступный всегда, невзирая ни на время, ни на расстояние. Но главное: единая цель, грандиозная и благая, сплотила лучше, чем десятки лет дружбы, и это ощутили все. Причастность к грядущим переменам льстила и воодушевляла, ведь творить добро и бороться со злом всегда являлось нравственным приоритетом. Однако теперь в старом как мир противоборстве добра и зла появился новый игрок – команда из десяти обычных землян, в арсенале которых нет ни оружия, ни священных писаний, ни волшебных артефактов, а лишь горстка нанороботов и воля изменить мир к лучшему.
Прошло несколько минут, прежде чем в одной из стен возник широкий проем, за которым виднелось знакомое нутро зонда.
– Счастливого пути! – торжественно провозгласил лейм.
Десять человек
неторопливо потянулись к выходу. Лица их, удивительно разные и непохожие, светились энтузиазмом и радостью.Подходя к проему, Эрик поравнялся с Софьей, чуть приотстав от остальных. Она повернулась к нему, уголки ее губ тронула грустная улыбка.
– Все, – с едва заметной печалью в голосе изрекла она, – космическая сказка подошла к концу.
Эрик закивал, спросил:
– Где тебя высадят?
– В Парке Есенина, в Питере. Это неподалеку от дома, дальше доберусь сама. Или Глебу звякну, чтобы встретил. Заждался, небось.
– А я, наверное, на футбольном поле в Тантолунден, тоже недалеко от дома, минут десять пешком. Мне звякать некому, так что сам допру.
– Держим связь, не пропадаем?
– Обязательно!
Эрик и Софья вошли в зонд последними, все остальные уже лежали в гибернаторах, лишь две свободные ячейки зияли открытыми крышками.
– Удачи! – пожелал Эрик и после секундного колебания заключил девушку в объятия. Она не отстранилась, обняла в ответ и прижалась к нему твердым как камень животом.
Потом торопливо отпустила и, не сказав больше ни слова, перешагнула края гибернатора. Улеглась, принялась устраиваться поудобнее, пока крышка медленно опускалась в пазы. Эрик лег в свой, щелкнули замки, в голове прозвучал мягкий леймовский голос:
«Прежде чем ваше сознание отключится, назовите, пожалуйста, место высадки».
«Футбольное поле… – начал было Эрик, потом запнулся, замолчал. В голове пронесся стремительный вихрь мыслей и чувств и в течение нескольких мгновений оформился из полуосознанного порыва в готовое решение. Он закончил команду: – Парк Есенина, Санкт-Петербург, Россия».
Часть вторая. «Молоток»
Глава первая
Чайник на плите злобно зашипел и яростно забулькал, словно собирался вот-вот взорваться. Сгорбленный старик в ватной телогрейке устало прошаркал на кухню, на ходу почесывая давно не мытую бороду.
– Я мигом, сынок, мигом! – проскрипел он молодому мужчине в синей куртке и голубой кепке, который стоял посреди гостиной с пачкой бумаг в руках. Мужчина устало вздохнул, закатил глаза к обшарпанному потолку. Этот визит начинал утомлять его. Только и делов – расписаться в получении пенсии и принять деньги. И все! А тут то одно, то другое. Сначала старику приспичило в туалет и его пришлось ждать почти десять минут, затем он никак не мог расчистить заваленный всяким стариковским хламом стол, чтобы разложить на нем несколько жалких купюр и, тыча в них пальцем, сосчитать. А теперь вот чайник надо с плиты снять. Господи, какой отвратительный квартал! Словно кто-то нарочно собрал самых вредных и занудных старух и стариков города в одном месте и расселил их в соседних квартирах. В следующем месяце надо будет с Наташкой договориться, пусть сама сюда ходит, у нее терпения больше, а он возьмет соседний.
На кухне громыхнуло, загремело, послышался мат и чертыханья, потом раздался старческий голос:
– Иду, иду…
– Да, да, я жду вас, Степан Макарыч, – процедил почтальон сквозь зубы.
Ритмичное шарканье, вздохи и кряхтение, и вот старик появился в гостиной.
– Давай, сынок, покажь, где черкнуть надо.
Молодой человек уже в сотый раз ткнул пальцем в черту у края листа платежной ведомости.
– Бог ты мой, – проскрипел старик, – очки на кухне забыл. Сейчас, милок, я мигом…