Воскресший гарнизон

— Вы о ком это?

— О вашем лжефюрере. Мне приходилось слышать о лучшем из двойников Гитлера, некоем Зомбарте. Правда, рейхсмаршал Геринг отозвался о нем весьма скептически, но... — приглушила она голос, — после июльского покушения заявил, что в бункере «Вольфшанце» все же предпочел бы видеть старину Зомбар-та. Лучше уж этот двойник, нежели потускневший, потерявший блеск своего ореола «оригинал».

— Не заражайте меня вольномыслием, Софи, я и так чувствую в себе азарт бунтовщика.

— Что-то в списке главарей заговорщиков вашего имени я не встречала, — с ненавязчивой язвительностью заметила Жерницки.

— Потому что увлекались чтением списков казненных заговорщиков, — отплатил ей той же монетой барон.

— Итак, в подземельях «СС-Франконии» вы пригрели одного из лучших двойников фюрера, а именно Зомбарта... — простила ему этот выпад Софи.

Она не знала, какую разведывательную ценность могло иметь сообщение о том, что в течение нескольких суток в «Регенвурмлагере» с инспекционной поездкой находился «первый двойник» фюрера, но не сомневалась, что само по себе оно заинтересует и Черчилля, и Сталина. Особенно Сталина, если только руководство разведки ознакомит его с текстом радиодонесения. «Ознакомит, — убедила себя. — К информации такой значимости отнестись легкомысленно никто не решится».

— Пришлось Зомбарта, — неохотно процедил Штубер.

Про себя Софи победно улыбнулась.

29

Пора было вновь возвращаться в подземелье, но Скорцени так увлекся созерцанием устья реки и островком посреди озера, что даже лжефюрер, уже усевшийся, было, в машину, вновь вышел из нее.

— Удивительной красоты места. Мечтаете о дне, когда сможете приехать сюда, чтобы поохотиться или порыбачить? — спросил он, приблизившись к обер-диверсанту рейха.

— Думаю о том, как бы не уезжать отсюда. Не позволите ли остаться здесь хотя бы до весны, мой «фюрер»? — осклабился Скорцени, явно чувствуя, что игра «в лжефюреры» ему порядком поднадоела.

— Если до весны, — жестко отреагировал Великий Зомби, улавливая перепады настроения первого диверсанта рейха, — тогда вам вместе с комендантом лагеря следует хорошенько продумать организацию наземного прикрытия «СС-Франконии». Вы что, всерьез рассчитываете на то, что несколько дотов, растыканных у входов в «Регенвурмлагерь», сумеют остановить русские и польские части?

Прежде чем ответить, Скорцени оглянулся на стоявшего рядом с ним человека. Нет, это уже был не унтерштурмфюрер Зомбарт. И даже не Лжегитлер. Перед ним был... сам фюрер, входивший в свой традиционный пропагандистский раж — жесты, мимика, устремленный куда-то в пространство невидящий взгляд...

— Не сумеют, мой фюрер, — на сей раз это «мой фюрер» Скорцени произнес без какой-либо иронии. У него это вырвалось как-то само собой. «Самый страшный человек Европы», как назвала его одна из итальянских газет после похищения им Муссолини, производивший магическое влияние на самых высоких чинов и самых закоренелых диверсантов, теперь вдруг сам оказался под магическим воздействием этого «лжефюрера».

— Вот именно, Скорцени, не сумеют. Настоящая оборона подземной цитадели возможна только тогда, когда она будет подкреплена мощными наземными укреплениями. Вы слышите меня, фон Риттер?! — прокричал, обращаясь к подбежавшему коменданту.

— Так точно, мой фюрер.

— Когда берега этой реки, когда все пространство вокруг каждого входа в «Регенвурмлагерь» будет многократно опоясано окопами, заминировано и усеяно дотами.

— Но такого приказа не было, к тому же...

— У вас был один приказ: подготовить «СС-Франконию» к длительной обороне, причем не только на линии фронта, но и в тылу врага. Какие еще приказы вам понадобились, бригаденфюрер?! Вы что, ждете, что фюрер станет издавать приказы по строительству каждого дота, каждого пулеметного гнезда и каждого окопа? Вы этого ждете, штандартенфюрер?!

При слове «штандартенфюрер», Скорцени поначалу недовольно поморщился, решив, что лжефюрер оговорился. Но, взглянув на Зомбарта, интуитивно уловил: это не ошибка, это прием. Называя генерала СС полковником, тот сознательно унижает коменданта и даже выражает прямую угрозу.

— Никак нет, мой фюрер, — принялся фон Риттер горячечно промокать свою шлемоподобную лысину огромным, давно посеревшем от пота платком. — Не ждем. Мы прекрасно понимаем... Но я не совсем сориентировался. И потом, нам нужны средства и дополнительные рабочие бригады. К тому же, как я уже сказал... Вернее, как я уже пытался напомнить вам... Неоднократно пытался... Подземный лагерь входит в состав Мезерицкого укрепрайо-на, мой фюрер.

— Да, он входит в какой-то там укрепрайон? Что-то мы со Скорцени не видим здесь вблизи никаких укреплений. Разве что они замаскированы под этот — указал он худым узловатым пальцем в сторону устья — давно заброшенный хутор.

— Так было задумано военными еще во время вашего первого посещения «Регенвурмлагеря» в тридцать седьмом году [62] .

— Когда?! — в один голос воскликнули лжефюрер и обер-диверсант рейха. Ни тот ни другой не знали об этом визите фюрера. Их никто не проинформировал.

62

Напомню, что, по имеющимся данным, в 1937 году Гитлер якобы действительно совершил поездку в «Регенвурмлагерь» по секретной подземной железной дороге, шедшей от берлинского метро и проходившей под руслом Одера до соединения с подземной железной дорогой самого лагеря. Таким образом, длина ее насчитывает (с ответвлениями) сотни километров. Только расстояние от Одера до ныне польского городка Кеныницы, где расположен один из магистральных входов в «СС-Франконию», достигает 60-ти километров. Замечу, однако, что и в наши дни этот подземный путь, если верить польским и германским источникам, все еще не исследован, поскольку сам подземный лагерь заблокирован польскими спецслужбами.

Фон Риттер растерянно посмотрел на одного и другого и, не поняв их удивления, пожал плечами:

— В тридцать седьмом. Когда вы неожиданно прибыли сюда по подземной железной дороге прямо из Берлина. Считаете, что я неверно назвал год?

— Откуда вам известно об этом моем первом посещении «СС-Франконии»? — почти свирепо поинтересовался Великий Зомби.

— Я узнал о нем от штандартенфюрера Овербека. Извините, мой фюрер, если я не имел права говорить об этом. Возможно, это какая-то государственная тайна. Но мне сказали, что по-настоящему работы здесь развернулись именно после вашего посещения лагеря в тридцать седьмом году. Причем утверждают, что прибыли вы сюда не самолетом, а, действительно, по подземной железной дороге, прямо из Берлина, от какой-то станции берлинского метро.

— Вот поездка на подземной дороге и есть та самая большая тайна, о которой я меньше всего хотел услышать о вас, фон Риттер! — артистично воскликнул лжефюрер.

— Не говоря уже обо мне, — поддержал Скорцени.

— Прошу прощения, мой фюрер. Если я и заговорил об этом посещении, то лишь потому, что мой предшественник на посту коменданта штандартенфюрер Овербек убеждал меня: именно тогда вы лично одобрили создание Мезерицкого укрепрайона, в системе которого должен был действовать в боевой обстановке и наш «Регенвурмлагерь».

— Опять вы ссылаетесь на этого Овербека? Если я верно понимаю, вскоре на него будет ссылаться и маршал Жуков.

— Всего лишь хочу, чтобы вы знали источник, — метнул фон Риттер взгляд на Скорцени, вспомнив, что перед ним не просто диверсант, а высокопоставленный чин СД. — И потом, известно, что сам Мезерицкий укрепрайон входит в систему оборонительного «Восточного вала» [63] .

— Кому это известно? Вам, фон Риттер?

— Так точно, мой фюрер!

«Держится комендант все еще мужественно — отметил про себя Скорцени. — Другой бы на его месте окончательно стушевался».

63

«Ostwall» ( «Восточный вал») — в данном случае, мощная линия укреплений, проложенная от Балтики по правому берегу Одера, то есть по территории современной Польши до Судет. Основой этого «вала» действительно был «Регенвурмлагерь». Во всяком случае, он рассматривался германскими стратегами в качестве такового.