Воскресенье - пришел лесник и (Риадан - 2)

Саттарис извлек из кармана толстую записную книжку и стал быстро перелистывать страницы. Найдя нужную запись, он невнятно пробормотал что-то и махнул рукой.

С потолка начали обильным дождем сыпаться какие-то длинные зеленые бумажки. Бран поймал одну из них и осмотрел. Кроме искусно выполненных, но непонятных значков и украшений, на ней красовался чудесно сделанный портрет человека. Судя по всему он страдал от какой-то болезни головы, так как его уши завернулись в трубочку.

– - Как говаривал мой друг Дворкин, ошибочки случаются -- карты не стеклянные!
– - бормотал Саттарис, снова перелистывая странички.
– - О! Эврика! Нашел! Idreallon Dahar-Kutunn Farrasht At-beantir!

Саттарис начертал в воздухе перед дверью сверкающую пятиконечную звезду и тут же прямо из воздуха достал голубой черепной ключ.

За дверью оказалась маленькая, едва два шага в длину, камера. Ее пол и потолок издавали странное красноватое мерцание, которое почему-то очень нервировало Брана. На полу красовалась вычерченная по всем правилам пентаграмма.

– - Ну-с, господа, нам сюда!
– - воскликнул Саттарис, шагнул вперед и... исчез в яркой вспышке зеленого пламени.

Некоторое время оставшиеся стояли молча.

– - У тебя есть желание возвращаться тем путем, которым мы сюда пришли?
– - спросил Свартхед.

– - Нет!
– - чистосердечно признался алхимик.

– - Ну, на нет и Божьего суда нет!
– - бросил колдун и сделал шаг. Через мгновение за ним последовал и Бран.

Глава 9

– - Обилие информации не всегда есть кузяво, но всегда благолепие!
– выдал Серый Дракон, постепенно отходя от увиденного и умело пародируя стиль той эпохи.
– - И мне хотелось бы узнать такоже, состоялся ли твой поход за Крысоловом и к чему он привел...

– - Это как раз несложно, -- расплылся в довольной улыбке Сатоурис.
– Гляди, пока нам никто не мешает! Это было сразу же после того, как Крысиный Король открыл мне проход на Землю...

Саттарис не любил Дорогу: глазом не успеешь моргнуть, как запакует в какой-нибудь закуток с вечно моросящим дождем и будешь брести по насыпи, пока не раскаешься во всем, что успел натворить и даже просто задумать... А как же раскаиваться -- так же и работу несложно потерять!

Однако открытый Крысиным Повелителем (как-то не поворачивался язык называть его Королем и за глаза...) проход был не совсем Дорогой, точнее -не той Дорогой, к которой так привыкли Странники и Пограничники. Где-то слышал Саттарис про что-то подобное, но вот что... То ли там это называлось Сумеречной Дорогой, то ли Зеркальным Путем... Вспоминать точнее было просто в облом, главное -- что данный проход совершенно не проявлял собственной свободы воли и не мешал идущим по нему... Звезды под ногами, клубящиеся сумерки над головой... Куча нового полезного барахла в сумке и карманах...

Дорога оборвалась внезапно. Только что -- тянущаяся вдаль тропа, а в следующий миг -- трава. Небо над головой. Птички... Меткая попалась! Ап! Ползает! Ничего, пару воплощений в теле змейслы тоже не вредно для практики!

Теперь можно и осмотреться. Ну надо же: оказывается, там, где небо соприкасается с травой -- стоит городок. Миленький такой городок, серенький, с крышами яркими... Философом попахивает почему-то...

Теперь стоило позаботиться и о транспорте. Вот только бы не перепутать те из бумажек, что на малоиспользуемых языках подписаны.

Саттарис достал из кармана колоду свернутых бумажек-карточек и просмотрел. Витые хвостики надписи... Кажется -- арабский... Значит -Аль-Бурак, конь верный нарисованный, для полетов не только на небо годный... Развернуть -- плевое дело...

Упс! Точно -- на небо готовый! Что-то не то: стальные крылья, сопло в корме, восемь поменьше -- под брюхом... Блин, ну да: надпись-то на санскрите! "Тело сей Птицы сделано из сплава по виду сходным с телом летящей птицы, в центре ящик со "ртутью"..." Гаруда, кажется... На такой заявиться в Гамельн -- и можно не утруждать Инквизицию поиском доказательств! Им-то не докажешь, что птичка божественная! Да и общаться с ее борткомпьютером, все сноски на санскрите дающем... Тут не то что понять -- прочитать язык сломаешь, а вот когда это все -- на скорости "жемчужины в теле Неба" и с запросом типа "да" или "нет"... Один вот до сих пор хромает после такого полета!

Не-е-е, так не пойдет! Сворачиваем обратно, метим красным карандашом: "Продается!" и -- в левый карман... При возможности загоню Серебряному Арджуне. Он давно что-то в этом духе просил...

А вот и конь! С виду -- как настоящий! Можно и в город...

Саттарис был так увлечен мыслями о торге с Арджуной, что не заметил, как по рассеянности разархивировал не гнедого, а черного жеребца. Впрочем -какая разница: конь -- он и в Африке конь, пока под лианами не позагорает. А как позагорает -- зебра!

Улочки были грязные, а жители сволочные: помои прямо из окон! Ну ладно-то, опыт есть, успел проскочить, а вот тот парнишка, что на улице рассматривал флейту... Угодил... Куда ему, хромому, от такого потока-то...

Поток... Льет... Наливает... Нет, что ни говори, а ассоциации -страшная вещь: резко захотелось выпить пивка... "Побыть посредником", как говаривал один знакомец... В пивнушку зайти, что ли... Въехать прямо на коне, прогарцевать по столам, да так искусно, что ни одной рюмочки не разбить... Нет... Кажется, кто-то это уже устраивал... Да и рюмок тут нет: пивные кружки... Как же тут пивнушки да забегаловки называются? Дядя что-то рассказывал, да вот -- дурак был, не запомнил... Или запомнил? Куб? Пуб? А-а-а, ПАБ! Кажется... А это что такое тут впереди? Над входом -"Hauptturmuhr der EdelmUtigstadt" готикой. А под дверью -- мужик. Местами еще трезвый. Кажется -- в переводе это называется "Любимый будильник головы снизу"? Мужика этого, что ли? Так он тут для рекламы лежит?! Или что-то во временах путаю... А, понял: в падежах напортачил! Значит -- "Голова башни Ухр определенно благородного государства"! Ну и названьице! Впрочем -- что с них возьмешь: темненькие, средневековенькие, назвали во как, а рядом зачем-то башню с циферблатом намалевали! И к чему бы это... Полное отсутствие логики!

Спрыгнув с коня, Саттарис протянул повод подбежавшему служке. На ходу бросил:

– - Как всегда, -- и пошел в помещение, надеясь, что служка знает, что всегда делают с лошадьми усталых путников...

Народу в пабе было в этот час немного, но трезвого -- значительно меньше. Подавив врожденное родовое желание спеть арию о чем-нибудь чистом, светлом, золотом, Саттарис плюхнулся за стол, пахнущий еще свежеоструганным смолистым деревом и потребовал пива. Подумав, присоединил к заказу перо и чернила. Пергамент заказывать не стал: свой, саморастворяющийся после прочтения, надежнее.

Отхлебнув жидкости, чем-то напоминавшей пиво, и аккуратно утерев щегольские усики, девил с удовлетворением услышал чей-то шепоток:

– - Ну вот, а я-то испугался, что и этот петь будет!

Известность!.. Родовая...

И тут симпатичная девица, видать, дочка хозяина, принесла чернильницу с торчащим из нее рыжим петушиным пером. Издевается, что ли?!

Саттарис болезненно поморщился: после такого напоминания предлагать ей Контракт на Товар резко перехотелось...

Пергамент, извлеченный из сумки, автоматически расправился на столе, принимая форму его поверхности. Даже брошенная на столе монетка в углу отпечаталась! Взмах руки -- и монетка превращается в печать.

Саттарис припомнил одного забавного Ученика одного знакомого Чародея и, старательно высунув язык, принялся выводить готические литеры:

"-- Глубокоинежноуважаемый Herr Бургомистр!

Будучи верным слугой Короля и Той Силы, что выше Короля, а также своего Князя и Вашим почитателем, довожу до Вашего сведения, что проблема, вставшая во весь свой Крысиный рост перед Магистратом нашего наипрекраснейшего города Гамельна, может быть легко и просто решена одним движением Вашей великодержавной руки.