Восьмая горизонталь

Но полковник Гуров быстро вернул мысли Амбала именно на эту дорожку.

– Вот интересно, когда ты заказ на убийство Таганцева принимал, ты тоже о статьях УК думал? – нейтральным тоном поинтересовался Лев Иванович.

– К-какого еще Таганцева? – по спине Войскобойникова между лопатками пробежала холодная струйка пота.

– Что, даже фамилии не знал? – покачал головой Гуров. – Того самого, которого ты на пару со своим корешком Хоботом, Сергеем Слоновым, в ботсаду зарезал. Нехорошо людей резать, Амбал! Тем более стариков.

– Я… – Голос Войскобойникова сорвался на хрип. Удара отсюда он никак не ожидал. – Я никого…

– Не только нехорошо, но и глупо, – продолжал Гуров, словно бы не обращая ни малейшего внимания на реакцию Амбала. – А еще глупее было делать ставки у Свинухова. Приняв заказ и получив аванс, вы решили дополнительно подзаработать на Хрюшином черном тотализаторе. Пожадничали. Повели себя, как два мелких фраера. Забыли свою же блатную поговорку, что жадность фраера сгубила. Видимо, заказчик узнал об этом и теперь проводит «зачистку хвостов». Чтобы через вас, дураков-исполнителей, не вышли на него.

При этих словах Гурова физиономию Амбала совсем перекосило, он так и подскочил на сиденье. Лев Иванович намекнул Войскобойникову, что точно знает о его ставках у подпольного букмекера.

Человек легко верит в то, чему он готов поверить. Войскобойников, узнав накануне о страшной смерти своего корешка Хобота, который получил обещанный «окончательный расчет», но только не баксами, а винтовочной пулей, горько сожалел о том, что согласился на авантюру со ставками. Вот ведь, черт попутал, и покойный Хобот подбил… Амбал решил, что Хрюша успел рассказать этому ментяре о том, что они с Хоботом сделали ставки, а ухлопали Свинухова уже позже! Что Александр Андреевич погиб под колесами автомобиля случайно – этого Войскобойников не допускал ни единой секунды. И поэтому слова Гурова легли точнехонько в десятку, совпали с тревожными мыслями Амбала, подтвердили его опасения. Как тут не поверишь?!

Амбалу стало по-настоящему страшно. И – самое главное! – в данный момент он боялся заказчика, того, кого полковник Гуров называл Иксом, куда больше, чем ментов. Этого-то Лев Иванович и добивался! Он прекрасно почувствовал эту тонкую грань, психологический надлом останкинского братка, которого выбил из равновесия и застал врасплох. Гуров усилил прессинг: через мгновение он убрал в кобуру свой «штайр» – пистолет был уже не нужен – и достал из кармана пачку тех самых, распечатанных на отличном лазерном принтере фотографий, о которых говорил Станиславу еще в кабинете генерала Орлова.

Славные получились фотографии. Красноречивые и убедительные, постановщикам триллеров обзавидоваться! Труп Сергея Слонова на зебре перехода. В разных ракурсах. А вот крупный план: голова Хобота. Вид спереди. Вид сзади. Людям непривычным рассматривать подобные веселые картинки категорически не рекомендуется. А вот изувеченное мертвое тело господина Свинухова. Снова крупный план: предсмертная гримаса Хрюши.

– Тебя как, в их компанию не тянет? – участливо поинтересовался Гуров. – Если нет, то колись: кто, когда и как вас нанял. Тогда, может быть, жив останешься.

– Никто меня не нанимал! – взвизгнул Войскобойников. – На пушку берешь!

– И пацаны тебя не опознают? И заточку в траве не твою нашли? – подал с водительского сиденья реплику Станислав.

– Заточка Сере… – Войскобойников замотал головой и укусил себя за кисть руки. Ох, какой он идиот! На подначку взяли, провели, как шестерку! Теперь-то Амбал превосходно понял, какую «другую» статью имел в виду ментяра поганый. Умышленное убийство! И они, похоже, ничуть не сомневаются в его вине… Вот ведь попал между молотом и наковальней. Только он тоже не так прост: нет у них свидетелей, нет улик надежных, иначе по-другому бы разговаривали. Не здесь, не в машине, которую сами же ему подставили под удар. Понятно теперь, зачем подставили: их двое, пунктами УПК они не связаны. Был бы с ним рядом свой адвокат, который, как и полагается приличной ОПГ, у останкинской братвы имелся. И не один. Вообще не отвечать на вопросы ментов? Так он и поступит.

– Серегина, договаривай уж, – добродушно сказал Гуров. – Ты свою пиковину, которой старичка пырнул, выбросить успел, ведь так? Станислав, притормози-ка вон у того скверика. Постоим малость, больно уж беседа занимательная получается, ты не находишь? Прежде чем вести этого скота в Управление, нужно прояснить кое-какие моменты.

Крячко, пожав плечами, припарковался у обочины. Что там еще задумал Лев?

– Ничего не докажете, – угрюмо, но уже более уверенным тоном заявил Войскобойников, который успел немного опомниться. Полковник Гуров был готов к такому обороту дел: он сейчас вываживал Амбала, точно рыбак крупную, но глупую рыбу.

– Кому не докажем? Твоим братишкам из банды, что ли? Которые на тебя за такую самодеятельность могут очень обидеться. И наказать по-своему, ты про правилку не забывай, вес у тебя не тот, чтобы на всех с прибором класть. Смотрящим не докажем? Ну совсем-то девочку из себя не строй! Или суду? А ты до него доживешь?

Гуров немного помолчал, дожидаясь, чтобы последняя фраза дошла до Войскобойникова, который тяжело дышал и слегка подергивался, словно через него пропускали электрические разряды.

Развивая давление и доигрывая сценарий, конец которого уже был виден, Лев Иванович спокойно сказал:

– Ты, конечно, сволочь изрядная. Но ведь не полный псих со склонностью к самоубийству. Вот о чем подумай: пока заказчик на свободе, ты ближайший кандидат в покойники. Я, вообще говоря, удивляюсь: как ты до этого часа дожил. Тот, кто расправился с Хоботом и Хрюшей, – человек, похоже, серьезный, не тебе чета. Ты нам спасибо сказать должен, я почти уверен: не перехвати мы тебя сейчас, так случилось бы с тобой в ближайшее время что-то шибко нехорошее! Еще раз картинки посмотреть не желаешь?

Амбал затравленно зыркнул по сторонам, точно зримо представил себе, как вот сейчас его берут на прицел, затем поднял глаза на Гурова. Взгляд у Амбала стал злобно-пришибленным, точно у бродячей дворняги, которую всякий пнуть норовит.

– А еще обрати внимание: говорим мы с тобой не под протокол. Именно поэтому всю эту историю и затеяли, с ДТП. Что ты нам сейчас напоешь, ни к чему тебя не обязывает. И посажу я за убийство Таганцева не сейчас, а попозже. Если у меня это получится. Ты же от всего отказаться сможешь.

Полковник Гуров ни мгновения не сомневался, что Войскобойникова он посадит, но наживку он Амбалу кинул. Теперь нужно было подвести его к следующему умозаключению…

– Но сейчас для тебя самое лучшее и надежное – оказаться в уютной камере, да не просто в ИВС, где до тебя при желании дотянуться можно, а в нашем специзоляторе. Вот для этого нам 317-я и пригодится.

Выдающимся мыслителем Дмитрий Войскобойников отродясь не был, но считал себя человеком хитрым. И не без оснований. Амбал начал прикидывать, что ему выгоднее: молчать в тряпочку или выполнить требования этого мента и кое-что рассказать? Нет, если бы в официальной обстановке, да под протокол, то и вопросов нет: молчать! Не признаваться же в том, что ему заказали убийство, а он заказ исполнил! Однако, если вот так… Выходило, что по всему выгоднее согласиться. Ведь не будет у ментов никаких доказательств того, что он в чем-то признался! Это еще бабка надвое сказала, смогут они замести того мужика, при одном воспоминании о котором ладони Войскобойникова покрывались липким потом страха. Если его не возьмут, так и дела не выгорит, зато, пока они будут идти по следу «иностранца» – так Войскобойников про себя называл киллера, – тому станет не до Амбала! И отсидеться некоторое время в специзоляторе – тоже неплохой ход. Там его действительно не достанет никто: ни «иностранец», который Хобота с Хрюшей положил, ни свои из братвы, которые на попытку левого заработка еще неизвестно, как посмотрят. Могут ведь очень неодобрительно глянуть! Как сядет он в изолятор со смешной статьей про оскорбление, так и выйдет. Скажем, через месяц-другой, а за это время много чего измениться может.