Восьмая горизонталь

Неожиданная авария с последующим появлением на авансцене Гурова и Крячко, которые буквально выхватили добычу из-под носа охотника, расстроила этот простой и легко исполнимый план.

Человек за рулем «Форда» притормозил около живописной группы из трех машин и нескольких человек рядом с ними. Он узнал не только Войскобойникова, но и еще одного: высокого стройного мужчину, которого уже видел в ботаническом саду, когда тот беседовал с ныне покойным Свинуховым. Сразу вспомнились и последствия той беседы… Да, скорее всего, это один из сыщиков. Может быть, тот самый, который прошлой ночью преследовал его на сером «Пежо». Ах, как неудачно все складывалось! Начался непонятный переполох, а затем Амбала чуть ли не под белы руки повлекли к черному «Мерседесу»…

На принятие решения у водителя «Форда» оставались считаные секунды. Он потянулся, было, к лежащему в подмышечной кобуре пистолету, но передумал. Лишь покачал досадливо головой, прибавил газу и, обогнув «Мерседес», в салоне которого скрылся несостоявшийся покойник Войскобойников, умчался в направлении «Звездного».

Этим майским днем судьба хранила не только мелкого московского бандюгана, но и двоих друзей-сыщиков. Потому что если бы человек с «чезетом» в кобуре решился бы исполнить задуманное и начал стрельбу, дело могло обернуться печально. Однако он не сделал этого. Почему?

По двум причинам. Прежде всего, он, будучи мужчиной отважным и решительным, отличался в то же время осмотрительностью и разумной осторожностью, вся жизнь воспитала в нем эти качества. Он предпочитал действовать наверняка, не подвергая себя ненужным опасностям.

Настоящая храбрость проверяется здравым смыслом и четким осознанием существующей опасности. В противном случае получается отвага по недостатку воображения и ограниченности ума. Практические результаты такой залихватской и безудержной отваги чаще всего бывают самыми плачевными…

Да, он мог довести свой план до конца и пристрелить Амбала. Но вот успешно скрыться после этого? Вряд ли. Тогда уж пришлось бы для надежности класть всех, кто находился в этот момент рядом с Войскобойниковым. Началась бы перестрелка, а это – штука опасная. Тем более перестрелка с представителями власти, да еще в чужой, как ни говори, стране. Даже если не словишь пулю в ответ, попадешь в крупные неприятности, под массированную облаву. Вести себя так – глупо и непрофессионально, да к тому же овчинка явно не стоила выделки. Так ли уж много сумеют сыщики узнать о нем от тупого бандита? Конечно, спокойнее и надежнее было бы отправить его к праотцам, вслед за его напарником и тем идиотом, который держал черный тотализатор. И концы в воду, как выражаются русские.

Имелся у него еще один аргумент против того, чтобы начинать перестрелку. Пожалуй, главный. У этого человека был свой кодекс чести, свои моральные нормы, пусть отличающиеся от общепринятых, но твердые и ясные. Он не считал сыщиков и сотрудников московской дорожной полиции своими врагами, а потому не хотел убивать их без крайней необходимости. Это представлялось человеку в сером «Форде» не только непрофессиональным, но и неблагородным.

Конечно, он не считал тех двоих, которых уже хладнокровно убрал, своими врагами, равно как и третьего, который должен был получить свою пулю сегодня. Но их он и за людей-то не держал! Так, ползает что-то под ногами, вроде тараканов или вшей, какое уж тут благородство и кодекс чести! Использовать таких для грязной работы – это сколько угодно. А потом безжалостно уничтожить, если станут хоть чуточку опасны или просто нежелательны.

Он вспомнил о своей главной цели, о смерти Трофима Таганцева и мрачно усмехнулся своим мыслям. О! С Таганцевым – совсем другое дело! Очень хорошо и правильно, что Таганцев погиб по его желанию, но не от его руки. Много было бы Таганцеву чести. Просто превосходно, что его враг погиб от рук этих грязных тварей, это глубоко символично. Кстати, и с профессиональной точки зрения вполне грамотно.

Да, пора было прощаться с Москвой. Мелкая недоделка со вторым исполнителем? Это раздражало его, но не слишком. Во всяком случае, он не верил, что здесь, в Москве, кто-то окажется в состоянии взять его след…

Глава 11

Полковникам Льву Гурову и Станиславу Крячко крупно повезло: если бы их рейс отправлялся хотя бы на час позже, они могли бы застрять в Домодедове надолго или приземлиться не в Гданьске, а где-нибудь еще – погода над северной Польшей стремительно портилась.

Правда, этой майской пятницей в польский город Гданьск прилетели отнюдь не два оперуполномоченных Главного Управления уголовного розыска РФ, а частные лица. Активисты российско-польского общества «Славянское содружество», живо интересующиеся историей Второй мировой войны. Даже книгу собирающиеся в соавторстве написать о днях освобождения Гданьска от фашистов и роли АК в этом славном деле. С тем, чтобы восстановить историческую справедливость и способствовать лучшему взаимопониманию между нашими народами. По ряду соображений афишировать свою принадлежность к российской милиции не стоило, хоть Гуров и Крячко были готовы законтачить со своими польскими коллегами. В случае необходимости.

А вот активисты историко-патриотического панславянского общества – это самое то, отличная легенда. Особенно учитывая, что интересоваться друзья собирались именно тем, о чем в легенде говорилось. Правда, под несколько своеобразным углом.

Кстати сказать, общество такое существовало на самом деле, а выправить Льву и Станиславу соответствующие документы не составило для генерала Орлова особенного труда. Столь же легко решился и вопрос с визами: сработали горизонтальные связи Петра Николаевича.

Почему вообще возникла идея отправить сыщиков в Польшу?

Дело в том, что пока Гуров с Крячко ловили и раскалывали Амбала, Петр Николаевич тоже времени не терял. По своим каналам Орлову все-таки удалось выяснить, где и как завершился боевой путь Трофима Ивановича Таганцева. Созвонившись с одним из своих старых знакомых, генерал-лейтенантом в отставке, который во времена «бериевской амнистии» был одним из кураторов по линии Минюста колымского куста лагерей, Петр Николаевич получил от него кое-какую информацию. Точнее ссылку на тех людей в архиве Минюста, от которых ее можно было получить. А уж там, в родном ведомстве, снова помог Гаранин!

Выяснилось, что подполковник Таганцев был командиром специального разведывательно-диверсионного отряда МГБ «Свитезь», действовавшего в последний год войны на территории Польши. Но вот чем конкретно занимался возглавляемый Трофимом Таганцевым отряд, оставалось «покрыто мраком неизвестности». Все материалы об операциях, проводившихся «Свитезем», оставались недоступны. Было лишь известно, что действовал отряд ранней весной сорок пятого под городом Гданьском.

Дмитрий Войскобойников рассказал не столь уж много, особых америк Амбал сыщикам не открыл. Но вот в контексте всего уже известного его сведения, полученные в результате «автородео» с последующим потрошением Амбала, были вполне весомы. Недаром Гуров так хотел взять его, интуиция не подвела Льва Ивановича.

Чуть ли не самым главным результатом этого дня сыщики считали то, что заказной характер убийства Таганцева подтвердился. Существование таинственного Икса, стоящего за спинами Слонова и Войскобойникова, превращалось из достоверной гипотезы в несомненный факт. Это указывало: Гуров и Крячко идут в правильном направлении.

К тому же теперь имелся человек – надежно упрятанный в специзолятор ГУ Амбал, – который мог опознать Икса и подтвердить роль заказчика в организации убийства Трофима Ивановича на суде.